Не поднимая головы, я уже ощутила на себе чей-то пристальный взгляд. Тот, что минутой ранее оставил машину на подъездной алее, выглянул из-за угла дома и тут же обнаружил меня в тени стен. Ему даже не пришлось блуждать взглядом в потемках, выискивая меня. Глупо было полагать, что два темных пятна на снегу, будет трудно заметить. Это был полнейший крах.

В тот момент я ненавидела все вокруг. И Никки, и этот дом, и родителей, которым внезапно нужны друзья, и этот чертов снег, забившийся мне куда только можно, и этих двоих…

– Привет, – зачем-то бросила я в пустоту.

Тишина. Он исчез.

Неужели минута позора позади?

Дверь в дом захлопнулась. Следом донесся звук шагов на ступенях лестницы.

На парне надето пальто черного цвета, длиной по бедро. Высокий воротник закрывает почти половину лица. Издали видны его темные глаза, опущенные к земле. Вьющиеся, черные, как сажа, волосы треплет порывистый ветер. Когда свет фонарей перестал достегать молодого человека, его фигура почти слилась с окружающим меня мраком. Я слышала, как трещит снег под подошвой его ботинок. Он неумолимо становился все ближе и ближе.

– Привет.

– Я Вилл.

«Я хочу домой! Зачем я сюда приехала. Сидела бы себе, спокойно, в квартире, смотрела телевизор… Нет же! Нужно было тащиться в эту глушь! К этим…»

– Джон.

Ветер внезапно стих. Меня словно выбросило в открытый космос. Ни шороха, ни шелеста. Даже не слышно моего дыхания. Это совсем не похоже на то, что случилось в Парнасе, когда я увидела его. Я боялась, что страх и оцепенение вновь возьмут верх надо мной, но этого не случилось. Кажется, я стала менее чувствительна. Теперь меня не так просто взять.

Я взглянула в глаза собеседнику и разлепила замерзшие губы, с целью ответить хоть что-то адекватное, но не смогла произнести и слова.

– Очень приятно, – продолжил он.

Его голос – низкий, тихий, спокойный. Говорил он так, будто мы были старыми знакомыми, которые не виделись несколько лет, и вот, между делом, решили разговориться.

После того, как он умолк, воздух вокруг нас остался наполненным миллионами электрических разрядов. Я слышала их треск.

– Взаимно, – выдумала я, наконец, несложный ответ.

Сдавленный смешок.

Его глаза чернее черного. Не отражают абсолютно ничего и поглощают свет, словно черные дыры.

– Мило, – парень бросил взгляд куда-то в сторону.

«А?»

Сообразив, о чем ведется речь, я обернулась. На снегу подло оставался отпечаток моего тела.

– Идем в дом.

Что с его глазами? Пронизывающие, внимательные, немного настороженные и вместе с тем бесстрастные. Никогда прежде я не сталкивалась с людьми, про которых говорят «у него тяжелый взгляд». Теперь я не верила тому, что видела в ночь пожара. Реальность перестала походить на кошмарный сон и это вызывало смешанные чувства.

Я опустила голову и сделала вид что стряхиваю снег с рукавов. На что он смотрел в тот момент, я даже думать не хотела. Чем бы я не была ему обязана, бежать по первому зову я точно не буду.

– Никки! – позвал он, уходя, и доберман кинулась следом.

Я приросла к месту, уставившись в спину удаляющегося человека. Откуда он знает имя собаки? И что еще более важно: с чего вдруг она так воодушевленно подорвалась за ним? Что это за радостный прыжок надежды?

Не люблю оказываться в неожиданных и нелепых ситуациях. Эта же ситуация, на мой взгляд, стала лидером в моем списке неловкостей. Я принялась обдумывать свой пеший путь домой. Сколько дней уйдет на то, чтобы добраться до города? Дойду ли я к утру хотя бы до ближайшей остановки общественного транспорта?

Делать нечего, пришлось идти за ним. Кости и плоть уже начинали дубеть от холода.

Джон оставил дверь в дом открытой настежь. Его самого в холле уже не оказалось. Я стряхнула с себя остатки снега и шагнула за порог. Со стороны гостиной доносились оживленные разговоры. Родители сидели у камина и что-то обсуждали с Мэри и Сэмом. Когда я появилась в их зоне видимости, Мэри накинулась с расспросами.

