Попасть внутрь особняка нам удаётся не сразу, так как дверь оказывается запертой, из-за чего внутри медленно начинает бурлить ядерный коктейль из разного вида неприятных эмоций.

– Приветствую вас, леди.

Внезапно из датчика, расположенного на уровне наших глаз, до нас доносится неестественный голос с мëртвенно-ледяным оттенком, и мы с Дженн вздрагиваем.

– Поднесите, пожалуйста, ваш qr-код к экрану.

На двери загорается сенсорный экран с выделенной рамкой для считывания кода. Как я и предполагала, Дженн с особой решимостью сразу же подносит к нему свой телефон, и устройство через каких-то несколько секунд загорается зелёным цветом.

– Ваш qr-код, мисс.

Когда подруга отступает на шаг в сторону от меня, я понимаю, что просьба металлического голоса в динамике относится ко мне. Неуверенно протягиваю телефон в руке к сканеру, начиная отсчитывать секунды до сигнала. Сразу же мелькает мысль о том, что я бы не сильно расстроилась, если бы именно на мне сломалась считывающая система. Это был бы существенный знак, что мне не стоит идти. Тишина вокруг только сгущает краски и добавляет растущему напряжению веса.

Если бы я хотя бы слышала отголоски музыки, рокот голосов, видела бы, как несколько человек стоят курят в стороне, прохлаждаясь на свежем воздухе, мне было бы легче принять тот факт, что здесь безопасно. Но сейчас… меня не покидает чувство, что шагнув за порог этого дома, я больше никогда не окажусь снаружи.

– Эва?

Отозвавшись на своё имя, моргаю несколько раз и осознаю, что стою с поднятым в руке телефоном, а экран сканера уже горит зелëным цветом. И долго я так стояла? Боже, собственные мысли меня когда-нибудь точно погубят.

– С тобой всё хорошо? – интересуется Дженн, открывая дверь особняка.

– Д-да, – отмахиваюсь я, – всё прекрасно. Извини, задумалась о своëм.

****

Как только мы оказываемся внутри, нас сразу же обволакивает грейпфрутовый цвет, исходящий от неоновых ламп в форме безликих масок, расположенных на стенах по обе стороны от нас. Наши шаги дальше вглубь цилиндрического коридора сопровождаются звонким стуком шпилек о стеклянный пол, отражающий в своём покрытии смену цвета ламп от тëмно-оранжевого до кораллового, а затем алого.

– Добро пожаловать, леди.

Где-то над нами раздаётся женский голос, сползающий вниз вибрационным эхом по стенам.

– Заберите, пожалуйста, ваши браслеты.

Одна из неоновых масок на стене открывается, как обычный ящик.

– Чтобы оставить личные вещи и верхнюю одежду в гардеробе, достаточно протянуть руку вправо, и мои ассистенты помогут вам. Вся информация о сданной вещи будет записываться на ваш браслет, который также служит вам банковской картой. При необходимости забрать верхнюю одежду и вещи личного пользования, просто поднесите qr-код к рамке на считывающем устройстве справа от вас.

Следуя указаниям мелодичного голоса, мы с Дженн одновременно оборачиваемся в обозначенную сторону, где я замечаю такой же сканер, как и при входе.

– Круто, спасибо! – выкрикивает подруга в воздух, начиная расстегивать свой тренч.

Повторяя за подругой, тянусь к поясу и аккуратно снимаю пальто, всë отчëтливее ощущая, как невидимая пелена собственной трусости опускается на плечи и придавливает меня к полу. Боже, если сюда сейчас кто-то зайдёт. А мы тут… Стоим практически голые. И чтобы поскорее избавиться от этого неприятно-зыбкого, царапающегося кожу ощущения стыда, я быстро, как было сказано в инструкции, протягиваю пальто и клатч к правой стене, откуда внезапно из темноты мне навстречу высовывается рука, облачённая в белую длинную перчатку. Застыв ненадолго в немой паузе, с недоверием отдаю руке свою верхнюю одежду и с неутолимым интересом наблюдаю, как белая перчатка испаряется в черноте стены, которой, как теперь мне кажется, и вовсе нет.

Впечатление визуальной обманчивости создаёт не только неоновый свет ламп, иллюзорно превращающих коридор в бесконечный туннель, но ещë и пол, вылитый чёрным стеклом, в котором отражаются стены с безликими масками на них и мы с Дженн.

