– Двадцать четвертая.

– Я ему скажу. Он очень добросовестный. И за работу берет не очень дорого… А я уже почти готова. Представляете, вроде все самое необходимое, а целая сумка уже набралась. Как вы считаете, нужно брать с собой ночную рубашку?

– Куда?

– Как, куда? В больницу.

– Возьмите.

– И я так думаю. Свое белье лучше казенного. Но кружку я брать не буду.

– Не берите. Там посуды хватает.

– Да. Я с вами согласна. Так, значит, двадцать четвертая?

– Да, квартира номер двадцать четыре.

– Тогда всего вам хорошего.

– До свиданья.

Вот и Татьяна Александровна пригодилась.

Пока не пришел Женя, Акимов еще раз просмотрел комод. И в одном из ящиков нашел папку с рецептами, аннотациями к лекарствам и выпиской из истории болезни, данной в «Ленинградской областной клинической больнице». К выписке были приколоты анализы и кардиограмма. Эту папку он уже видел, когда искал деньги, но тогда это были просто лишенные ценности, исписанные бумажки.

Вера Павловна провела в «ГБУЗ ЛОКБе» десять февральских дней. Первая строчка диагноза начиналась предложением: «Острый приступ пароксизмальной тахикардии. ИБС: на фоне впервые возникшей стенокардии напряжения». Далее следовал целый абзац терминов, смысл которых был для Акимова закрыт. Но ему стало ясно одно – со старухиным сердцем нужно быть осторожным. И пускать на самотек происходящие в ее внутренностях процессы, нельзя.

Акимов перебрал коробку с таблетками и в интернете выяснил их назначение и способы приема. Он даже принял две штуки, чтобы было спокойнее.

В дверь позвонили.

Это пришел Женя. Еще не спившийся мужик, но с глубокими алкогольными следами на всем его обшарпанном облике. Возраст Жени, как и профессиональная принадлежность определению не поддавались.

– Ну, что у тебя, хозяйка?

– Я хочу поменять замок.

– Поменять? – Женя тряхнул сумкой с инструментами. – А Алексанна, соседка моя, говорила, что только починить. Ну, пофиг. Новый поставить даже лучше, чем ковырять старый. Это у тебя какой?

Женя бросил взгляд на замок:

– Наш, – он покрутил защелку. – Вроде нормально фунциклирует. А зачем поменять хочешь? Этот тебе еще сто лет прослужит. Сталь хорошая. Не то, что сейчас эта Турция. Полгода – и можешь выбрасывать.

– Я хочу поменять. Вы сможете?

– Ну, раз хочешь. Хозяин, как говорится, барин. Давай тогда другой замок, посмотрим.

– У меня нет замка.

– А что я тебе менять буду? У меня тоже нет замка. – Женя стал проявлять признаки раздражения.

– А вы не могли бы сами его выбрать в магазине. Как специалист? Я ваши хлопоты оплачу дополнительно.

Женя мгновенно смягчился:

– Мог бы. Это ты правильно понимаешь – за допработы отдельная плата.

– Да-да, отдельная.

Женя довольный кивнул:

– А какой хотим поставить?

– На ваше усмотрение. Простой и надежный.

– И не дорогой, – Женя подмигнул.

Он осмотрел замок на двери, померил его пальцами, что-то пошептал себе и сказал Акимову:

– Дверка хлипковата. Сюда тяжелый не навесишь.

– Я хочу, чтобы он запирался изнутри, как задвижка.

– А! Понял, что ты хочешь. Ладно, сделаю. Давай тогда, хозяйка, деньгу, и я пошел.

– Сколько надо?

– Чтоб с запасом – тысячи полторы.

Акимов вынул из кармана пенсионные деньги.

– Я же у тебя вроде был один раз? Точно, кран менял. Как, не капает с конца? – Женя улыбнулся своей шутке, оскалив прокуренные коричневые зубы.

– Нет. Все хорошо.

– И с замком все будет нормально. Ты не волнуйся – мы дело знаем. Ну, я пошел. Сумку у тебя оставлю.

Женя брякнул на пол свою грязную сумку, еще раз осмотрел замок и ушел.

Через полчаса он принес Акимову замок, а себе бутылку пива. Выпив его залпом, Женя громко рыгнул и сказал Акимову:

– А теперь, хозяйка, занимайся своими делами. И не стой над душой.

И начал долбать стамеской и лязгать металлом. А Акимов стал искать в интернете статьи про ишемическую болезнь.

