После очередного удара рыжая отпрыгнула, спиной припав на массивную сосну.

— Я не вернусь в Бересту! — задыхаясь, выкрикнул он.

Та безразлично пожала плечами.

— Тебя ведь нанял судья?

— Вообще-то, он кое-кого нанял. Или, — беззаботно обдумывала она, — по-вашему сказать, задействовал? За тобой идут двое, но я не из них. Егерь, что стережет реку. И собака. Довольно противная шавка. Егерь не ведает, жив ли кандальник Рэй, но след, что остается за тобой в этом лесу, уж слишком отчетливый. Напав на него, он и решили проверить. Думаю, они нагонят тебя уже скоро, и тогда… — поглядела она в сторону.

Рэй ухватился за возможность и нанес удар! Обломленная заточка ткнулась в сосновый ствол возле ее лица. Девчонка, впрочем, и не думала сопротивляться.

Он же в сердцах выкрикнул:

— Не хотел я быть героем! Разве обязан я страдать лишь за этот пустой титул? Я не совершал преступлений, за которые мог бы оказаться порубе. Ненавижу ваш мир! И знаешь что? Даже пальцем не пошевелю ради него. Что сделать, чтобы он уже рухнул в пропасть?!

Безразличная к угрозам, она смотрела на героя, удивленная этой пылкой речи. Ростом она оказалась всего на полголовы ниже.

— Рухнул? — тихо спросила она и подняла к небу мечтательный взгляд. — Хм, может, это и к лучшему.

Вдалеке простучал трелью дятел. Пронесшийся теплый ветер пошелестел листвой и стих. Легкий аромат: кедр, нотка сладкого яблока и едва ощутимый миндаль на хвостике — сколь необычен был запах рыжеволосой незнакомки! Рэй приподнял обмотанную рукоять заточки, коснувшись ее подбородка.

— Убью. Если не скажешь, зачем за мной увязалась! — проговорил он, хотя и понимал, что нипочем так не поступит.

— А в эту-то угрозу и верится с трудом, — с жалостью ответила незнакомка.

Противники глядели друг на друга неотрывно. Наконец она вздохнула и произнесла бесстрастно:

— Отчаяние твое понятно, хоть оно и чуждо геройской добродетели достоинства. Но тебе в каком-то смысле повезло. Да, видел ты лишь плохую сторону этой земли, зато во всей ее уродливой красе, а посему знаешь, чего следует избегать. Ты знаешь, как легко можно поддаться жестокости и малодушию. Знаешь, как страшно́ бездействие, знаешь, как дорого стоят надежда, добросердечие и верность. Счастье радует, когда приходит, а беда радует, когда уходит. Пусть мне и претит говорить такое, но добра в мире ничуть не меньше, чем зла. Главный же вопрос, господин герой, в том, что видишь ты?

— Что вижу я?

Рэй убрал заточку от ее горла. Всё равно б ничего ей не сделал, к чему себя дураком выставлять? А она скучно пожала плечами:

— Говорят, мир вокруг человека складывается точно такой, какова его душа. Коль душа у человека маленькая, то и мирок вокруг скалывается подлый, корыстный, то и дело норовящий от такого человечка откусить. Вокруг трусливой души мир опасный, вновь и вновь ужасающий ужасом. Вокруг предателя — самого постоянно витают интриги и обман. Так что же ты, Рэй из неведомого мира, собираешься привнести в этот? Как твой жизненный путь его изменит? — спросили внимательные, сияюще-карие глаза.

— Изменит… Не собираюсь я ничего изменять! У тебя силищи побольше будет, кусок железа одними пальцами сломала. Надо — изменяй сама.

Она милостиво вздернула уголок рта:

— Мне-то точно не надо. Моя история давно закончилась, — сказала она со странной интонацией. — А заточка твоя — дрянь, чтобы ее сломать, никакой силы не нужно было. Да и сила геройская не в мускулах, а в стремлении и воле. Уж не на то ли тебе даны три геройских добродетели?

Честность, достоинство и верность ремеслу. Даже о трех добродетелях знала эта чертовка!

— Эх, — выдохнула она, — не ведаю, как тебе домой воротиться. На моей памяти ни один герой еще этого не сделал. Но вот Стягота, куда тебе следует податься, она в другой стороне. Заплутаешь в лесах — точно не продержишься долго и на поприще геройском не преуспеешь.

Рэй скрипнул зубами. Последние события происходили вне всякого его контроля.

