— То есть мой чистосердечный рассказ о призыве и о героях тебя совсем не удивляет? — высказал Рэй, а затем еще с большим возмущением добавил: — И с каких пор это «мы»?!

Возраст рыжей стервозы в ее нелепом балахоне было не определить: черты лица уже недетские, но кожа чистая и ни морщинки, а глаза — ох, что за глаза. Но засматриваться было некогда. Сжав зубы, Рэй выговорил:

— Ладно, раз ты такая умная. Помоги мне добраться в эту Стяготу и помоги уйти от преследователей. Пожалуйста.

— М-м-м! — замурлыкала она, словно только этого и дожидалась. — Не знаю, не знаю. Я-то и собиралась помочь, да ты оказался таков грубиян! — пряча руки за спиной, она кокетливо повернулась боком, делая вид, что потягивается.

— Ох, да провались ты, — бросил Рэй и сам зашагал в указанном направлении.

Сначала за спиной стоял лишь шелестящий лес, и герой ожидал следующей издевки, но тут раздались преследующие шаги.

— А знаешь, Горицвет мог одной стрелой сосну надвое расколоть. Такой он был сильный, — сказала она как бы невзначай.

— Кто это, Великий Герой? Наслышан о них, впечатляет, — саркастично ответил беглец. — Только дела мне нет до этого Горе-как-там-его.

— Ты и так не обременен мудростью, а поверх того еще и невежу из себя строишь. Отвратительный образ получается.

Как раз в этот миг подло торчащий из земли корень ухватил за носок — Рэй споткнулся, едва не рухнув в траву на радость привязавшейся зловредине. Удержав равновесие, он пристыженно обернулся. Девчонка сощурила слегка вздернутые у внешнего края глазки и улыбнулась:

— Вот, как я и сказала, что поделать? Коль слабак, то, сколь не рядись, а в геройские латы не влезешь.

— Отвяжись от меня, пожалуйста. Что сделать, чтобы ты ушла?

— О-хо-хо! Сначала ты меня упорно отрицал, затем впал в гнев, неубедительно грозя расправой, и вот мы дошли до торга. Никакого своеобразия! Дальше, вестимо, будет душевная хандра? — загибала она пальчик за пальчиком. — Боюсь представить, какой ты противный в этом состоянии. Зато еще немного и ты со мной примиришься, — самодовольно улыбнулась она.

— Какие познания о человеческих душах. Может, ты тоже из моего мира? Ничему уже не удивлюсь.

Перескочив кочку, она шагала спиной вперед, хитро поглядывая на недалекого героя.

— Не принимай самый легкий ответ за правильный, очевидное редко бывает истинным.

— Да, я уже понял, ты любишь порассуждать.

— Так хоть один из нас должен это делать.

— И опять это «нас».

Рэй незаметно ускорил шаг, надеясь, что и ей под ногу угодит какая-нибудь коряга, но кошачья ловкость позволяла той без труда шагать спиной вперед по лесному ковру. Не оглядываясь, она и вовсе подпрыгнула, замахнув на ствол поваленной сосны. Рюкзачок за спиной ей не мешал. Держась одной рукой за сухую ветвь, акробатка склонилась над героем, провожая его надменной ухмылкой.

Рэй прошагал не обернувшись. Она спрыгнула с сосны и догнала.

— Коль ты теперь изволил меня слушать, то советовала бы заканчивать блуждания по куличкам и отправиться вдоль реки.

— Думаешь, я не знаю, что возле реки ходят егеря?

Та утомленно опустила плечи. Тугодумство героя переставало быть забавным.

— Медвежьи притоки — огромная путаница рек. Только длина единственного рукава между Берестой и Стяготой — полторы сотни верст. Думаешь, ваши воровские душонки целая армия стережет? Много чести.

— Повторяю, я не преступник.

— Думаю, люди, которых ты обокрал, с тобой не согласятся.

— Позволь узнать, с чего из всех возможных преступлений ты предположила за мной воровство?

— Душонкой слабоват для убийцы! — надменно хихикнула она. — Умом — для фальшивомонетчика, а волей — для заговорщика. Может, конокрад? Ладно, максимум охотник за приданным! Соблазняешь молодых девушек, выдавая себя за знатного богача, женишься, получаешь большое приданое и растворяешься как дымка поутру… Что так смотришь, обиделся? Я думала, в вашем племени это почетная профессия. У вас об этих авантюристах даже песни сложены. Убрать с лица побои, отмыть, приодеть — авось, сойдешь за…

— Я не совершал преступлений, — сухо изрек Рэй.

