При каждом чеканном шаге гулко стучали по мостовой бурые начищенные сапоги-ботфорты, развивались небесно-голубые плащи с изображением золотой короны и подрагивали небесно-голубые шляпы с перьями. Даже серые хвосты мышкетёров и те стояли торчком в едином порядке.

Все мышкетёры были в одинаковой форме, и у каждого на шляпе красовалось перо. Конечно, это были обычные воробьиные перья, но у каждого мышкетёра оно было выкрашено в свой цвет. У кого красное, у кого синее, у кого фиолетовое, у кого оранжевое, у кого жёлтое…

Атыш с восторгом и восхищением взирал на самих королевских мышкетёров, на то, как они ровно маршируют, на их красивые плащи и перья. А их песня казалась ему самой лучшей песней на свете! И Атыш твёрдо решил, что если уж поступать на службу к королю, то только в мышкетёры! А для начала хотя бы раздобыть такое же красивое перо себе на шляпу.

Строй мышкетёров промаршировал, и за ним прошагала, старательно вытягивая ноги, толпа маленьких мышат. Атыш даже немного позавидовал им, так ему охота было тоже пойти за мышкетёрами.

Толпа нахлынула обратно и снова заполонила всю улицу. Атыш пробирался сквозь толчею, но теперь он не обращал внимания на окружающий его базар. Все его мысли были только о прекрасных мышкетёрских плащах.

Послышался бой курантов, и Атыш начал озираться. Он дошёл до перекрёстка и увидел на вершине холма Мышивицкую Башню, на которой часы били полдень.

Конечно же, Атыш засмотрелся. Вдруг кто-то с размаху налетел на него и сбил с ног. Это был какой-то неприятный мышье с чёрной повязкой на глазу и большим носом. Он выронил какой-то пакет, но не заметил этого и сердито зашипел на Атыша.

Атыш поднял пакет, но не успел ни вернуть его хозяину, ни извиниться. Одноглазый тип быстро вскочил и сквозь толпу шмыгнул в один из переулков, ведущих вниз, к реке. Атыш заметил только мелькнувший кончик его серого плаща.

Тут же стало ясно, почему одноглазый убегал с такой поспешностью. Его преследовали три королевских мышкетёра.

– Эй, мьюноша! – обратился к нему один из мышкетёров.

Наверное, это был самый главный среди всех троих, потому что на шляпе у него красовались сразу два разноцветных пера.

– К вашим услугам, ваша серость! – откликнулся Атыш.

Атыш был готов на что угодно, лишь бы быть полезным этим славным мышам.

– Не пробегал ли здесь одноглазый мошенник?

– Пробегал, ваша серость, – с готовностью ответил Атыш. – Он убежал туда, к Лягушиной Реке.

– Что?! – переспросил главный мышкетёр, и его нос почему-то густо покраснел.

– К Лягушиной Реке…

– Бегите за одноглазым! – велел мышкетёр двум своим товарищам. – Он не сможет уйти на набережной. А я проучу этого наглого юнца!

Двое мышкетёров бросились в переулок, в котором скрылся одноглазый, а сам важный мышкетёр ни с того ни сего вдруг выхватил свою шпагу и понёсся прямо на Атыша. Атыш не стал долго раздумывать, чего же он такого натворил. Он юркнул в ближайший переулок и пустился наутёк. Конечно, у Атыша тоже была шпага, но у него даже мысли не возникло, чтобы обнажить её против мышкетёра.

– Ну, погоди! – кричал мышкетёр. – Сейчас я задам тебе трёпку!

Продираться по узким улочкам столицы, набитым мышиным народом, было очень трудно. Атыш постоянно кого-нибудь натыкался и задевал лавки каких-то торговцев. Чтобы уйти от погони, он несколько раз сворачивал в какие-то переулки. Однако разъярённый рёв, доносившийся сзади, показывал, что мышкетёр никак не отстаёт.

После очередного поворота Атыша крепко схватили, швырнули на землю к самой стене и сверху чем-то накрыли. Мьюноша не успел даже испугаться.

– Не шевелись, – сказал кто-то.

Атыш доверился голосу и сидел, согнувшись в три погибели. Тяжёлые шаги королевского мышкетёра протопали мимо, и вскоре его грозные проклятия затихли где-то вдалеке и перемешались с всегдашним гулом толпы.

– Можешь вставать, – сказал тот же голос.

