Теперь, наверное, самое интересное. Та женщина, что сумела собрать под своё крыло немногих «чёрных братьев», оказалась обычной второсортной актрисой из малоизвестного лондонского театра. Её бросил муж-режиссёр ради молодой любовницы, после чего она воспылала неутолимой ненавистью как к мужчинам, так и к женщинам.

Нет, своего бывшего она не тронула. Но избавила мир от одного из его собутыльников, после чего предложила свои услуги жёнам ещё двоих. Те заплатили. Судьба вдовы в Лондоне куда престижнее судьбы брошенной женщины. Бывшая актриса же, войдя во вкус, спокойно грохнула любовницу мужа. Не забывая обставлять всё это в театральном стиле – мистика, сатанизм, ККК…

После чего в газетах регулярно появлялись её объявления, но, видимо, мало кто мог их правильно прочесть, отсеивая мусор и вычисляя чистую истину! Мой учитель смог.

Домой мы возвращались со знакомым кебменом под ритмично-бравурное:

– Сэр, а если бы…

– Майкл, никаких «если бы». Я не рискую жизнью своих учеников. Это дело лично контролировал инспектор Хаггерт. А сержант сам вызвался пойти со мной, хотя жутко рисковал в этом резиновом маскараде. Да чёрт побери, если бы все они там были хоть чуточку внимательнее друг к другу, мы бы просто не вписались в их ряды. А так всё получилось, не правда ли?

– Вообще-то меня не слабо приложили по затылку.

– Мальчик мой, – сентиментально вздохнул мистер Ренар, – ты ещё так молод! Наслаждайся этим временем, оно быстро проходит. Уж поверь, куда быстрее шишки на затылке…

Старый дворецкий привычно распахнул перед нами двери. И пока я, придерживая подол платья, неуклюже топтался в прихожей, мистер Ренар вслух прочёл телеграмму, присланную полчаса назад:

– «Сегодня вы серьёзно помешали моим планам».

– Что это значит, сэр?

– Не хочу думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра, – зевая, ответил мой учитель Лис.

«Пожалуй, он, как всегда, прав. Ну их к Ньютону-шестикрылому в…» – решил я, практически падая в кровать.

Спать, спать, спать…

– Что с ним, Шарль?

– Сэр, но дворецкий-то тут при чём? – слегка гнусавя, перебил я, отнимая платок от носа.

Кровь почти перестала течь, но дышать всё равно ещё было больно. Наверное, нужна коротенькая предыстория, да? Пожалуйста. Я навещал бабушку.

Прекрасное начало для последующих трагических событий. Как вы, возможно, помните, хоть и не обязаны запоминать всякую ерунду, мои отношения с бандой Большого Вилли более-менее устаканились. Немаловажную роль здесь сыграло их знакомство с юной француженкой Кристи, племянницей нашего Шарля, и тот факт, что им всё труднее было лупить меня, а мне всё легче их! И если раньше я чаще всего убегал, то теперь был способен давать решительный отпор.

Однако пару дней назад в банде произошла смена руководства. Двое взрослых ребят семнадцати – восемнадцати лет, из хороших семей (!), просто подвинули Вилли в сторону, оставив его вожаком чисто номинально. Вот именно они никак не могли взять в толк, почему можно грабить всякую прохожую малышню, а меня вдруг нет? К чему это привело, догадаться нетрудно…

В тот день у меня не было с собой не то что моей дубинки, но и даже обычного зонта. На меня напали из-за угла, практически сразу сбив с ног. Конечно же я сопротивлялся! С моей точки зрения, даже успешно, потому что смог уйти на своих ногах, оставив половину банды зализывать раны. Но мистер Ренар вдруг оказался жутко возмущён тем, что мне кто-то разбил нос! Мелочь какая…

– Нет, мой мальчик, это не мелочь, – яростно бушевал он. – Всего шестеро противников плюс два здоровых лба, и ты уже почти побит?! Дубинки у него, видишь ли, с собой не было? Да разве Шарль не учил тебя превращать в оружие всё, что попадает под руку?

Я промолчал, потому что вполне себе приложил кое-кого башкой о булыжную мостовую, спиной об угол каменного дома и с раскрутки грудью о фонарный столб. Мостовая, дом и фонарь чем не оружие?