— Как же ты оказался в порубе, таки осужденный за преступление?

— Обвинили местные лиходеи. Ограбив меня, едва я вышел из Правой Башни, они сочли барыш недостаточным, а потому выдали за преступника ради получения виры.

— Эх, удивительно, как старательно люди пишут себе законы, а затем используют в противоположном значении.

— У меня просто не было доказательств, подтверждающих мои показания. А с законами всё в порядке, насколько я мог понять.

— Значит, судья неправильно эти законы применил.

— Тоже нет. Учитывая число соблюденных формальностей, полагаю, что судья следовал закону довольно точно, — объяснял Рэй, проходя вперед и придерживая тяжелую еловую ветвь, тем позволяя девушке пройти следом.

Та проигнорировала жест, да еще будто нарочно встала на месте.

— Хочешь сказать, приговор был справедлив? — выгнула она бровь.

— Мне не довелось читать Разбойный приказ. Но полагаю, что юридически… да, приговор был справедлив.

— При том, что ты ничего не совершал?

— Мне сложно это объяснить.

— Хорошо, потому что я совершенно не хочу понимать, — пожала она плечами, продолжив путь. — Возвращаясь к нашему маленькому походу. Реку патрулируют, но егерь тут всего один, если ты не знал — обслуживает дичью стол судьи и следит, чтобы в окрестностях вашего обиталища не слонялись посторонние. Кабы ты меня слушал, то уже понял, что егерь с псиной сейчас у тебя за спиной. Потому двинуться к реке — лучшее решение, ведь на каменистом берегу наш след быстро потеряется. Сегодня тепло и солнечно, поэтому твой запах над рекою быстро пропадет, и ищейка потеряет след. Как я и сказала, он тебя преследует, но и сам не знает, на чей след напала псина.

Не имея сил спорить, Рэй согласился, и спустя время они оказались возле спокойного русла реки, берега́ которого были обложены крупными серыми булыжниками.

Они шли пару часов, пока небесное светило мерно снижалось, примешивая в свет всё больше рыжих красок. Девушка сощурилась, глядя на вечернее солнце, против которого они шагали.

— Что не так?

— Ярило, — ответила она, имея в виду летнее солнце. — Ненавижу этот чёрмный14 цвет. У зимнего Хорса он почти белый, но летом, когда на небе Ярило, каждый вечер полнится этой ржавчиной.

— А мне нравится. Как и зеленоватое небо, что проявилось с приходом лета. На моей планете нет таких столь насыщенных закатов. В первые дни, когда я только оказался в лагере, мне нравилось смотреть закаты и восходы. Яркий оттенок почему-то внушал надежду.

Рыжая скривилась:

— Это уже хандра? Ты, видно, еще тот зануда.

Рэй сбавил шаг, облизнул обветренные губы.

— Прости, я очень хочу пить. Вода в реке пригодна?

Девчонка повернула голову, безусловно удовлетворенная вопросом.

— Ужель? Тебе, великому путешественнику, требуется совет безродной бродяжки?

— Знал, что не дождусь от тебя ответа.

Та ухмыльнулась и стала отходить от реки обратно в лесной стан.

— Идем, — со знакомым снисхождением произнесла она, одернув заплечную сумку. — Эта река бежит с юга, да мимо той же скотоводческой Стяготы. Для зверей вода годится, но в твоем состоянии рисковать не стоит. Не хватало, чтобы ты животом заболел. Там, повыше, слышен ручей.

Несколько раз он зачерпнул воду ладонями, а потом погрузил губы в студеный родник и пил, пока горло не заломило от холода. Отдышался, а затем, сняв изодранную, кровавую рубаху, ополоснулся, умыл лицо.

— Как далеко егерь?

— Давно не слыхала. Мы достаточно шли вдоль реки, чтобы оборвать след.

Рэй вытерся рубахой и поднял взгляд на загадочную девицу, что сидела подле журчащего ручейка в этом сосновом бору; в чистой, холодной воде блистало вечернее солнце.