— Не могу я сидеть спокойно, Ваше Императорское Высочество! Велите голову снять — сам на плаху пойду, только Андрюшку спасите!

— Город не конфузь! — неприязненно бросил ему полицмейстер.

Господа офицеры бросились поднимать заведующего акцизными сборами, а я ударил по столу кулаком:

— Тихо!

Господа замерли и затихли с виноватым видом.

— Сын захворал, Илья Степанович? — спросил я «акцизника».

Продолжив ползти на коленях, чиновник принялся заламывать руки:

— Как есть захворал, Ваше Императорское Высочество! Доктора, — неприязненно покосился на доктора Блинова. — Пичкают чем попало, а толку нет!

— Рожа у него, Ваше Императорское Высочество, нога опухла, гниет, — вклинился доктор и оправдался. — Рожу в мире никто лечить не умеет!

Как и многое другое. Плохо — я же не целитель. Но если еще не поздно…

— Встань, Илья Степанович, — попросил я.

Управляющий акцизами вскочил на ноги, глядя на меня влажными, полными отчаяния и робкой надежды глазами.

— Наложением рук только шарлатаны промышляют, — заявил я и поднялся на ноги. — Продолжайте, господа, я отлучусь ненадолго, — и покинул столовую под озадаченными взглядами Иркутской верхушки.

Добравшись до своей спальни, я аккуратно опустился на колени перед Красным углом и принялся имитировать молитву. В столовой сейчас изо всех сил поливают дерьмом управляющего акцизами — испортил ужин такой неприятной вещью, как больной ребенок. Его Высочество расстроил! И хорошо — так эффект от моего возвращения и дальнейших действий только усилится.

Даже имея маму-химика и друга Серегу, который тоже химик, я не могу сварить пенициллин. Процесс я в целом знаю, но здесь, в Иркутске, нормальных лабораторий и ученых нет, так что придется отложить до Петербурга. И долго — я осторожно надеюсь уложиться в месяц-два, но сын управляющего акцизами ждать не станет. К счастью, «рожу» можно облегчить, и, при благоприятном исходе, вылечить совсем кое-чем гораздо более простым.

Поднявшись на ноги, я вернулся в столовую. Как и ожидалось — управляющий акцизами пребывает в унынии, а немного растрепанные господа отсвечивают не успевшим испариться гневом на лицах.

— Господа, нужно немедленно отправляться в лабораторию, вызвав туда всех подкованных в химии людей. Александр Фёдорович, — обратился ко Второву. — Прошу вас распорядиться привезти в лабораторию образцы всех имеющихся на ваших фабриках красители. Илья Степанович, — обратился к убитому горем, робко смотрящему на меня «акцизнику» и осторожно, чтобы не сильно потерять в репутации, если опыты и лечение ребенка пройдут неудачно, поведал. — Господь к Андрею благосклонен. Домой ступай, сына не тревожь — сиди и молись, покуда я не приду.

— Так точно, Ваше Императорское Высочество!

Анилин — вредный краситель — на складах Александра Федоровича Второва нашелся. Сам он, разумеется, уходить не стал, разместившись здесь же, в лаборатории. Дальше наступило «дело техники» — усевшись в уголок, я принялся командовать толковыми местными учеными и докторами, коих набралось всего шестеро. Пару попыток мы провалили, но под утро, с третьего раза — я удачно ввернул «бог троицу любит» — стрептоцид был получен. По-хорошему теперь его нужно проверить на животных, но такая практика распространена в эти времена не везде, а еще у нас нет времени. Вопросов никто ожидаемо не задавал, потому что не по рангу. Что ж, придется самому.

Поднявшись с удобного стула, откуда я наблюдал за процессом, я обратился к физически уставшим, но испытывающим могучий моральный подъем ученым — сомневаться в том, что получившийся порошок обладает целебными свойствами, они и не подумали, опять-таки из чувства ранга:

— Данное вещество я предлагаю назвать «Сибирий», в честь восхитительного края, в котором он впервые был получен.

Ученые покивали и похлопали.

