Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Продолжая посапывать кислородной трубкой, Лес Джесперсон рассказывал о своем детстве в Канаде – смеси Диккенса и Данте:

– Никто не работал так много, как мой отец и мы, шестеро детей. Мы ковали железо, подковывали лошадей, делали плотницкий инструмент – все, для чего нужны наковальня, молот и мышцы. С детского сада мы работали вместе с отцом, когда не были в школе. У нас было два горна и две наковальни, огромные молоты то и дело взлетали над раскаленным докрасна железом. Я бил кувалдой, а мой отец работал молотками, клещами и другими инструментами, изготавливая зажимы и крючья.

– После нескольких часов безостановочной работы я валился на телегу, но очень скоро отец снова раздувал мехи, железо раскалялось, и отовсюду пыхали огонь и дым. Немного похоже на ад, да? Что ж, так оно и было. Тебе не предоставляли выбора – работай и помалкивай. К моменту, когда я уехал из дома, я выжимал сто десять килограмм, как мой отец. Если мы с братьями не слушались, он бил нас ремнем для правки опасной бритвы. Там даже протерлось пятно. Отцовский ремень был чертовски хорошим воспитателем.

Сын Лесли Кит, сидящий в тюрьме, запомнил деда как грозного старика, молча сидевшего в углу гостиной над доской для криббеджа – любимой настольной игры всей семьи.

– Отец моего отца был суровым парнем – ему пришлось стать таким, чтобы выжить. У него был холодный ум бизнесмена. Он никогда особенно не разговаривал с нами, детьми, и никогда не выказывал своих эмоций. С женщинами обращался так, будто они занимают слишком много пространства. И отца моего вырастил таким же.

Одна из родственниц утверждала, что после того, как старый Арт Джесперсон потерпел неудачу в прериях, он всю жизнь думал только о деньгах и омрачал существование всем в доме. Она говорила:

– Арт не мог смириться с тем фактом, что ему приходилось стрелять сусликов, чтобы у семьи было на столе мясо. Это довело его до пьянства, изуродовало его личность. С «Грязных тридцатых» до самой смерти он все рассматривал с точки зрения денег. На семейных сборищах Джесперсоны говорили только о деньгах. Постоянно вели подсчеты. Даже трагедию Кита они рассматривали с позиции денег. Все, мол, только и хотят обогатиться за счет этих бедных убитых женщин.

Лес Джесперсон, отец убийцы, ушел из школы в десятом классе; он подрабатывал кузнецом, сантехником, сварщиком и сигнальщиком в лагере лесорубов. Он выучил азбуку Морзе, знал высшую математику, электронику, гидравлику и механику, промышленный дизайн и основы производства. В эпидемию он делал гробы для индейских племен. Придумал и построил машину для волочения бревен, дробилку для сосновой коры, новую насадку на комбайн для сборки сена, автоматическую бетономешалку, устройство под названием «наполнитель Джесперсона» и другие полезные вещи. Оживил выращивание хмеля в регионе, придумав пружинный анкер, крепивший натянутые струны на каркасе, по которому вьются побеги, а потом разработал станок, делавший такие анкеры со скоростью шестьсот штук в минуту. На вершине процветания, прежде чем он продал патент, его завод выпускал тонны анкеров. Затем он изобрел жнейку, которая удвоила скорость сбора урожая хмеля. Его пригласили заняться усовершенствованием процесса переработки яблок, и он придумал сложнейшее новое оборудование, которое решило проблему.

Одним из хобби талантливого самоучки было коллекционирование обрезков металла, из которых он делал произведения искусства – сейчас некоторые из них выставлены в музее в Саскачеване. Он сам научился играть на пианино и на аккордеоне и исполнял музыку в стиле Лоренса Велка на деревенских танцах. Он резал по дереву, писал маслом, рисовал, придумывал шутки, фотографировал, изобретал, сочинял музыку и стихи, в том числе и забавные, обращенные к жене:

Бывают розы красные,
Бывают розы белые,
А ты скажи, что мы с тобой
Обычно ночью делаем.

