Я сидел с распахнутым ртом. Месье Ренар метко кинул мне туда кусочек сахара и продолжил:

— Дело выглядит вполне себе раскрытым, и, боюсь, без моей помощи мистеру Фишеру не миновать виселицы. Но наш лопоухий гость обратился по адресу.

— Сэр, но… он же наверняка ничего не заплатит? — осторожно вставил я.

— Что с того? Сидеть тут и подыхать от скуки, когда гражданин Великобритании просит моей помощи? — гордо выпрямился мой учитель. — Не всё меряется деньгами, мальчик мой! К тому же мы хорошо заработали на алмазе Шести Раджей и вполне можем позволить себе маленькую благотворительность. Так ты со мной?

— Куда угодно, сэр, — быстро сориентировался я.

В конце концов, это была моя работа. Да и, по чести сказать, мне очень уж хотелось взглянуть на тот таинственный чан, в котором полиция нашла тело несчастной миссис Джулии Фишер. Её разрубили на куски, сварили или растворили в кислоте? Если да, то почему позволили целой ноге торчать наружу? Не понимаю…

— Вот видишь, у тебя тоже появились здоровые сомнения, — насмешливо фыркнул Лис. — Собирайся, мы едем на место преступления. Шарль! Остановите нам кеб.

Я уже давно привык к необходимости резко вскакивать с кровати, из-за стола, практически в любое время дня и ночи, быстро одеваться, бежать на улицу, ехать в любую погоду в самые разные районы Лондона, ни о чём не думая, потому что все вопросы за меня решал мой рыжий наставник и он же заранее знал все ответы. Через пять минут мы уже садились в чёрный кеб, управляемый соловым жеребцом в традиционном твидовом пальто, котелке и круглых очках.

— Куда прикажете, сэр?

— Роберт-стрит, милейший!

— Популярный маршрут, сэр. Там ведь женщину убили прямо в ванной комнате, жуткая история. Как страшно жить, джентльмены, а?

Мы уселись в кеб, конь в очках дал свисток, машина пустила пары, и мы неспешно покатились через весь город. Разумеется, с песней, кто бы сомневался.

Но, видимо, из уважения к пассажирам возрастной кебмен старался петь потише, интригующим полушёпотом. Мистер Лис сделал вид, что задремал, откинувшись на сиденье и постукивая затянутыми в перчатки пальцами по серебряному набалдашнику трости.

Я же вдруг поймал себя на мысли, что волей-неволей начинаю вслушиваться в текст. Пой соловый возница хотя бы чуточку громче, можно было бы попытаться отключиться и не слушать, а так, увы, у меня не было ни одного шанса.

— Приехали, джентльмены! — неожиданно оборвал куплет кебмен. — Дальше не проехать.

Мы высунули носы в окошко.

Буквально половина мостовой на Роберт-стрит была запружена кебами, повозками, автомобилями с паровым двигателем, толпами любопытствующих горожан, меж ног которых сновали вездесущие еноты в кепках, размахивая свежими газетами:

— Экстренный выпуск «Таймс»! Убийца миссис Фишер пойман! Немыслимая жестокость! Муж убил свою жену! За что? Доколе? Лондонцы имею право знать! Покупайте газе-ету!

— Полиция задержала злодея после долгой перестрелки в частном доме за Тауэрским мостом! Шестеро констеблей ранены, пятеро из них в больнице! Преступник держал в заложниках частного консультанта Скотленд-Ярда! Самые свежие новости-и!

— Месье Ренар, частный консультант Скотленд-Ярда, дал эксклюзивное интервью нашей газете. Он в шоке, куда катится старая добрая Англия?! Что по этому поводу говорит остальная Европа? Американцы смеются над нашим горем, у них каждый день ковбои убивают по пятьдесят человек только в одном штате Техас! Неужели британский парламент спустит такое оскорбление?! Инспектор Хаггерт категорически отказывается от комментариев. Лондонские новости-и!!!