— Технология получения была открыта в Петербурге, — принялся я врать. — Ученый, чье имя в силу его предательства подлежит забвению, попытался продать открытие англичанам, за что и поплатился.

Мужики поежились.

— Патент получить — это хорошо и правильно, — продолжил я. — Он будет оформлен на вас, ибо я, как вы могли заметить, просто сидел здесь, — кивнул на стул.

— Ваше Имп… — попытался проявить честность Игорь Иванович, но споткнулся о мою вежливо поднятую бровь.

Нос не дорос цесаревичей перебивать.

— Остап, подписки о неразглашении, — попросил я.

— Слушаюсь, — «ожил» секретарь и вынул из чемоданчика обильно украшенные печатями, красиво написанные на гербовой бумаге, бланки.

— Эти бумаги — наша с вами гарантия, что случившееся здесь останется тайною, — заявил я. — Прошу вас ознакомиться с текстом и подписать.

Бланками я попросил озаботиться еще во Владивостоке — «куратору» от Охранки такая идея очень понравилась, а среди печатей имеется моя личная — унаследовал от Николая. Содержимое господам явно не понравилось, но подписались все, включая Второва.

— После получения патента стандартного образца, подписки потеряют актуальность, и вы сможете рассказать об открытии всему миру, — успокоил я их. — Но о моей роли распространяться прямо запрещаю. Сибирий получен в городе Иркутске, в попытке изобрести новый краситель на основе анилина, по заказу Александра Федоровича Второва, — направил лучик будущей славы и на Второва. — А теперь берите порошок, идем проводить испытание.

Очень надеюсь, что Андрюшка поправится, иначе я попаду в неловкое положение и буду вынужден утешить его родителей тем, что душа ребенка в Раю. Не хочу.

Всей честной компанией погрузившись в приготовленные рейткнехтом Юркой экипажи — очень он доволен тем, что по возвращении на сушу может развернуться во все должностные обязанности — и отправились к дому управляющего акцизными сборами. К себе я пустил Второва и доктора Блинова, ибо есть о чем поговорить:

— За ужином я объяснил, что инфлюэнца передается по воздуху. Способ минимизировать ущерб прост — нужно нашить повязок из нескольких слоев ткани с лямками. Ими можно закрыть нос и рот — воздух через нее проникает, а вот «капли», в которых инфлюэнца и содержится — нет. Александр Федорович, — повернулся к купцу. — Нужно как можно скорее перевести часть ваших фабрик на производство описанных мною масок. Государственный заказ на половину миллиона штук. Возьметесь?

«Государственный заказ» для любого коммерсанта звучит словно ангельская музыка, и Второв заработал в моих глазах уважения, продемонстрировав честность и рациональность:

— Сейчас я не могу точно сказать, хватит ли у нас сырья, Ваше Императорское Высочество. Часть производственных мощностей загружена другими заказами, отмена коих выльется в большую неустойку. Некоторым партнерам не чужд гуманизм, как и мне, и они, безусловно, согласятся обождать ради спасения людей от инфлюэнцы, но для других бизнес важнее всего остального, — мастерски изображая, насколько сильно он хочет помочь, поделился сложностями Второв.

— Получите бумагу, согласно которой «недовольным» придется подождать, — пожал я плечами. — Нормальный купец или фабрикант должны осознавать вред, который приносит всей государственной экономике избыточная смертность населения. Живой покупатель нужен всем, а мертвый — только гробовщику и могильщикам. С сырьем вам придется разобраться самому, Александр Федорович. Рекомендую обратиться к китайцам — полугодовое освобождение от пошлины на закупку тканей и хлопка я вам выдам.

Глаза Второва блеснули — условия пускать весь беспошлинный объем сырья на маски не было, и он, я уверен, сказочно наварится за эти полгода. И он, и «партнеры» — никто не мешает продать недовольным отсрочкой своих заказов немножко сырья с божеской наценкой. Казна недополучит, но я же под госзаказ выделю китайские деньги, так что то на то и выйдет.

— Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество!

— Как только закончим с лечением юноши, отправимся шить образцы, — выдал я инструкции.