смотрел на девочек, девушек и молодых женщин.

Смотрел зачарованно, трепеща, любуясь и еле дыша.

Буквально все, все они для меня были привлекательны!

И не так важно было для меня конкретное воплощение

исконной, искушающей тайны.

Первый раз я влюбился в младшей группе детсада

и звали мою приму – Леночка С.

В «мёртвый час» я дожидался, пока все уснут,

осторожно вставал, подходил к обожаемой

и задыхаясь, нежно целовал её в пухлую щёчку,

окрылённым возвращался в свою кроватку

и благостно засыпал. Так продолжалось недолго:

я ощущал невесомость, и радость переполняла меня.

Но в один прекрасный день (именно прекрасный!)

я на цыпочках подобрался к почивающей пассии,

полюбовался ею, с замирающим сердцем начал

клониться к ней и уже готов был исполнить ритуал,

как она распарено развернулась ко мне тылом,

звонко пукнула и засопела дальше!

Мир мой тут же развалился! Меня будто опалило.

Я на миг застыл и обречённо потащился восвояси.

Это был удар в самую мою сердцевину.

Любовь кончилась! Пер-ва-я-а! Мгновенно.

Но хорошо, что всё проходит, прошло и это…

это первое серьёзное потрясение.

Были и ещё любови в детском саду…

Помню, как громко и отчаянно кричал вслед Ольге М.  —

Митроха, я люблю тебя! – под продолжительное,

визгливо суматошное оживление воспитанников

и квохчущий переполох воспитательниц.

Была влюблённость в начальной школе и в Галю Д.,

были несмелые касания невзначай, был и робкий

ответный интерес её с едва скрываемой симпатией.

Волею случая мы оказались за одной партой,

я трепетал и был несказанно рад такой удаче:

быть рядышком!

Но и эта влюблённость быстренько рассосалась

после того, как зажурчал ручеёк под Галей на уроке,

и ножка её на мешке из-под «сменки»

суетливо пыталась уничтожить постыдную лужу.

Жизнь есть жизнь. Великий учитель! Пала с глаз моих

пелена наваждения и самообмана, скоро растворился

в суровой реальности и образ принцессы-божества…

Много чего было впоследствии в общениях с этой  —

так уж и лучшей? – половиной человечества, что никак

не укладывалось в здравые людские отношения.

Немало было и того, что крайне озадачивало,

крепко удручало и едва ли не сокрушало, ибо

вместо ожидаемой (любой) человеческой реакции,  —

ответы были, как от очумелого зайца!

Так что – уже не могу воспринимать женщин,

как человеков, ну, и более того, – как божеств…

Хотя, допускаю-таки, что это лишь моё мнение  —

крайне субъективное и может быть оспорено.

– Нет, оспаривать ничего не буду.

Просто слушаю и просто смотрю, как ты повествуешь,

ты же и сам, я убеждён, всё оценишь после общения.

А историйки твои забавны и поучительны, но

ты лучше расскажи о реальной первой любви своей,

а не о детских влюблённостях.

Сидели мы как-то нашей музкомандой

с приятелями в кафе; среди них были девушки,

а от одной из них мне было трудно отвести взгляд:

миловидная, стройная, с красивым лицом, глазищами

и… в о-очень рискованной мини-юбке.

Девушку звали Марина, она сидела напротив меня,

и я периодически мельком видел то, чего раньше

никогда не видел, и это волновало чрезвычайно.

В этом сборе я был новеньким, только недавно

был принят бас-гитаристом в группу, но мы уже

отыграли выпускной в известной центровой школе,

которую все из компании закончили в разное время.

И отыграли достойно, хотя бас-гитару до вечера

я держал в руках всего-то несколько дней.

Меня представили, и я как умел, робко пытался

оказывать знаки внимания этой красавице.

А умел я совсем ничего, никакого опыта ухаживания,

хотя и было мне тогда уже восемнадцать.

Но уж очень я был впечатлён ею и очень старался

обратить на себя внимание и понравиться.

Всё-таки гимнаст с фигурой, и к тому же

«битл» длинноволосый, чем выгодно отличался

от прочих претендентов. К концу вечера

Марина засобиралась домой в компании подруги.

Мы с гитаристом вызвались проводить,

и наше предложение было принято благосклонно.

Марина проживала вдвоём с мамой в однушке

модного «круглого» дома в Матвеевском,

но мама в тот вечер отсутствовала.

Посидели, пообщались, уж полночь близилась…

Хозяйка вечера предложила остаться, де, как же вы

доберётесь домой: автобусы редки, метро до часу.

Я позвонил родителям и боязливо уговорил матушку

на свой первый неприход. А дальше… дальше

случилось то, что и должно было когда-то случиться.

Я был девственен, робок, ну сущий телёнок,

Марина помогла мне и всё сделала сама.

Домой я горделиво возвращался спокойным и тихим,

и даже близость девушек и женщин в интимной тесноте

переполненного вагона метро меня уже не волновала.

Но неожиданно и почему-то я стал остро чувствовать

маскируемую духами, но отталкивающую пахучесть

некоторых особей…

В ближайшее время я пытался связаться с Мариной,

назначить встречу, но или не заставал её дома,

или она отказывалась; сама же не позвонила ни разу.

Огорчался, конечно, и какое-то время не звонил ей.

Прошло месяца два, мы с близкими приятелями

собирались зависнуть у Серёги-князя, и я отважился

набрать Марине. Она на удивление согласилась,

я, ликуя, помчался на встречу заранее и

в приподнятом настроении ожидал её на Соколе.

Она опаздывала. Через полчаса пригорюнился, но

решил-таки дожидаться. Через час уже совсем сник

и вознамерился уйти, но тут она, излучая сияние,

выпорхнула из вагона метро: «Как же хорошо,

что ты дождался, извини…». Взяла меня под руку,

на что я мгновенно ожил, и мы отправились «гулять».

Хорошо посидели и остались ночевать, благо у Серёги

была просторная 3-х комнатная квартира: Князь!

В ту ночь я был уверенней и проникновенней…

и не один раз. Так продолжился мой первый роман,

длившийся года три-четыре, то разгораясь, то затухая.

Несколько раз я поступал некрасиво и непорядочно,

проявлял малодушие, но Марина не напоказ прощала,

не лезла под кожу и в голову. И почему-то сейчас

мне стало очень-очень стыдно за того меня…

она была уважительной, всячески заботилась обо мне,

сшила мне самые модные и широкие клеша в Москве

и, вообще, многому меня научила.

Сегодня не помню причину нашего расставания,

видимо я не был готов к ответственности и заботам,

слишком долго оставался ветреным парнишкой.

Или не было во мне истинно глубокого чувства,

была лишь страсть и благодарность за самый первый

волшебный и волнующий опыт близости,

всё началось слишком быстро?…

Хотя и позже, многие мои серьёзные любови

длились годами, я терпеливо сносил закидоны подруг,

их давильные попытки до последнего… но

к Марине это не относится. Не помню причин разлуки,

но зато помню Марину – мою первую женщину,

красивую, верную, ласковую и нежную…

– Спасибо за рассказ, верю, что не помнишь деталей

и пусковой причины вашего расставания, но

один важный ключик, освежающий память, дам:

ты опасался, что Марина не сможет выносить дитя

из-за её проблем со здоровьем.

Она жила с одной почкой, второй лишилась в детстве…

Да и с первым опытом ты лукавишь, ведь так?

– Ну, ты вспомнил! Я и не считаю ту грязь, когда

в 12-летнем возрасте проник во взрослую пьяную тётку,