1563 г. – пелымские князья объявляют независимость мансийских земель от Сибирского ханства.
1572 г. – князь Бегбелий заключает союз с ханом Кучумом и нападает на владения Строгановых.
1580 г. – вторая «Строгановская война»; князь Кихек разоряет Чердынь, Соликамск и окрестные городки.
1582–1584 гг. – войны с казачьей дружиной Ермака; казнь Албергана (1584).
1594 г. – победа москвичей на Конде при содействии хантов и коми.
XVII в. – искоренение Пелымской династии: Аблегирим, его сыновья Тагай и Таусей и внук Учот «изведены» в плену у московского государя. Сын Учота, Андрей Пелымский, получает разрешение вернуться на Урал в качестве наместника.
1609 г. – восстание под началом младшей ветви Пелымской династии: кондинские князья Агай, Колясим и Азипа; восстание подавлено в 1611 г.
1630, 1654 гг. – второе и третье Кондинские восстания.
1680 г. – князь Кинча получает грамоту, утверждающую его в княжеском достоинстве.
XVIII в. – последнее «освободительное движение» под предводительством князя Сатыги и верховного шамана Нахрача.
1709 г. – учреждение Сибирской губернии, включающей вогульские селения.
1711 г. – крещение вогулов митрополитом Филофеем Лещинским.
1730–1750 гг. – первые «спецпоселенцы»: князь Меншиков, князь Долгорукий, граф Остерман и др.
1768 г. – жалованье землевладельческих грамот князьям Шешкину и Тайшину.
…
XX в. – коллективизация; развитие лесозаготовочной и нефтяной промышленности на территории ХМАО.
1930‐е гг. – учреждение Вогуло-Остяцкого АО (1930), строительство Ивдельлага.
1959 г. – гибель туристической группы Дятлова на перевале Холат-Сяхыл.
1965 г.– основание поселка Тресколье.
БАЙКАЛ
1
Траверсом по Саянам ползет чабрец.
Держится за живое саган-дайля
6.
Время не хочет знать, что его в обрез,
между тобой и мною себя деля.
Так вот, вступив в пору смертности, человек
на год вперед намечает себе дела;
графики составляет на целый век.
Дай ему точку опоры, саган-дайля.
Здесь зацеплюсь за выемку, подтянусь.
Абразионный берег, уступ-карниз.
Точечной тучей чернеет над падью гнусь.
Страх высоты посмотреть заставляет вниз.
Трудно поверить: метров от силы сто.
Что-то лежит там камнем, ничком, пластом.
Кажется точкой что-то большое, что
точкой и вправду сделается потом.
2
Где лишайник и мох, где трясина,
сопки, ельники, озеро с ряскою,
прибайкальский участок Транссиба,
глушь освоивший братско-бурятскую,
где поселок, дома с полувнешней
стороны – не поймешь – с полувнутренней.
И поджарый старик, житель здешний,
начиная забег ежеутренний,
входит в кадр семенящей фигурой,
осторожно ступни отрывающей
от земли. И земля черно-бурой
полосой, где клочками трава еще.
И с фонарным еще селенитом
перешеек от дворика к садику,
где на месте бежит, семенит он,
поверяя динамикой статику.
И вокруг ни души, будто только
он и есть, чтоб субъектом единственным
уточнялась действительность, долго
мельтешащая хвойным и лиственным
перелесками (ельник и сопка,
бурелом, обходная тропа, листва),
где течет, торопясь, Ангасолка
и впадает в Байкал, как в беспамятство.
3
Поезд пройдет в привычном, многовагонном порядке,
ухнет на полустанке
признаком жизни первичным. Вылезешь из палатки.
Что там? Темно, как в танке.
Там – это рядом; справа плещет Байкал, как в черной
комнате проявитель,
где фотоснимок плавал. Жест бытия безотчетный:
где-то я это видел.
Вправо посмотришь, влево, из слепоты пытаясь
высвободиться, вспомнить
снящееся бесследно, в памяти заплетаясь,
плеском из черных комнат.
Кто-то там ходит, вечен, сумками весь увешан,
путь фонарем означив.
Вспыхнет светоячейка, высветит облик чей-то.
Кто-то, видать, из наших.
Будто сосновый ящик не приняла траншея,
будто они всем миром
здесь, и о предстоящей смерти их знать страшнее,
чем о своей, и мигом
луч к пустоте примерзает, будто уже не снится,
видится беспристрастно,
или душа созерцает собственные границы
на берегу пространства.
ПО СИБИРИ С ТЕХАССКИМ РЕЙНДЖЕРОМ ЭНРИКЕ ИГЛЕСИАСОМ
1
Однажды утром мой научный руководитель Джейми Гудвин вызвал меня к себе в кабинет по «не очень срочному, но очень странному» делу.
– Послушай, Алекс, я тут получил письмо… Насколько я понял, оно из России. Так вот, не мог бы ты перевести его с английского на английский? То есть с английского – на русский, а потом – обратно на английский. А то я, сколько ни пытался, так и не уловил, что от меня хотят. Понял только, что это не спам: пишет реальный человек и, кажется, просит о помощи. Вот погляди. – И Гудвин показал мне послание с таким видом, что можно было подумать, речь идет о рукописи Войнича или каких-нибудь «пляшущих человечках».
Но, разумеется, никакой великой загадки тут не было. Просто человек, не владеющий английским, составил письмо при помощи словаря или, что еще вероятнее, воспользовался автоматическим переводчиком. Получилась абракадабра. Однако обратной операции через тот же онлайн-переводчик не проделать. Придется расшифровывать вручную, продираясь сквозь такие невообразимые конструкции, как «we implore you to mean» (в оригинале: «просим вас иметь в виду»).
После полутора часов шампольонова труда изначальный смысл послания начал проступать, как молочная тайнопись из школьных рассказов про Ильича. Писала сотрудница Сибирского института физиологии и биохимии растений. Вряд ли американские коллеги когда-нибудь слышали об их лаборатории. Зато она хорошо знает наши работы и спешит сообщить нам, что бикарбонатзависимая аденилатциклаза, которая, как показал профессор Гудвин, играет немаловажную роль в физиологии человека, важна также для роста высокоурожайного картофеля «гала». Изучение данного сорта картофеля представляет огромный интерес с точки зрения… И так далее и тому подобное. В конце письма Валентина (так звали сотрудницу) предлагала уважаемому профессору Гудвину соавторство в будущих публикациях в обмен на антитела к вышеозначенному ферменту. «Конечно, – писала она, – мы понимаем, что антитела стоят дорого. Мы готовы заплатить Вам за них, но просим иметь в виду (we implore you to mean), что в настоящее время бюджет нашей лаборатории составляет порядка тридцати долларов». Я передал суть письма начальнику.