– Милые леди, – вновь окликает нас уже знакомый женский голос, – ваши мантии готовы. Мои ассистенты вам помогут.

– А ассистенты красивые? – с широкой улыбкой на лице интересуется Дженн. – И не могли бы они поторопиться?

Безответную паузу нарушают чьи-то уверенные шаги, и через полсекунды перед нами выплывают два темных силуэта, с каждым шагом приобретающие человеческий облик. Спустя миг перед нами предстают две крупных мужских фигуры, одетые в красные рубашки, едва сдерживающие своими нитками груду налитых мышц под тканью. Наши с Дженн глаза, оказавшиеся, из-за невысокого роста, на уровне их излишне рельефных грудей, медленно поднимаются вверх и останавливаются на лицах, полностью закрытых чёрными масками. Задержав на них взгляд, проглатываю немую панику, которая неприятным остатком скатывается в желудок по пересохшему горлу.

– А они хорошенькие, – одобрительно кивает Дженна, – их можно взять с собой?

– Дженна, – бросаю на неё укоризненный взгляд.

– К сожалению, сегодня они в моëм распоряжении, – отвечает голос.

– Вот как. А ты собственница, – произносит Дженн, поднимая голову к потолку в поиске невидимой «соперницы». – Если передумаешь, дай мне знак, детка. – Она собственнически тянется к руке стоящего перед ней мужчины, но не успевает коснуться, так как они оба сразу отступают на шаг, словно по выученной команде. И не дожидаясь от неё какой бы то ни было реакции, мужчины быстро удаляются, оставляя нас одних.

Как только мы достигаем конца коридора, перед нами разъезжается массивная дверь, пропуская нас внутрь зала первого этажа, где мне сразу же бросается в глаза огромное количество стеклянных конструкций разных видов и форм. С потолка стекают вниз неоновые лучи от статоскопов, хаотично облизывающих лазерным светом стеклянный пол, затем стены, диваны и столики, и так заново по кругу.

Диджейское ложе, возвышающееся над танцполом, будто парит в невесомости из-за бесконечного множества стекла, отражающего в себе противоположную стену. Над головой диджея изображена огромная луна лимонно-горчичного оттенка, приглушённый свет которой освещает танцевальную площадку.

Мои глаза бегло рассматривают присутствующих здесь людей. Их чёрные мантии обильно заполняют танцпол, а лица закрывают разнообразные маски. Пол под моими шпильками пульсирует от ритмичной танцевальной музыки, заполняющей каждый дюйм клуба. И на секунду я даже ловлю себя на мысли, что нахожусь в престижном клубе Лондона, ничем не отличающемся от тех, где я уже бывала. Но эта иллюзия с треском лопается и рассыпается на осколки, как только мы оставляем позади танцпол и оказываемся в другой части зала, которая ранее была недоступна взору.

В подвешенном к потолку квадратном сооружении, очень похожем на аквариум, находятся четыре человека. Застыв на месте, мы с Дженн буквально всматриваемся на неприятное зрелище, где мужчины, одетые в костюмы спартанцев, хлëстко бьют плетьми женщин, стоящих к ним спиной на коленях. Кожу их ягодиц разрезают мелкие и крупные бардовые полосы. На очередном ударе я невольно подвигаюсь к Дженн и жмурюсь, чувствуя, как желудок резко сводит, а затем на языке появляется привкус неприятной горечи.

– Необычно…

Услышав сквозь громкую музыку голос Дженн, настороженно поворачиваюсь к ней.

– Что-то в этом есть, да? – бросает вопросительно подруга, смотря на меня с абсолютно умиротворённым выражением на лице.

Я намеренно стараюсь не смотреть в сторону «человеческого аквариума», так как ощущаю бесконечную неловкость за возможность наблюдать за ними. За всем этим странным зрелищем. Это правда кому-то нравится? И покрутив головой по сторонам, незамедлительно нахожу положительный ответ на свой вопрос. Сидящие за столиками люди даже улыбаются, когда женщина за стеклом издаёт громкий жалобный стон от очередного удара плетью. Ну всë, хватит! Отворачиваюсь вновь. От переизбытка волнительных эмоций на коже выступает испарина, образующая в ложбинке груди маленькую бусинку пота, медленно стекающую вниз и оставляющую за собой прохладный след.