Минут через двадцать Женя топал в передней ногами, сбрасывая с себя щепки:

– Принимай работу, хозяйка!

Акимов оторвался от статьи и вышел.

– Первый раз вижу старушку за этим делом, – он кивнул в сторону ноутбука. – Мда… Вот смотри.

Женя продемонстрировал, как открывать и закрывать новый замок, вставший точно на место старого, и отдал Акимову ключи:

– Все. Можешь спать спокойно.

– Сколько с меня?

– Пятьсот рублей и хлопоты двести. Итого – семьсот.

– Вот тысяча. Спасибо.

– Чего, без сдачи?

– Без сдачи. Триста за скорость.

– Вот это правильно, хозяйка. Ты все понимаешь правильно. Скорость тоже чего-нибудь стоит.

Женя сунул бумажку в карман и покидал инструмент в баул.

– Если тебе что понадобится – в любое время дня и ночи. За исключением религиозных праздников и выходных, – он опять обнажил свои темные зубы. – А ты, хозяйка, как бы тебе сказать …

Но подходящего слова Женя подобрать не смог и только снова кивнул в сторону комнаты. Потом он взял инструмент и ушел.

Было уже семь часов. К этому времени Акимов уже полностью восстановился и уже был готов поехать в «Окно в Париж». Но тут опять зазвонил телефон.

Звонила Надя.

– Мама, здравствуй.

Голос Нади был сух и официален:

– Что у вас там со Стасиком произошло? Он так ругался. Мне даже страшно стало.

– Он просил денег, а я не дала.

– Почему? Вы же с ним договаривались. Он мне так сказал. Ты что, не хочешь помочь внуку?

Акимов, досадуя на возникшую помеху, попробовал мирно и быстро закончить разговор:

– Я хочу ему помочь, но мне надо уходить.

– Мама! Неужели ты не можешь ненадолго отложить свои дела? Куда ты собралась на ночь глядя? Давай разберемся. Ты мне не ответила, почему ты отказала Стасику?

– Давай это сделаем завтра. Хорошо?

– Ты понимаешь, что ему не на чем ездить?! – голос Нади взвился. – Это ты сидишь целыми днями дома. А он постоянно мотается. Я считаю, что ты вполне можешь ему помочь. И потом, он отдаст тебе деньги!

«Вот достала!» – Акимов тоже начал понемногу раздражаться.

– Алё! Мама, почему ты молчишь.

– Я не могу дать ему деньги.

– Но почему? Ты же купила себе компьютер, телефон. А зачем они тебе? Это ведь выброшенные на ветер деньги. Ты же могла отдать их Стасу?

– Во-первых, это мои деньги. И я распоряжаюсь ими, как хочу. Во-вторых, я не обязан менять взрослому мужику колеса. Если ему нужно, пусть заработает. Если не может заработать – пусть «мотается» на том, что есть. Если его это не устраивает – пусть, черт возьми, ходит пешком. Я ему ничего не должен! В-третьих, если ты хочешь помочь своему сынку, то сама дай ему денег, я возражать не стану. И вообще, поговорим лучше завтра.

– Завтра?!

– Ну да, завтра. Или послезавтра.

– Да… – Надин голос стал пресекаться, и Акимову показалось, что она задыхается. – Да… Мама! Я тебя не узнаю. Что с тобой? Я не верю ушам. Ты такой никогда не была. Что случилось? Ты так раздражена, что запинаешься. А тебе волноваться противопоказано. Успокойся, Христа ради! – голос Нади окреп и снова начал давить. – Тебя просят помочь внуку, а тебя это приводит в ярость. Неужели ты до такой степени стала жадной. Для чего тебе деньги, скажи? От тебя и раньше особой помощи было не допроситься. Мы тебя что, часто просим? Скажи? Вымогаем под разными предлогами? Ответь мне, пожалуйста… Да, у Стаса сейчас тяжелый период, и он не работает. Но ведь можно ему помочь. На машине он хоть как-то себя кормит. Ты его обидела. Это тебе понятно? Ты стала такой грубой, я просто удивляюсь. Меня сейчас отчитала, не понятно за что. И это вместо благодарности. Тебе стираешь белье, ищешь по всему городу для тебя лекарства. Переживаешь за тебя. А ты несчастные девять тысяч жалеешь. Ладно бы, постороннему человеку. А то, родному внуку. Мама, подумай. Давай я сейчас приеду, и ты мне дашь эти деньги. Стасик так обиделся на тебя, что к тебе больше ехать не хочет.