– Вы уже познакомились?

– Да. С Джоном.

– Да, осталось познакомиться с Дорианом. – вошедший практически следом за мной Джон прошел вперед, к родителям.

– Привет, Джон! – отец подошел к нему и пожал руку. Мама повторила неловко его движение.

– Рада вновь видеть тебя, – с улыбкой говорила Розали. – А где Дориан?

– Я здесь.

На парне, стоящем в дверях, были простые свободные брюки песочного цвета, темно-зеленая футболка, явно видавшая виды, и пара украшений. Шею обрамлял толстый черный шнурок с деревянными бусинами и клыком посередине. Запястья обеих рук также были в подобных браслетах.

– Давно я вас, парни, не видела, – обращалась к ним мама. – Вы все больше и больше!

– Бегаем, – вяло ответил Дориан.

Как мило. Моя мама и подросшие дети. Я все ждала, когда она начнет трепать парней за щеки.

– Дориан, наша дочь – Вилл, – тому, что отец обратил на меня внимание, я была не очень рада. Несколько пар глаз уставились в моем направлении.

– Вилл, очень приятно! – басом произнес Дориан и протянул руку.

– Да, и мне, – ответила я. Рука у него была сильная и горячая, словно он совсем недавно держал угли.

– Я тебя где-то видел. Мы не пересекались?

– На концерте в Парнасе.

– Дориан, – окликнул парня Джон. Тон из серии «Заткнись, пожалуйста».

– Я просто пошутил!

– Джон, Дориан…

Я умолкла. Необходимо собраться с мыслями и выдать то, что нужно сказать. Слова благодарности всегда давались мне тяжело. Особенно если они были к месту. Сложнее только просить прощения.

– Я хотела поблагодарить вас от своего лица, и от лица моей подруги. Мы очень благодарны вам за спасение. Если бы не вы, нас бы уже не было. Спасибо вам.

Присутствующие молчали. Я чувствовала, как пылает мое лицо. Джон, стоявший практически напротив меня, выражал некое подобие ироничной задумчивости. Он смотрел мне в глаза, но что было у него в голове, я понять не могла. Лишь кожей я ощущала микроскопические слегка заметные вибрации воздуха. Такое происходит, когда ты определенно раздражаешь кого-то из присутствующих. Меня это даже немного обрадовало. Вот настолько мне неприятно быть в долгу. Пусть лучше буду раздражать.

– Мне сложно говорить это. Любые слова не выразят мои мысли на этот счет. Спасибо, что вы были там и спасли столько людей.

– Да, могли бы больше на самом деле, но трое все-таки не доехали до больницы. Надо было… – Дориан резко прервался, и чудаковатая нездоровая улыбка сползла с его лица. Виной тому тяжелый громкий вздох со стороны Сэма.

– Вы сделали, что могли, – проговорил блондин. Я буквально кожей ощутила его сигналы в адрес Дориана в немой просьбе прекратить говорить.

– Вилл, тебе не за что говорить спасибо, – наконец Дориан говорил серьезно. – Кому можно было помочь, мы помогли. Вам повезло.

Джон не сводил с меня глаз. Затем его левый уголок рта едва заметно дернулся. Это инсульт? Он улыбается? Ему неловко, как и мне? Или он пытается быть менее странным чем его друг? Что происходит?

Я неловко помялась и перевела взгляд на родителей.

И правда. Большая удача.

– Так, ребятки! – хлопнула в ладоши Мэри. – Рада, что теперь все хорошо, но мне нужно вас накормить. Ужин через десять минут!

Глава 6. «Покров»

– Вилл!

Сказать «алло» я не успела.

– Вилл!

– Ната, что случилось?

Мое сердце сделало на прощание неуверенный заторможенный удар, болезненно сжалось в груди, а затем замерло. Голос подруги пропитан ужасом.

– Вилл!

– Да! Я слышу тебя! Что случилось?

– Пожар!

Я уставилась в стену напротив себя.

Это сон. За окном глубокая ночь. Мне снова снится кошмар.

– Вилл! Мы горим!

– Что ты несешь? Какой пожар? – нервно вскрикнула я, поднимаясь с кровати.

– Вилл! Пожар! Мы горим!

После Ната закричала, и в телефонном динамике послышался удар. Далее отбой.