– Милорд, мы к вашим услугам!

После такого я успешно подавился «пресвятым электродом Аквинским»…

– А я вас знаю… Вы же из полиции… – Павиан вперил в нас нетрезвый и недоверчивый взгляд, но гривистый волк был воистину неумолим, его несло, как поэта Байрона в палате лордов.

– От вас ничего не скроешь, приятель, но агентство Пинкертона скорее конкурент, чем союзник Скотленд-Ярда. Мне также не терпится раскрыть это дело и утереть высокомерный нос инспектору Хаггерту!

– Хм, а что вы…

– Мы готовы вместе с вами штурмовать этот приют, чтобы вырвать вашего наследника из лап коварных… Как вы их назвали?

– Мэрзкорылые хлюпоносы, – мрачно подсказал я, чтобы хоть как-то обозначить и собственное присутствие в этом дичайшем фарсе.

– Какие эпитеты, прямо пуля в пулю, непременно запишу при случае! – подтвердил дон Диего, фамильярно приобняв барона за плечи. – Мы поможем вам вернуть дитя безутешной матери!

– Но как? Они же всэ зэлёные…

– Чего проще, тащим всех троих, а уж материнское сердце определит своего!

Расчувствовавшийся барон полез целоваться с волком, так что его пришлось практически оттаскивать за воротник, и не скажу, чтобы это было легко. Ну а дальнейшие действия нашей, с позволения сказать, трагикомедии шли так, словно их писал Эдвард Лир. То есть нелепо, нескладно, бессмысленно, но в цель! Поясняю…

Воодушевлённый дон Диего деликатно постучал рукоятью шпаги в двери приюта Святой Варсонофии. Нам открыли двое крепких монахов в коричневых рясах. При виде поднадоевшего павиана они начали сурово засучивать рукава, но гривистый волк неожиданно ловко стукнул их головами и ломанулся внутрь. Остановить его вдохновенные порывы было невозможно, я даже не пытался.

Да, собственно, мы с бароном и переглянуться не успели, как этот тип вылетел обратно на улицу, держа в каждой руке по запелёнатому младенцу и третьего в зубах. У всех малюток были одинаково зелёные мордашки, а уж орали все трое так, что хоть уши затыкай…

– Где кеб? – не разжимая зубов, прорычал волк.

– На углу, – указал я. – А ещё у вас, кажется, ус отклеивается?..

– Бежим!

Не ответив на мой вопрос, дон Диего рванул с места в карьер, а из приюта уже неслись яростные вопли. Если это погоня, то нас будут бить. Меньше чем через четверть минуты мы уже куча-малой сидели в паровом кебе донского жеребца, который в свою очередь, выругавшись по-русски, выжимал из машины всё.

Судя по нарастающему рёву, сзади нас нагоняла не только охрана, администрация, воспитатели, прислуга и уборщицы приюта, но и все находящиеся там дети и даже сама святая Варсонофия с половником наперевес! Каким чудом мы от них оторвались, известно только одному Господу Богу да, быть может, ещё рыжему Фрэнсису.

Возможно, именно поэтому я не сразу заметил, что среди пассажиров кое-кого не хватает. А именно отчаянного южноамериканского героя…

Десять – пятнадцать минут спустя, сделав пару витиеватых геометрических фигур вокруг кварталов по переулкам, беззастенчиво срезая углы и пугая не успевшие увернуться фонарные столбы, весёлый возница остановил кеб у особняка Гастингсов. Мы прибыли.

– Вытирайте ноги, джентльмены, – вместо приветствия возгласили чёрные лакеи, но при виде младенцев с зелёными лицами ахнули и с криком бросились наутёк.

Не знаю, право, что их так напугало, хотя вид ревущего барона с кучей орущих малышей на руках, возможно, вызывал некоторое сомнение в здравости его ума…

– Скорэй иди за мной, мальчик, – хрипел павиан, тяжело поднимаясь по ступенькам на второй этаж. – Порадуэм мою драгоценную супругу! Ты скажешь ей, что я сам всё придумал, нашёл малэнького лорда, потому что это я! Я должэн получить… Я… Что такое-э?!

У дверей спальни леди Гастингс, скрестив руки на груди, стоял зевающий инспектор Хаггерт. На его лице блуждала задумчивая полуулыбка.

– Дон Диего говорил, что вы несколько задерживаетесь. Надеюсь, дети вас не слишком утомили?

