На секунду Мухоморов даже потерял дар речи, потрясенный столь манящей картиной, он словно прирос к сиденью и чуть не упустил свою добычу. Пришлось резко выскакивать из машины и бросать приветственную неуклюжую фразу уже ей вслед.

– Девушка, подождите минутку! Вы такая красивая, можно с вами познакомиться?

Нил Петрович не видел её лица, когда произносил эту дежурную фразу. Он смотрел ей в спину, и на мгновение ему показалось, что она просто пройдет мимо. – Может, она меня и не заметила вовсе, – решил про себя Мухоморов. Но, конечно же, она его заметила, точнее его дорогой автомобиль, еще издалека, когда пудрилась. Ей стало жутко интересно, кто же там сидит и за ней наблюдает. Да-да, она почувствовала, что Нил Петрович за ней следит, недаром она так громко смеялась и чаще обычного поправляла волосы, несколько раз она даже повернулась в его сторону, якобы случайно, когда встряхивала свою пышную прическу. В её голове тоже родился план. Так в одночасье охотник становится жертвой. Она не поехала с подругами в кафе отмечать успешную предзащиту диплома, сославшись на то, что ей надо встретить сестру. Девушка избавилась от лишних глаз, а дальше оставалось дело за малым: пройти так, словно она неземное существо, которому нет ни до кого дела и которое стало гостем этого бренного мира лишь на короткий миг, и именно в этот миг таинственному незнакомцу несказанно повезло встретить настоящего ангела.

Высокомерную красавицу немного сбило с толку замешательство Мухоморова. Она с вызовом прошагала мимо его автомобиля и уже хотела приступить к плану Б – уронить случайно свою папочку, как вдруг услышала позади себя звук открывающейся двери и его слегка взволнованный голос. Выждав секундочку и плавно обернувшись, она приняла вызов.

– Вы ко мне обращаетесь? – с неподдельным удивлением в голосе произнесла хитрая брюнетка.

– Конечно же, к тебе, исключительно к тебе. Как тебя зовут, принцесса?

– Марьяна.

– Марьяночка…какое красивое и редкое имя, оно еще больше подчеркивает твою неземную красоту. Куда ты направляешься? Я могу подвезти.

Услышав до невозможности банальные слова, Марьяна немного рассердилась, но этого не показала. Она выдавила некое подобие улыбки, поморщила свой утонченный носик и продолжила скучный диалог.

– Спасибо, конечно, но вообще-то я иду к себе в общежитие, оно здесь рядом, прям за углом.

– Тогда может быть, выпьем кофе.

– Сегодня у меня совсем нет времени, скоро госэкзамен, защита диплома, у меня все дни расписаны по минутам – во всем строгий график.

– Так ты выпускница, как интересно, а я думал, что первокурсница.

– Почему же вы так решили?

– Думал, что только первокурсницы ходят в университет с папками и книжками. – Нил Петрович принужденно засмеялся своей несмешной шутке, больше от смущения, потому что понял, что сморозил глупость.

– Как раз напротив, только к пятому курсу студенты понимают всю серьезность своего положения, так что вы ошибаетесь.

Собеседница вновь улыбнулась, и у Мухоморова отлегло на сердце. На секунду диалог прервался. Но неловкое молчание длилось недолго.

– Марьяночка, прошу, называй меня на ты, ведь мы с тобой уже практически родственные души.

– Хорошо, хотя я привыкла называть людей старше себя на вы. Ты не представился.

– Я Нил.

– Нил? Вот уж у кого действительно редкое имя.

– У меня не только имя редкое. Таких, как я, вообще редко встретишь, Марьяночка.

– И что же в тебе особенного?

– Чтобы это узнать, придется тебе нарушить свой строгий график и встретиться со мной. А пока, чтобы ты не тратила свое драгоценное время, давай я тебя провожу.

– Я думала, ты кого-то здесь дожидаешься.

– Я тебя здесь ждал, Марьяночка, всю свою жизнь ждал, даже устал.

Она вновь улыбнулась, но уже по-доброму.