Пока Лис, возмущённо скрипя зубами, проверял, не сломали ли мне носовую перегородку, старый дворецкий вернулся из прихожей.

– К вам джентльмен, месье.

– Какого чёрта?!

– Судя по выправке, бывший офицер. Визитки не дал. Уверяет, что засудит вас за избиение его сына.

– Майкл? – В голосе моего учителя вдруг резко прорезалось уважение. – Это ты сделал?

– Сэр, во-первых, я только защищался, во-вторых, возможно, у него не перелом, а всего лишь простой вывих челюсти и…

– Довольно. – Он порывисто обнял меня. – Я горжусь тобой, мой мальчик. Шарль, где этот тип?

Дальнейшему я не был свидетелем, поскольку в прихожую не пустили меня, а дальше прихожей – гостя. Разговор вёлся явно на повышенных тонах. Сколько могу судить по голосу, отец кого-то из тех старших ребят привык орать на подчинённых и поэтому слегка захлёбывался слюной. Он почему-то решил, что «близкий к природе» просто обязан будет извиниться перед офицером индийской кампании. Но не на того нарвался…

– Пс-сэр, ваш сын изувечил моего! Я требую наказания его роз-га-ми-и!

– Пс-сэр, я ничего не имею против того, чтобы вы высекли вашего сына.

– Вы изволите шутить с тринадцатым Уэльским полко-ом, пс-сэр?!

– Пс-сэр, я не вижу здесь полка. Один грубиян не в счёт.

– Пс-сэр, как вы сме-е-те-е?!

– Желаете вызвать меня на дуэль, пс-сэр?

– Пс-сэр, вы что же, драз-ни-те-есь!!!

– Как вы догадались, пс-сэр?!

Я, разумеется, не видел того, что произошло далее. Склонен предположить, что бывший офицер дерзнул разрешить спор, поставив на место зарвавшегося лиса одним боксёрским ударом. Очень зря. Потому что следом послышался звук рухнувшего на мостовую тела, и мой наставник спокойно вернулся в гостиную, потирая костяшки левого кулака.

– Месье позволит слегка окатить джентльмена водой?

– Не более одного ведра, старина.

Пока Шарль довершал мокрое правосудие, мистер Ренар развернул утренние газеты. Его янтарные глаза с поразительной скоростью скользили по колонкам сверху вниз. И, судя по тому, как резко он смял газеты, швырнув их на пол в сторону камина, там по-прежнему не было ничего важного.

На минуту я вспомнил знаменитого Шерлока Холмса, который также страдал от отсутствия интересных дел, а потому играл на скрипке или колол себе наркотики. Не менее известный русский полковник полиции господин Путилин также скучал, но предпочитал русскую водку. Я сам попробовал её много позже, когда мне было двадцать шесть, и должен признать, что этот напиток действительно способен заглушать душевную боль куда лучше нашего виски или бренди. Но!

Лис не напивался, не наркоманил, не уходил в загулы по борделям, он просто тосковал. Сидел на одном месте, в излюбленном кресле, укутавшись до подбородка пледом, покачивая в лапах чашечку кофе по-бретонски и ни на что не реагируя. Он словно бы впадал в сонную прострацию до тех самых пор, пока…

– К вам ещё один джентльмен, месье. Некто мистер Растеряефф.

– Кто он, Шарль?

– Как указано в визитке, певец, актёр и композитор.

– Цель визита?

– У него украли старую книгу и деньги, месье.

– Господи, ну покажите человеку, в какой стороне находится Скотленд-Ярд! Я не занимаюсь подобной ерундой.

– Месье, он от Фрэнсиса.

Ренар уныло покосился на меня, но я уже взял в руки блокнот. Вы меня поймёте, не каждый день настоящий живой певец и композитор просит нашей помощи. Как можно упустить такую возможность? Когда ещё в наши двери постучит некто, способный создавать волшебные мелодии? Мой пиетет перед творческими личностями в те юношеские годы был незыблем, непоколебим и нерушим никакими столкновениями с реальностью.

– Просите его, Шарль.

…В гостиную вошёл невысокий, довольно молодой, небрежно одетый мужчина с растрёпанными волосами, трёхдневной щетиной, виноватой улыбкой и потёртым аккордеоном через плечо. Кстати, он почему-то называл его странным русским словом «garmoshka».