— Сэр, что вообще тут происходит? — искренне полюбопытствовал я, пока мой учитель расплачивался с кебменом. — Когда вы успели дать интервью?

— Мальчик мой, запомни на всю жизнь: журналистика есть самое продажное из всех средств коммуникации человечества. Если сравнивать журналиста с проститу…

— Я уверен, что мне рано об этом знать!

— Во Франции об этом знают даже трёхлетние дети.

— Но мы в Британии! И не думаю, что моя мама одобрила бы…

— О, прости, если ранил твои романтические чувства, — не оборачиваясь, бросил через плечо рыжий Лис, протискиваясь сквозь толпу праздных зевак. — Экскьюзми, леди, джентльмены, миль пардон, разрешите, панове, да, имею право, пофиг, мне очень надо, вас не спросили, спасибо, сам такой, потому что из полиции, от урода слышу, ага, рискни своим чахлым здоровьем, благодарю, вы очень любезны, целую, мисс!

Вот примерно так мы добрались до двух полисменов у входа в небольшой одноэтажный домик в глубине улицы, практически зажатый между гостиницей «Клеопатра» и зданием брокерской конторы, сдающей кучу комнат отдельным банковским клеркам.

Мой учитель зачем-то изучил обе вывески и, к моему немалому удивлению, не спешил войти в дом, где, собственно, и произошло преступление. Нет, первым делом он свернул направо, к брокерскому офису. Поймав за руку первого же спешившего куда-то клерка, он заломил цилиндр на затылок, расстегнул плащ и бесцеремонно спросил в лоб:

— Где тут сдаются свободные комнаты, приятель?

— А что ты хотел, дружище? — в той же манере откликнулся невысокий молодой человек в мятой одежде, с редким пробором и бегающими глазами. — Думаешь бросить здесь кости?

— Кому будут лишними четыре комнатки для игры на китайской бирже?

— О, да ты не мелочишься, ржавый?

— Кто не рискует, тот не пьёт сам знаешь чего, верно?

— «Пока терпенье — лучшее для нас»[7], так ли, Йорик?

— Неужто комнат вовсе нет?

— Через недельку загляни, кто знает? — весьма туманно ответил клерк. — Спросишь миссис Доутсон, годится?

— Почему не Смитерсон?

— А сам как считаешь?

Лично я окончательно запутался, но моего учителя это почему-то совершенно устроило.

Он взашей вытолкал меня обратно на улицу и под взглядами строгих бобби протолкался к входу в гостиницу.

— Сэр, — очень вежливо спросил я уже на пороге, — а вот то, что вы говорили только вопросительными предложениями, это что-то значит?

— Ничего, кроме суеверий, — отмахнулся он. — Любой мелкий клерк на бирже твёрдо знает, что говорить «да» или «нет» на рынке акций опасно и бессмысленно, поскольку всё меняется в любой момент. Но главное мы выяснили.

— Что же именно?

— Что они намерены расширяться, — с лёгкой задумчивостью ответил мистер Лис.

Ну не знаю… Быть может, я этого и не заметил. Да пресвятой Ньютон-шестикрылый, об этом же никто ничего впрямую не говорил.

Между тем мы вошли в отель.

— М-милейший, — гнусаво, с французским прононсом протянул месье Ренар, хлопая лапой по звонку на рецепции.

Практически в ту же секунду, как чёртик из турецкой табакерки, появился лысоватый деятельный управляющий.

— Чего желаете, джентльмены?

— Джентльмены желают снять десять номеров на лето. У нас будет в гостях китайская делегация.

— Увы, в отеле всего восемь номеров…

Лис пожал плечом и равнодушно развернулся к выходу. И тут же вслед раздался неуверенный голос:

— Но мы намерены расширяться. Возможно, уже в конце мая у нас будет ещё один такой же отель. Прямо тут, сэр!

— Что ж, — медленно повернул голову мой учитель, — если я оставлю вам аванс, вы обещаете уведомить меня как минимум в начале апреля?

— Да, сэр, с радостью!

— Я готов внести гинею в задаток.

— Это более чем щедро.