Студенческое общежитие действительно находилось в двух шагах. Путь до него занял всего пять минут. За это время Нил Петрович узнал, что Марьяна учится на факультете лингвистики и готовится получить красный диплом, к учебе относится очень серьезно, но планы на будущее пока не построила. Они еще с минуту постояли возле входа, и она оставила ему свой номер телефона.

Весь оставшийся день Нил Петрович прокручивал в голове это знакомство, в связи с чем с его самодовольного лица не сходила глупая улыбка. Хотя Марьяна попрощалась с ним достаточно холодно и совсем неохотно продиктовала заветные цифры, намекнув на то, что общение с мужчиной столь солидного возраста вряд ли будет иметь какое-то продолжение, Мухоморов был уверен, что произвел приятное впечатление и полдела уже сделано.

– Конечно ей нужно проявить характер, куда же без этого, так почти всегда бывает, но за мной дело не постоит, уж я покажу, на что способен. Эта снежная королева быстро растает. Держит себя с таким достоинством, знает себе цену – чувствуется высокомерие, но одета скромненько, платьице дешевое и живет в общежитии. Но как же она хороша, просто чертовски красива. И фигура при ней, вся такая статная. Наверное, сейчас она только учится использовать свои чары, иначе бы уже давно купалась в роскоши. Хотя, она уже выпускница университета, ей уже точно за двадцать, не так уж мало. Эх, жаль, что не первокурсница, вот уж где можно срывать цветы удовольствия. Ну ничего, этот вариант тоже очень даже хорош, что-то мне подсказывает, что девочка еще не видела красивой жизни, так я ей её покажу. Надо сразу чем-то удивить эту красавицу. Может, завезти ей завтра букет? Думаю, она очень обрадуется и тут же забудет про свои якобы важные дела. А вечером напишу сообщение, что-нибудь чувственное, но не слишком, ведь главное здесь – не пересолить.

Примерно так размышлял Мухоморов, сидя в своем любимом кожаном кресле, потягивая холодный виски, поглаживая подбородок и от удовольствия облизывая влажные губы, которые обжигал крепкий алкоголь. Он пребывал в легкой дремоте, глаза его были закрыты, а все его тело окутала приятная нега, когда он рисовал в своей голове сладостные картины будущих встреч с молодой студенткой. Нила Петровича настолько заняли эти фантазии, что остаток вечера он провел в одиночестве, предвкушая завтрашний день.

А что же Марьяна? На нее Мухоморов не произвел подобного впечатления, ни одна капелька крови не всколыхнулась внутри, и сердце в груди билось так же ровно, как и всегда; она была спокойна, но все же задумчива. И ей действительно предстояло многое обдумать. Она поднялась в свою комнату, в которой прожила целых пять лет. Обстановка в общежитии была не то что бы бедная, а просто удручающая: по стенам с выцветшими от времени обоями были расставлены железные кровати, к ним прилагались крошечные тумбочки с покосившимися дверцами. Прямо на входе, по обеим сторонам, стояли ветхие шкафы, создающие некое подобие прихожей. Эти скрипучие громадины были забиты до отказа разными вещами: одеждой, обувью, постельным бельем, швабрами, туалетными принадлежностями, битой посудой, оставшейся от предыдущих жильцов, коробками непонятно с чем, а также другим бытовым хламом. Напротив входа стояло пыльное трюмо с помутневшим от старости зеркалом, заставленное разноцветными баночками и пузырьками. Слева за шкафом расположилась так называемая кухня или скорее крошечная столовая, иными словами, там стоял маленький обеденный стол, покрытый всегда чем-то заляпанной, липкой клеёнкой. Рядом – большая тумба и навесной шкаф, которые также служили кухонным гарнитуром. В них хранилась различная утварь: вилки, ложки, ножи, почерневшие от чая кружки, половник, хлебница, всегда полная крошек. Главный предмет скромного кухонного уголка – старый дребезжащий холодильник, кое-где проеденный ржавчиной. По стенам висели полки с книгами, крашеный дощатый пол украшали вытоптанные половички, которые были похожи на заплаты. Все это великолепие освещали две маленькие лампочки притолочной люстры, поэтому по вечерам в комнате всегда царил полумрак, но зато днем много света и солнца пропускали два больших окна, придавая этой мрачной обстановке немного уюта.