– Дома кто-то есть? – спросила я у мамы.

– Вряд ли. Скорее всего, охранная система включает свет.

– Могли бы забор поставить, да пару собак…

– Можно тебя попросить не бубнить?

– Конечно можно.

Мэри оставила машину почти у самого крыльца и вышла на улицу. Она двинулась в нашу сторону. Пришлось брать себя в руки и вылезать из теплого салона.

– Быстрее в дом! – кричала девушка, жестом подзывая к себе.

Перекинув сумку через плечо и зацепив поводок на ошейнике Никки, я поскрипела к дому. В лесу гораздо холоднее, чем в городе. Предусмотрительно надетые шерстяные носки не спасали ситуацию. Тепла в них не чувствовалось.

Сэм открыл дверь и вошел внутрь. Первым, что я увидела, был просторный холл, метров на десять тянущийся вглубь дома и заканчивающийся широкой деревянной лестницей, возведенной подле высоких устойчивых перил из массива. Справа от входной двери располагались вешалки для верхней одежды, далее шел небольшой туалетный столик с круглым зеркалом, освещенным по окружности тонкой линией белого света.

В воздухе стоял непривычный запах. Это запах дома, но явно не моего. Новая ткань, древесина, вероятно благовония, сандал, ладан… Чьи-то незнакомые духи и… Тепло. Запах тепла.

– Никки можно в дом? – вопрошающе смотрела я на Мэри, которая стояла рядом и принимала куртку Розали.

– Вытри ей лапы! – скомандовала мама.

– Ты планировала оставить ее на улице? – усмехнулась Мэри и обратилась к Сэму, передавая эту обязанность ему. – Вытри, пожалуйста, лапы Никки. Полотенце на стуле в кухне.

– Спасибо, но я могла бы… – договорить я не успела. Блондин подошел к доберману и отцепил поводок.

– Не волнуйтесь. Чувствуйте себя как дома, – ответил он.

Я многозначительно взглянула на маму. «Вот видишь! Никакой проблемы!»

– Давай покажу тебе дом, Вилл.

От прикосновения Мэри и ее мягкого голоса я опешила. Она потянула меня за руку, направляясь к двери, откуда вышел мгновение назад Сэм. Кожа на ее ладонях и пальцах горела. Помимо этого, она была очень мягкой. Все равно что тебя бы коснулся ребенок, желающий привлечь твое внимание. Длинные миндалевидные ногти украшал прозрачный лак. На безымянном пальце деловито взгромоздился перстень из розового золота. Я перевела внимание с ее рук на лицо и обнаружила себя в таком же исследуемом положении. Девушка разглядывала что-то в районе моих губ. Заметив мой взгляд, она качнула головой, как если бы я задала ей какой-то вопрос. Интересно, что на ее взгляд я могла думать в тот момент?

– Это кухня!

«Столовая» – мысленно поправила я ее.

Просторное светлое помещение с высокими окнами напротив двери, длинным столом в центре, окруженным барными стульями. Стена противоположная двери – сплошное окно с видом на погруженную в рыжий полумрак лужайку. На полу ни пылинки. Мебель имела теплый молочный оттенок. Располагалась она углом. На одном ее конце стоял духовой шкаф, на другом огромный двухкамерный холодильник. Помещение создавало впечатление шикарной столовой, никак не маленькой семейной кухни. Здесь для двух человек очень много места.

Далее Мэри повела меня в гостиную. Меньше, чем простор, я увидеть не ожидала.

Я удивленно воскликнула что-то неясное. Двери широко распахнуты, внутри горит мягкий теплый свет. В углу высится царственный камин. Слева от него стоит белая елка, с подарочными коробками под ней. Напротив него располагается круглый стол с несколькими деревянными стульями. Рядом два широких дивана из светлой кожи, покрытые пушистыми пледами кремовых оттенков. Одинокое кресло у елки резко отличалось от прочих предметов интерьера. Густой, почти черный оттенок зеленого привлек мое внимание.

«Наверно, его перетащили из другой комнаты…»

За тяжелыми двойными шторами в противоположной стороне от камина скрывалась пустующая терраса. Я остановилась в центре комнаты, краем уха слушая напевающую что-то рядом Мэри. Она, кажется, рассказывала что-то о террасе и о том, что летом на ней очень здорово что-то делать.

