Приезжий цирк расположился у пристани, куда стекались толпы людей, чтобы посмотреть на представления клоунов и акробатов, поесть сахарную вату и погадать в одном из разноцветных шатров. Но сегодня, в понедельник, моросил промозглый дождь, и пристань пустовала, не считая маленьких фигурок, расположившихся на скамье. Лёгкий туман скрывал их очертания, но если подойти поближе, можно было разглядеть двух мальчиков. Один выглядел лет на двенадцать, хотя голод и усталость читались на его лице, отчего мальчик казался старше своего возраста. Иссиня-чёрные волосы и ледяные глаза придавали серьёзность и отчуждённость его выражению. Он придерживал за руку ребёнка помладше, который всё норовил топнуть ногой прямо в лужу.

– Тристан, стой смирно, – приказал паренёк своему брату. Тот, улыбчивый и розовощёкий, что-то картаво пролепетал и рассмеялся. Взрослый мальчик оглядывался по сторонам и явно кого-то ждал. Он потерял бдительность всего на секунду, и малыш – Тристан – рванулся и побежал по пристани, радостно прыгая в лужи.

– Тристан, подожди! Ты промочишь ноги и заболеешь, – крикнул старший брат и отправился вдогонку. Ему с трудом удалось схватить ребёнка за руку. Тристан уже успел промокнуть до нитки, и оба они ёжились от холода.

Снова вскинув голову и вглядевшись вдаль, он заметил в тумане ещё одну фигурку. Вскоре показался третий мальчик. Тот был совсем худым и неряшливым, но его лицо озаряла улыбка.

– Крис, ты чего так долго? Сказал же – на 15 минут, – пожурил его брат.

Крис радостно подбежал к ребятам и, пошарив в карманах брюк, вытянул руку. В маленькой грязной ладошке лежали несколько лакричных конфет.

– Где ты их взял? – нахмурился мальчик постарше.

– Мне дали, – уклончиво ответил Крис. Он аккуратно разделил конфеты на три части и, нагнувшись, отдал долю Тристану. Затем протянул руку второму брату, но тот покачал головой.

– Алекс… – Крис знал, что Алекс откажется. Он всегда отдавал всё младшим, оставляя себе скромные остатки, но сегодня Крис твёрдо намеревался заставить брата забрать свою часть. – Держи и не отнекивайся. Я всё равно не очень люблю лакрицу, она невкусная.

Крис запихнул конфеты в карман куртки Алекса, и тот, поколебавшись, всё-таки принял подарок. Развернувшись, дети пошли прочь от пристани.

– Расскажи, что ты видел! – забавно коверкая слова, попросил Тристан.

– О, я пробрался прямо в цирк! Акробаты репетировали очень сложные трюки, один даже чуть не сорвался с верёвок! – воодушевлённо принялся рассказывать Крис. – Они все такие нарядные, и там даже были дети. Спорим, им не нужно ходить в школу и делать домашнюю работу, – он мечтательно задрал голову, подставляя лицо мелким каплям дождя.

– А что гадалка? – серьёзный Алекс тоже поддался любопытству. – Она действительно умеет предсказывать, как говорят?

Крис довольно помолчал, чувствуя себя важной шишкой. Ему ведь удалось накопить достаточно денег, чтобы попасть на сеанс к гадалке! И теперь у него было, что рассказать братьям.

– Там очень темно, – таинственно начал он. – И пахло странно. Женщина выглядела обычно, только не хотела гадать: мол, у меня меньше денег, чем нужно.

Алекс с досадой посмотрел на мальчика.

– И что же, она ничего не сказала?

– Я её упросил погадать, – самодовольно сказал Крис, беря Тристана за руку. Тот с трудом поспевал за братьями, спотыкаясь и чуть не падая, но не жаловался, а с молчаливым интересом слушал разговор старших.

– Так что она сказала? – нетерпеливо расспрашивал Алекс.

– Сказала, что нас ждут новые начинания! Там были тройка мечей, башня и ещё что-то, не помню… Но она говорила, что я стану богатым. Как думаешь, это значит, что я могу больше не ходить в школу?

Алекс скептически посмотрел на Криса.

– Думаю, так себе из неё гадалка. И даже если она права, мне кажется, будущее можно изменить. Так что в школу всё равно придётся ходить. Представь, если ты не станешь ни богатым, ни умным.

Крис с сожалением вздохнул.