Покров сорвали с Атыша, и он поднялся на ноги. Его спасителем оказался такой же мьюноша, как и он сам. Только незнакомец был выше и крупнее Атыша. «Если бы он меня схватил, я бы, пожалуй, не смог вырваться»,– подумал Атыш. А главное – у незнакомца на шляпе красовалось замечательное перо ярко-синего цвета. Атыш даже позавидовал ему.

Незнакомец нацепил обратно свой тёмно-синий плащ, которым он прикрывал Атыша от преследователя. Атыш огляделся. Он опасался, что все мыши вокруг будут пялиться только на него, таким странным образом спрятавшимся от погони. Однако, все продолжали заниматься своими делами, если у них имелись какие-то дела, и идти своей дорогой, если они куда-то шли, будто ничего и не случилось.

– Премного благодарен за помощь, уважаемый мышье! – сказал Атыш.

– Моё имя Портыш, – представился незнакомец.

– А моё – Атыш, – сказал Атыш. – Всегда к твоим услугам!

И новоявленные приятели пожали друг другу руки.

– Так, – сказал Портыш, озираясь. – Мышье Тревыш со своими проклятиями побежал в ту сторону, значит, мы тихонечко пойдём в другую. Идём.

Он уверенно начал продираться по переулку сквозь толпу. Атыш старался не отставать от своего нового приятеля.

– Чего ты такого натворил, братец, что за тобой гнался сам Тревыш?

– Ничего не натворил, клянусь! – ответил Атыш.

– А что же он гнался за тобой, разгневанный как тысяча лягушек?

– Сам не понимаю!

– Может ты ему наговорил дерзостей? Или нечаянно наступил на мозоль?

– Я только ответил ему на вопрос…

– Что же он у тебя спросил?

– Спросил, не пробегал ли мимо некий мышье.

– Что ты ему ответил?

– Ответил, что он побежал к Лягушиной Реке…

Портыш вдруг остановился и расхохотался. Атыш растерянно замолк. Он уже начал догадываться, что тот лягушонок подложил ему приличную свинью.

– Тысяча лягушек! Ты так и сказал Тревышу? – сквозь хохот спросил Портыш.

– Ну да…

Портыш хлопнул Атыша по плечу и расхохотался пуще прежнего.

– Ты или отчаянный храбрец, или…

Мьюноша не договорил, потому что только теперь заметил растерянность Атыша.

– Ты и вправду думаешь, что эта река называется Лягушиная? – спросил Портыш.

– Сейчас я уже сомневаюсь в этом.

– Это кто же тебя надоумил до такого?

Атыш неопределённо махнул рукой. Ему было стыдно признаться. Недаром мышь-отец предупреждал не связываться с лягушками! Первая же, вроде бы даже безобидная встреча с лягушонком, и на тебе – получился такой неприятный конфуз.

– Над тобой очень зло подшутили, вот что я тебе скажу, братец, – продолжал Портыш и зашагал дальше по переулку. – Эту реку называют Лягушиной только жалкие лягушки. Мы же, мыши, гордо именуем эту реку Мышиной Рекой. Запомни это раз и навсегда, если не хочешь снова влипнуть в историю.

Атыш кивнул. При других обстоятельствах он обязательно обиделся бы на такое бестактное нравоучение, но не сейчас.

– Знатно, конечно, ты оскорбил мышье Тревыша, – снова хохотнул Портыш. – Похоже, ты недавно в столице?

– Первый день.

– Первый день, а уже угодил в такой переплёт.

Портыш снова хохотнул и завернул в ближний проулок. Постоянные шуточки в свой адрес начинали уже раздражать Атыша пусть и от того, кто спас его от хорошей взбучки.

– А я уже почти старожил. Я здесь второй день, – сообщил Портыш.

Он снова хохотнул, но на этот раз уже над собой. Атыш не удержался и тоже рассмеялся. Портыш вдруг оборвал свой смех, остановился и огляделся.

– Кажется, я заблудился, – признался он и опять хохотнул. – Придётся пойти обратно.

Атыш понял, что его новый товарищ никоим образом не хотел его поддеть, когда подшучивал над ним, просто у него такая черта характера постоянно подтрунивать над кем-нибудь, не исключая даже самого себя.

Приятели развернулись и пошли по проулку назад.

– Ты по каким делам прибыл в столицу? – спросил Портыш.