— Какое тебе до меня дело?!

— Никакого. Ступай. Застрянешь в буреломе — только порадуюсь.

— Может, я и не в Стяготу иду?

— Вот же ты тупой! — утратила она терпение. — Нет здесь больше ничего! Кроме смрадной Стяготы да унылой Бересты, на пять восходов солнца деревень не стоит. Куда ж ты, скажи, выладился, если не к скотоводам на юге? С собой ни еды, ни воды, даже топора нет. Ты видел, как охотники были снаряжены всего к одной ночи в лесу? Даже тот дуралей копьем!

«Какова мерзавка!» — опять подивился Рэй. И про охоту-то она знает. Колдунья ли? Дело ясное — не человек. Но чего хочет? Убить уж могла бы сотню раз.

— Что до причины моего присутствия, — будто подслушав мысли героя, сказала она, — тут всё просто. Ты… теперь мой.

Солнце перевалило заполдень, небо слегка зеленело, ветер летел по лесу ленивый и душистый.

— Что за чушь! — возмутился беглец. — Ты существо из Нави? Где живешь, у тебя дом есть?

В ответ девушка ткнула пальчиком в плечо Рэя, чуть левее середины груди. Заключенный со злостью швырнул в траву бесполезную железку и побрел прочь.

— Куда решил податься в сей раз, уважаемый герой? — ехидно бросила она, последовав.

Рэй хотел было огрызнуться, развернулся резко, да опять едва не коснулся ее носа своим! А негодяйка лишь озорно улыбнулась. Беглец смутился, отвернулся, зашагав быстрее.

— Откуда тебе известно кто я? Герой. Какой из меня герой? От них ждут чудес. Силы, умения, отваги. Я за всю жизнь и оружия-то не держал, пока не очутился в вашем разваливающемся мире.

— Разве это не сделает твои подвиги еще более героическими? — легкомысленно спросила она. — В конце концов, люди одолевают не внешние трудности, а собственные слабости. Истинно храбр не тот, кто ничего не боится, а тот, кто одолевает свой самый сильный страх.

— Какая мудрость. Но мне сейчас не до философии.

— А философия тут ни при чём! Вот тебе простая идея. Люди верят, что Белобог посылает им удачу, здоровье и богатства. Без этих благ не будет на земле стремлений и развития. Но в легкой жизни душа черствеет, слабнет и нищает. Чернобог же — разрушитель и жнец. Он карает людские пороки: лень, апатию, стяжательство. Насылает болезни и несчастья. Но именно его влияние позволяет людям расти над собой в борьбе со случившимися невзгодами. Встречая трудности, человек развивает силу и находчивость. А главное, разрушение старого создает место для нового. Так и развивается мир! Частью которого ты стал.

— Чернобог? — удивился Рэй. — Ему, что ли, поклоняешься?

— Я никому не поклоняюсь, — хмыкнула она. — Лишь рассказала, как устроен мир. Это мышление, которое тебе следует принять, покуда желаешь стоить своего звания. А уж останется ли звание пустым или преисполнится достоинством, зависит лишь от тебя. Но поверь, в былые времена оно одно стоило целого состояния. И вообще, у героев есть божественные таланты! Не к чести тебе пенять на свою слабость.

Рэй аж остановился.

— А я герой без таланта, понятно?! Странно, что ты, всезнайка, до сих пор не поняла. Явившись изменить судьбу вашего мирка, я не имею совершенно никаких на то сил!

— Правда? Удивляешь всё больше. В плохом смысле, конечно. Как же так с тобою сталось?

И герой взял и зачем-то принялся без утайки объяснять, что он «аномалия призыва», как изволил выразиться говорящий кот.

— Его звали Амадей. Вот кто был героем в очереди. Я просто довесок. Мне, видимо из жалости, дали пустой контракт героя, погибшего в ходе призыва, а я и согласился, не осознавая последствий…

Рэй, предаваясь фатализму, вел рассказ, как вдруг рыжеволосая схватила его под локоть и потянула в другом, на девяносто градусов, направлении.

— Да я ж сказала, не туда прешь!

Рэй вырвался. Остановился.

— Ну чего глазами сверкаешь? Или будем на жизнь жаловаться? Уж в этом я тебя легко переплюну… — она не договорила, резко повернула голову, будто на какой-то звук. — Хм, быстро они. Знаешь, эта псина уже совсем рядом. Ты не сможешь убежать, если егеря окажутся вблизи. Мы не должны оставаться на месте.