И трогательные советы детишкам:

И пускай все говорят,
Сердце сильное у нас,
Сердце слабым может быть,
Его надобно хранить.

В любом обществе он чувствовал себя в своей тарелке, привлекал внимание своим юмором, шутками, остротами и кипучим темпераментом. Старые друзья вспоминали, что он был ростом почти два метра, хотя на самом деле его рост не превышал метра восьмидесяти. Он говорил с провинциальным акцентом, как добрый терпеливый дедушка, но ближайшие родственники знали, что за этим стоит подавленная неудовлетворенность и гнев.

Казалось, всю жизнь у Леса Джесперсона был избыток энергии. В двадцать восемь лет он победил на выборах и стал самым молодым олдерменом в Чилливаке, Британская Колумбия, – городе с сорокатысячным населением через границу от Вашингтона. Он считался чуть ли не единственным представителем городских властей, способным усмирять членов русской религиозной секты духоборцев. Когда они голые въезжали на конях в город, все кричали: «Зовите Леса!»

В тридцать лет он стал главным по плотинам на реке Фрейзер. Начинал несколько бизнесов, переходя от одного к другому, как только ему становилось скучно. Основал Боксерский клуб Чилливака и Чилливакскую службу поиска и спасения. Иногда он задумывался, не слишком ли распыляется и не страдает ли от этого его семья: «Не проходило и дня, чтобы про меня не написали в “Чилливак Прогресс” – по тому или иному поводу. Наверное, от всего этого внимания Кит малость ревновал, потому и пошел по кривой дорожке».

Жизнь Леса Джесперсона в качестве мужа и отца четко делится на два этапа. Начиная с женитьбы в двадцать лет и до сорока семи он сильно пил, менял работы одну за другой и обращался с семьей как тиран.

На втором этапе, приближаясь к старости, он изменил свое поведение. «Я бросил пить, когда понял, что бываю пьян уже к десяти часам утра. Я не обращался в “Анонимные алкоголики”. Я бросил сам». В трезвой жизни он заинтересовался семьей и увлекся написанием стихов. Но к этому моменту все его дети, кроме младшей дочери Джилл, уже выросли и уехали из дома.

2

Поверженный идол

…В последнее десятилетие были получены данные, подтверждающие, что генетические факторы, связанные с алкоголизмом у биологических отцов, имеют значительное влияние на поведенческое и интеллектуальное развитие их детей.

Робин Карр-Морс и Мередит С. Уайли,
«Призраки из детской: в поисках корней насилия»

Подрастая, маленький Кит видел в отце образец для подражания, гения, обладавшего таким влиянием и авторитетом, что никто в семье не осмеливался бросить ему вызов. Позднее, обсуждая их отношения, Кит постоянно делал паузы, чтобы собраться с мыслями, боролся со слезами, вздыхал и лишь изредка улыбался или смеялся.

– Я люблю моего отца и одновременно ненавижу. Он такой… как это сказать… идеальный. Отец хорош абсолютно во всем. Ему хватает пары минут, чтобы завести друзей. Иногда он изображает из себя всезнайку, но, возможно, он и правда все знает!

– Пока мы росли, он практически не уделял нам, детям, внимания. Он работал, потом ел, потом напивался и засыпал. Он был уже пьян, когда приходило время читать нам на ночь или проверять домашние задания. Зато он заставлял нас работать. Воскресенье было для нас рабочим днем. Если мы хоть на десять минут задерживались в постели, то получали ремня.

– Ему нравилось ставить нас на место своим сарказмом и остротами, но в то же время он нами гордился. Он говорил: «Ты Джесперсон. Веди себя соответственно». Я унаследовал его едкое чувство юмора. Когда я был маленьким, я спросил у него, как проверить, что наш электрический забор действительно под током. Он сказал: «А ты пописай на него». Меня ударило током по яйцам. Он стоял надо мной и хохотал, а потом бросил мне: «Считай это уроком». Моей сестре Шерон он разрешил потрогать электрический забор, когда она была совсем маленькой. Над ней он тоже посмеялся.

8
{"b":"894436","o":1}