Мысль о том, что Розали непросто сдружилась с этой семьей, пронзила меня с новой силой. Для меня это знакомство очень неожиданное. Даже бесцеремонное.

– Мэри, родная, может, оставишь на потом экскурсию?

Возникший рядом Сэм, меня немного напугал. Я неловко улыбнулась и согласилась с ним.

– Да… Я пока сильно удивлена, – переминаясь с ноги на ногу, сказала я. Искренностью от меня даже не веяло. Я поморщилась и продолжила. – У вас очень большой и красивый дом!

– Спасибо, Вилл, – понизив голос, проговорил Сэм. – Это результат многих лет работы. Его строила вся наша семья. Надеюсь, когда-нибудь тебя со всеми познакомить.

Я округлила глаза, попутно выискивая свою маму. «Чего?»

– Вилл… Я прошу чувствовать себя как дома.

После этих слов супруги пригласили меня на диван.

– Розали, вы бы не хотели что-нибудь выпить или поесть? – спросила Мэри.

– Вилл готовит очень вкусный кофе, – мама хитро улыбнулась.

«Чего?»

– Ого! Вилл, правда?

«Черт».

– Угостишь нас? Я помогу тебе! – радости Мэри не было предела. – Быть может, я научусь у тебя…

«Да, конечно! Давайте все пойдем и будем готовить кофе! Это так весело!»

– Конечно, – ответила я, поднимаясь на ноги. – А какой кофе у вас?

И действительно, как и обещала, Мэри внимательно наблюдала за каждым моим действием. Она принялась преследовать меня.

Залив воду в турку, я сбавила огонь и повернулась к девушке. Взгляд мой беспомощно прильнул к ее глазам. Черты ее лица, крупные, яркие, просто завораживали. Черничная радужка глаз сейчас имела более темные оттенки. В глубине ее глаз застыло мерцание фонарей за окном. Я одернула себя, когда осознала, что мой взгляд застыл на ней на неприлично продолжительное время.

– У тебя есть любимый сорт? – спросила она меня, облокотившись на каменную столешницу.

– Сложно. У меня есть несколько любимых вкусов, которые я чередую в зависимости от настроения либо от времени суток, – говорила я, опустив глаза к плите. Девушка пристально смотрела на меня, что заставляло чувствовать себя неловко. Уверена, она мстит. – Утром пью что-то покрепче, чаще всего выбираю купаж Бразилии, Кубы и добавляю робусту. В выходные либо вечерами, когда никуда не тороплюсь и хочу расслабиться, могу выпить арабику из Колумбии. Мне нравится кофе со вкусами. С вишней, с пряностями, с ванилью… Опять же, все по настроению.

Мэри задумчиво вздохнула. После чего вновь обратилась ко мне.

– Я впервые вижу человека, который разбирается в кофе.

– Ну… Я бы не сказала, что разбираюсь. Просто люблю его и все. Нравится заваривать его, выбирать, смалывать, нравится процесс приготовления и атмосфера, которую он создает.

– По тому, как ты говоришь о нем, можно сделать вывод, что ты разбираешься. Страны, составы, вкусы… Для сравнения: Джон любит кофе. Но ему абсолютно все равно, какая страна его производит, как обжаривает и как его готовить. Он его просто пьет и все. В больших количествах. Больше похоже на привычку.

Я молча подняла глаза к Мэри. Она впервые упомянула это имя. Обсуждали ли они с Розали мое спасение и участие Джона с его другом? Наверняка да. Они же «подружки».

– Возможно, он пьет его просто, чтобы взбодриться. Плюс, кофеин вызывает привыкание. Заядлые курильщики тоже пьют кофе в больших количествах, ради вкуса, – продолжала я говорить о кофе, хотя голову занимали уже совершенно другие мысли. Становилось еще более неловко.

– На любовь не похоже, согласна. Зависимость – возможно. Похоже на него, – несколько секунд Мэри молчала. Внезапно взгляд ее стал будто глубже. Она вспомнила что-то. – Надо будет вас познакомить. Что думаешь?

– Я должна поблагодарить их. Честно говоря, то, что вы знакомы – это приятный сюрприз. Земля круглая, и правда, – говоря эти слова, я понимала их правильность. Это было то, что нужно говорить, но не было тем, что я хотела бы сейчас обсуждать. – Я хочу сказать «спасибо».