— Ну же, убей, — издевательским тоном прошептал мужчина. Девушка дёрнулась всем телом от звука его голоса и завыла громче. Он тут же поднялся, вырвал из её рук топор и схватил Ольгу за шею. Сильные пальцы сжали, оставили без воздуха, а ОН зло заговорил. — Не можешь убить, шлюха? Нравится такая жизнь? А? Вижу, что нравится, вот и возвращайся к себе… домой. А я приду завтра, когда отосплюсь и отдохну. Не успеешь соскучиться, наверное.
С каждым словом он делал шаг вперёд, толкая девушку. Она билась от нехватки воздуха, но сладить с отцом не могла и пятилась, едва касаясь пальцами ног шершавых досок. Наконец, он просто толкнул её. Ольга засеменила ногами и… провалилась в люк подпола, упав спиной на грязный пол.
Кошмар закончился внезапно. Ольга вскочила с койки и долго пыталась понять, где находится. Потом немного успокоилась и села. Старый ужас сменился новым, ничуть не менее пугающим. Вчера их с Лидой силой притащили наверх и оставили до утра в комнате местного главы, который представился, как Бакин Виктор Алексеевич. На просьбу женщин оставить их с Игорем и Яром он ответил отказом. Он заявил, что в Кольчугино не принято делить ночь с мужчинами и что утро вечера мудреней, и вышел, заперев двери. Лида покричала для острастки ещё полчаса, на том и успокоилась. У Ольги же появилось неприятное ощущение, что подобный взгляд она уже видела когда-то. А презрительный тон главы лишь добавил сомнений. Сон же расставил всё по местам: девушка вспомнила и тон, и взгляд, и человека, который обходился с ней, как с ничего не стоящей тряпкой, рабыней. На неё вчера смотрел ОН – её отец. Будто и не умирал никогда, а просто переселился в этого прилизанного мужика с сеткой на голове.
— Вот чёрт! — прошептала Ольга, осознав, в чьи руки попала.
— Чёй? — сонным голосом спросила Лида. Она оторвала голову от подушки и посмотрела на девушку. — Забыла, что ль, чё?
— Бакин этот… его взгляд. Не нравится он мне.
— Ясен пень, что не нравится, мне тоже не ахти по душе-тоть! Эта сеточка его на голове — совсем умора. Но не в мужья же его нам брать. Прорвёмся как-нибудь!
— Но Игорь с Ярославом неизвестно где, а Бакин нас к ним не пускает.
— Да тише ты! — Лида, кряхтя, поднялась с кровати, подошла к девушке и присела рядом. Обняла. — Придёт ещё Игорь. И Яр придёт. За нами-тоть всяк раз вернутся. И этот… козёл зализанный никак им не помешает. А тому, с белым глазом — второй аккурат похожим сделает!
Дверь скрипнула, отворяясь. В комнату вошли Бакин и одноглазый, который держал в руках пистолет. Женщины замолчали и замерли в ожидании. Бакин уже оделся, снял сеточку, явив окружающим пышную копну чёрных волнистых волос. Он явно гордился шикарной шевелюрой, иначе бы так не ухаживал за ней. Глава остановился на середине комнаты, долгую минуту молчал, рассматривая женщин и пожёвывая губами, затем заговорил, хищно улыбаясь:
— Милые дамы. Вы прибыли в город Кольчугино…
— Город? Разве это город? Сарай какой-то! — Лида заливисто засмеялась, не обращая внимания на заткнувшегося главу. — Отходами воняет и жопами немытыми! Срам кругом!
Дождавшись, пока смех утихнет и Лида заткнётся, глава продолжил:
— Итак, дамы! Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо! Вы здесь, чтобы выйти за меня замуж! Обе!
Лида вновь заржала, чуть не скатившись с кровати, Ольга отвела взгляд в сторону, она не могла смотреть в эти лживые, нахальные глаза, так похожие выражением на отцовские. Дородная женщина же не унималась, она просто физически не могла справиться со рвущимся наружу смехом. Тогда Бакин мотнул головой.
— Флинн. — Мужчина с мутным белёсым глазом без слов подошёл к женщинам и со всей силы влепил Лиде пощёчину. Смех тотчас прекратился. Ольга испуганно съёжилась. А Лида гордо вскинула голову, сузила глаза и вскочила с кровати так, что грудью откинула Флинна на пару метров. И стала на него надвигаться, но тот поднял пистолет и направил на женщину. Она остановилась, гордо упёрла руки в бока и, глядя в глаза Бакину, твёрдо сказала:
— Нет! Мы с Ольгой не согласны! Шиш вам, кабанам! — и, плюнув под ноги, вернулась на койку.