– На самом деле картинки на картах были не очень добрые. Особенно башня. На ней изображены молнии и падающие люди. Разве это может означать новые начинания? Да и тройка мечей тоже.

– Я хочу меч, – вдруг сказал Тристан. – У меня есть только игрушечный пистолетик, а меча нет.

– Что, если тройка мечей – это мы? Мы сами можем быть мечами! – предложил Алекс.

– Ха! Три брата, как три меча! – воскликнул Крис. Ему идея пришлась по вкусу. – Зачем нам мечи, мы и без них сразим всех врагов! – и он встал в стойку, готовый к воображаемым сражениям. Лицо Алекса слегка разгладилось, и он впервые за всё это время улыбнулся.

– Но я хочу настоящий меч! – захныкал Тристан.

– Мы достанем тебе меч, – успокоил его Алекс, крепче сжимая ладошку брата. – Я попробую сделать его из дерева, только не плачь.

Дождь усилился, и мальчики поспешили домой. Грязные и уставшие, в залатанной одежде, они проходили мимо магазинчиков поддержанной электроники и ломбардов, придумывая истории, в которых они скакали на конях и участвовали в поединках, сражая врагов искусно выкованными мечами.

20 лет спустя

Алекс

– Пожалуйста, я всё вам расскажу, не на… – жалостливый голос перешёл на крик, эхом отдававшийся в пустом помещении.

Воздух пропитался потом и кровью, и я брезгливо поморщился.

– Даже не сомневаюсь в этом, но, как правило… – я сделал пазу и терпеливо ждал, пока очередной вопль боли не закончился. – Как правило, разговор идёт лучше после нескольких вырванных ногтей.

Существовали два типа людей: одни во время пыток сдавались сразу или после нескольких небольших увечий. Второй же тип не удавалось сломить и после того, как отрежешь все чувствительные части тела. К счастью, мой товарищ мог разговорить любого. С маниакальным блеском в глазах Оливер натренированным движением вырвал второй ноготь. Комнату пронзил новый крик, сопровождаемый резким запахом мочи.

– Джон, ты что, обоссался? – мягко поинтересовался Оливер. Лысый гигант, покрытый татуировками с ног до головы, – я был несказанно рад, что Оливер все эти годы честно служил Тройке мечей, иначе кто знает, как бы я вёл себя на месте Джона.

– Пожалуйста, – прерывисто повторил мужчина средних лет. – Помогите!

Последнее слово он скорее провизжал, но напрасно: гости клуба, находившиеся на несколько этажей выше, всё равно ничего бы не услышали.

Я подошёл к шестёрке и провёл пистолетом по его щеке, вызвав очередной приступ дрожи. Оливер собирался оторвать третий ноготь, но я его остановил.

– Не стоит так кричать, – вкрадчиво проговорил я, – тебя всё равно никто не услышит. Как думаешь, ты готов рассказать нам правду?

Тот с энтузиазмом закивал.

– Тогда давай проясним ситуацию. Ты частенько наведываешься в мой клуб. Не пойми меня неправильно, мы очень рады посетителям. Платите и смотрите себе на здоровье. Но мы также интересуемся нашими клиентами. И всё бы ничего, если бы ты потом не возвращался в здание, которое – вот это совпадение! – принадлежит Лео. Ты уверен, что не работаешь на него?

– Клянусь, это не он! Я даже не знал, чьё это здание! Мне не сообщили, кому нужна информация, но…

Не дослушав, я взял пистолет за дуло и ударил заложника рукояткой по носу так, что его голова резко откинулась назад, как мяч о стену.

– У тебя есть дети, Джон. Жена. Неужели ты не хочешь к ним домой? Поесть вкусный ужин? Посмотреть телевизор и выпить пиво?

Теперь мужчина рыдал всерьёз, и по его одутловатым щекам катились гигантские капли слёз.

– Конечно хо…

– Тогда не надо ничего утаивать, и я обещаю, что отпущу тебя, – перебил я его. Моё терпение иссякало очень быстро.

– Это… – облизав пересохшие губы, Джон с надеждой во взгляде продолжил. – Знаете клуб Парадайз на авеню Бэлмонт? И-им владеют братья Романович. Говорят, они п-присматривают ещё клубы на покупку. Это они. Прощупывают почву… Пожалуйста, я могу шпионить для вас, я всё сделаю, только не убивайте, я –…