– С дороги, полицейская ищейка! – взвыл барон, всё ещё не понимающий, что уже влип, словно муха в смолу янтаря. – Я сам нашёл своего сына! Я, а нэ ваш хвалёный узкодольнолобый Скотленд-Ярд!

Инспектор подмигнул мне и безоговорочно сделал шаг в сторону. Когда мы ввалились в спальню, то барон едва не выронил малышей… Его жена, сидя на кровати, баюкала такого же, только не зелёного младенца, а в углу комнаты, сентиментально вытирая слёзы, стоял гривистый волк.

– Майкл? Я ждал вас несколько раньше, хотел, чтобы вы воочию увидели счастливый момент воссоединения семьи. Это так трогательно… я не могу… простите, сеньоры…

Павиан сел прямо на пол. Появившиеся сзади два уже знакомых мне констебля забрали у него младенцев. Инспектор Хаггерт с разрешения хозяйки дома приказал отнести их вниз, хорошенько вымыть, напоить молоком и передать с рук на руки нянькам из приюта. Малютки не пострадали, хотя запомнить такое чудесное приключение не могли в силу возраста, увы…

– Если позволите, с разрешения миледи я продолжу начатый рассказ?

Баронесса кивнула, не сводя счастливых глаз со своего младенца. Дон Диего отвесил изысканный поклон в её сторону.

– Когда мы все поняли, где сэр Гастингс мог скрыть маленького лорда, я предложил быстрый и действенный план. Управляющий приютом охотно пошёл мне навстречу, указав на подброшенного им младенца, у которого действительно левая пяточка была помечена обычной зелёнкой. Далее следовало лишь слегка подкрасить мордашки ещё троим подкидышам. Правда, они были на полгода и даже почти на год старше сына барона, но вряд ли Гастингс обратил бы на это внимание. Чаще всего мужчины просто не разбираются в таких вещах, но… – После выразительной паузы волк обернулся ко мне. – Я ни за что бы не справился с этим делом без помощи Майкла. Он бесценный товарищ для любого шерифа! Искренний, наивный, доверчивый, о таком можно только мечтать…

Пресвятой электрод Аквинский, этот бесцеремонный тип, не задумываясь, подставил меня по полной программе, совершенно не заботясь о моих чувствах или элементарной безопасности! А что, если бы барон не поверил и полез в драку? Или нас всё-таки догнали бы сотрудники приюта? Я уж не говорю о том, что… А-а, смысл теперь жаловаться?!

В общем, как только американец передал зелёную троицу в кеб, он бесстыже слинял, заявился в пустующий приют Святой Варсонофии, получил на руки нужного младенца и преспокойно доставил его по известному адресу, в то время как Фрэнсис нарезал круги, петляя вокруг кварталов, как заяц, уходящий от своры охотничьих собак.

– Мы как раз успели переговорить с леди Гастингс, а инспектор Хаггерт полностью засвидетельствовал мои скромные показания. Надеюсь, никто не обижен?

Я чувствовал себя таким же обманутым, как несчастный павиан, всё ещё ловивший воздух ртом сидя на полу. Потом мне кое-как удалось взять себя в руки…

– Позволите уточнить один момент, сэр? – Я решительно шагнул вперёд и дёрнул дона Диего за длинные нафабренные усы. Гривистый волк взвыл дурным голосом, едва ли не подпрыгнув до висящей под потолком электрической люстры.

– Санта Лючия! Диабло! Демонио инглиш! За что?!

Мне было так стыдно, что хоть сквозь землю провались…

– Они настоящие. Но как же…

– Не уверен, что понимаю ваши действия, молодой человек, – укоризненно протянул инспектор.

На меня уставились три недоуменных взгляда, нет, считая баронессу и младенца, уже даже пять. Я коротко поклонился, принёс всем свои искренние извинения и, не прощаясь, вышел из комнаты.

Опомнившийся барон попятился было за мной следом, но суровый Хаггерт решительно преградил ему дорогу:

– Не спешите так, сэр. Похищение сына вашей жены с целью вымогательства денег, незаконное проникновение в здание приюта, кража чужих детей, угрозы полиции… У Скотленд-Ярда накопилось к вам слишком много вопросов.

Я не стал ждать, чем всё это закончится, быстрым шагом спустился вниз и…

– Ты не вытер ноги, когда вошёл. – На моё плечо легла тяжёлая чёрная рука в белой перчатке. – Таких наглых белых мальчишек надо учить палкой!