— У меня ваши мужики… — начал издалека Бакин, он развернулся на каблуках и медленно зашагал по комнате, рассматривая ногти на руке. — Если вам их не жалко, то, конечно… можете не соглашаться!
— А что с ними-тоть? Они у нас сильные. Да, Оль? Сюда придут и глаз этому последний выдавят!
— Неужели? Почему же до сих пор не пришли? — Бакин хищно ухмыльнулся, а Лида нахмурилась. — В общем, давайте так: если вы в течение часа не переоденетесь в свадебные платья, то мы ваших сильных мужиков у вас же на глазах и расстреляем! Сначала одного, того, что постарше, потом другого… чтоб стимул был, а? Вера! Заноси платья!
Женщины, прижавшись друг к другу, молча наблюдали, как девушка в очках принесла и положила на Лидину кровать два грязно-белых свёртка, в которых с трудом угадывалась ажурная ткань.
— Я думаю, мы поняли друг друга! — глава Кольчугино мотнул головой и вышел вслед за дочерью и Флинном.
— Бакин, Бакин, Бакин — швайна злюкен собакен! — прокричала от бессильной злобы Лида вслед главе Кольчугино, но закрывшаяся дверь осталась безмолвной.
— Что это значит? — бессильно спросила Ольга, страх и отчаяние овладели девушкой.
— Фиг знает, по-немецки что-тоть, — отмахнулась Лида. Её щёки пылали.
— Что же теперь будет? — невероятная тоска слышалась в голосе Ольги. Слёзы покатились из глаз, голос изменился. — Я не хочу за него замуж! И вообще, не знаю, захочу ли быть теперь с мужчиной…
— Милая моя, что же с тобой случилось? — сердобольная женщина покрепче обняла Ольгу и тихонечко погладила по спине. — Всем сейчас тяжело, я понимаю…
— Нет! Не понимаешь! — Ольга затряслась сильнее. — Он… он насиловал меня почти пять лет! Он… он держал меня в погребе, как в клетке! Я жила как свинья, от прихода до прихода… Ждала, когда ему «захочется», и, удовлетворив похоть, он соблаговолит накормить меня. Я царапала пальцами стены, грызла одеяло, когда было слишком голодно, мерила во тьме шаги на корточках, чтобы только не потерять чувство пространства и мироощущения, я слышала, как черви в земле подбирались ко мне в надежде, что я сдохла. Но я выжила лишь благодаря матери… которую он убил. Благодаря книгам, которые она научила меня читать и которые я запомнила. Они помогли мне остаться в своём уме. Я вспоминала, закрывала глаза и представляла другую жизнь. Жизнь, которой лишили меня война и ОН. Мой отец!
— Тихо… тихо… — Лида успокаивающе гладила девушку по спине, а в душе у неё в это время творилось ужасное. Она и представить не могла, что такое может быть на свете. Что люди так опустятся и превратятся в злобных и похотливых зверей всего за двадцать лет. — Прорвёмся! Всё уже позади!
— Позади? — Ольга подняла полные боли глаза, в них читались страх и безысходность. — Позади? А ты видела глаза этого… Бакина? Они точь-в-точь как у НЕГО! У моего отца! Ты не представляешь, что нас ждёт, если мы станем его жёнами!
— Этого-тоть я не знаю, но мы с тобой не пойдём за него! Лучше умереть, чем жить с такой собакой. — Лида поднялась, пол под грузной женщиной заскрипел, и она принялась расхаживать по маленькой комнатке. Одна мысль хуже другой проносилась в её голове, но выход там так и не забрезжил, не озарил своим светом мрак безнадёжной ситуации, в которой оказались пленницы. Меньше чем через час придёт Бакин, и их силой заставят выйти за него замуж. Что же делать?
Деревянный пол скрипел под ногами, прогибаясь от тяжёлых шагов грузной Лиды. В какой-то момент она ощутила, что пол в одном месте у стены поддаётся её весу сильнее. Мелькнула безумная мысль, и Лида подпрыгнула — с громким стуком женщина приземлилась на более шаткие доски, чем в другом месте. Они заныли, заскрипели, треск возвестил, что она «копает» в нужном направлении.
Ольга встрепенулась:
— Что ты делаешь?
— Устраиваю-тоть подкоп! — Лида ещё раз прыгнула и с треском провалилась на нижний этаж, подняв жуткий грохот. Снизу заверещал мужик — видимо, доски или женщина его сильно придавили. Следом донёсся её голос: — Давай сюда! Надо бежать!
