что весьма сомнительно. Давай попробуем?…
– Ну-у что ж… давай пробовать.
– Так не молчи, начинай о гложущем наболевшем…
– Ладно. Но раз ты предстал к ужину, присоединяйся.
И давай по первой для плавности беседы и таки снятия
моей лёгкой очумелости от материализации твоей:
конечно же, я удивлён, хотя и не показал вида.
Начали… за прямодушие, за согласие… за нас;
понеслась родимая…
Дык, о чём говорят мужики на досуге:
о машинах, деньгах, увлечениях… о бабах…
– Фи, сделай одолжение, не употребляй при мне
это уничижительное – бабы!
– Ох жеж, блин, ну ты и даёшь… постараюсь,
но потерпи, если обмолвлюсь, объяснюсь позже.
Итак: машины, как ты знаешь, меня не интересуют.
Совсем. Увлечения мои все ты знаешь, новых не будет.
Деньги – только как необходимость недурно выглядеть,
иметь съедобную еду и правильные напитки. Всё.
Лишнего мне не надо. Уже. Что правильно.
Остаётся о… хорошо-хорошо, о женщинах.
Но тема эта – поле непаханое. И чтоб толково
распахать его нужно быть соизмеримым по мощи
со Львом Толстым или Фёдором Достоевским.
Нужно стать этаким Микулой Селяниновичем!
Не возьмусь и не претендую, но… уже по мере сил
попробую хоть взборонить свою деляночку.
Женщина! По мне, так слишком обобщающее понятие.
Женщина и тётка совсем не одно и то же.
Бывают и девушки тётками и о, ужас, – девочки!
И всем им свойственна иллюзия недооценённости,
что сносит их в пучину ирреальности.
Но как же смешны и нелепы они предлагающие,
а то и навязывающие себя по невероятным ценам!
Не могу я назвать трескучую и хамоватую неопрятную
тётку весом под сотню – женщиной. Никак не могу.
Впрочем, как и надутых в разных местах самок…
человеческих самок, кривляющихся по жизни.
Многие «женщины» живут, как позируют.
Даже бессознательно, рефлекторно принимают позы,
и арсенал их позитур велик! Одна из гламурных —
так всю жизнь проживает в поперечном шпагате.
Сродные ей духом (коих море), всплывая в свет,
«незаметно» озираются: заценили ли, клюнул ли кто?
И все свои позы искренне считают захадошными,
полагая их как бы обольстительными, отрабатывают их.
Думаю, даже на стульчаке восседают не просто так,
а в позах.
– Эк тебя разобрало, раздражение так и сочится…
– Ничего не могу с собой поделать. Самому горько.
Хочу любоваться, восхищаться ими – не получается.
Ведь что с ними сделалось, что с ними сделали?
Что им скармливается, и что они потребляют,
на что равняются и к чему стремятся:
«Хотите красивую грудь за 30 дней?…
Миостимулятор для ягодиц высокого качества…
Женские кожаные портупеи ручной работы!..
Красивая жизнь с состоятельным мужчиной»[1].
Это из пропитавшей людское бытие рекламы,
исподволь пожирающей человеческое в человеках.
Мало кто понимает, что реклама сегодня —
самое действенное, самое сокрушительное
и самое универсальное оружие массового поражения.
Только-только кто-то попытается сосредоточиться
на чём-то одухотворяющем, сопережить, растрогаться,
как ему под нос: «Чувствовать всё, но не прокладку!
Без протекания, без запаха!»*.
Вот ты говоришь – Женщины. Но есть ли они сегодня?
– Полагаю, ещё есть. И если ты их не видишь…
как суслика, это совсем не значит, что их нет.
– Ох, надеюсь, что ещё есть, хочу верить в это…
Вообще, редкая самка человеческая – женщина,
как и не всякий человек – личность,
впрочем, как и не всякая личность – человек.
Встречались в жизни моей экземпляры,
приближающиеся к этому святому понятию,
но на дистанции плотного общения проявлялись,
изобличали себя и представали подлинной сутью своей:
«партнёрами», спутницами, тёлками, бабами.
– Печально это, брат, но верно ли?
Может, что-то с восприятием не так?
– Да по-разному можно смотреть, по-разному видеть
и, мало того, по-разному можно понимать.
Кто-то замечает малую частицу чего-то или большую,
а кто-то зрит в корень и видит тщательно скрываемое.
Я и сам не рад тому, что вижу больше, чем хочу.
Особенно в женщинах. Ох, и не сладко это, больно.
Открыл для себя их этапы восхождения к Женщине:
деточка, девочка, девушка… заготовка женщины…
Затем, и быстрёхонько – тётка или стервь занозный!
Единицы достигают титула Женщина. И это праздник!
Для всего окружения. Помню лишь одну Женщину…
* * *
Некогда на одной южной турбазе
обратила на себя внимание отдыхающая без пары
дама с ребёнком: с царственной осанкой,
точёной фигурой, естественная и грациозная,
с неброской, но завораживающей красотой.
Всё в ней было прекрасно, – движения, мимика, речь,
даже молчание; она излучала какое-то благородство,
спокойствие и величавое достоинство.
Многие лихие козлевичи окрестных здравниц,
да и местные, отваживались подъезжать, гарцуя,
но очень скоро укрощёнными и пристыженными
виновато разбредались, поджав хвосты.
Я же только восхищённо любовался её издали,
не смея приблизиться и заговорить, и…
летел утешаться к очередной курортной подруге…
Уверен – для той дамы было бы дико это нынешнее:
«Подарите себе пластику груди со скидкой 20 %»,
«Увеличение точки G филлерами с гиалуронкой»,
«Персональная тренировка 3D ягодицы»,
«Подтянуть живот и сделать вашу попу
самой соблазнительной на пляже»*!
Ну, не одарила кого-то природа привлекательностью,
так поработай, следи за собой, не трескай бургеры,
не дуй колу, читай книги, развивайся духовно!
Ведь доброта, отзывчивость, любознательность,
увлечения, да просто естественность – это уже немало.
А скромность? Она же бесспорно украшает!
Сегодня же кубышки в наколках на три ходки
макнут бестолковку в краску, вставят кольца в нос,
губищи или пупок и, матерясь, фланируют стайками
с такими же отравленными мутантами.
Оттого-то и не вижу в последнее время
красивых и скромных приличных барышень.
Скажи-ка, нереальный гость, существуют ли инкубы[2]?
Такое ощущение, что они просто заполонили наш мир.
– Это как посмотреть. Некоторые не видят очевидного,
а кто-то видит и то, чего нет. Вот я есть? Ты же видишь.
А кто-то не верит в меня, считает, что я – это он или ты.
– Ладно, считаю, ответил… А чудо-макияж?
Мимикрия и камуфляж! «Житель эмирата Шарджа
в ОАЭ подал на развод после того, как впервые
увидел свою супругу без косметики»*…
– Ну, может быть, мужики сами виноваты в том,
что нет рядом с ними такой женщины, о которой
ты так восхищённо рассказал мне?
Напомни-ка мне, брат, о первой любви своей.
– Ой-ой, лукавишь, дружище, да и есть ли хоть что-то,
чего ты не знаешь обо мне или про мои любови?
Ну да ладно, давай по второй и слушай, не перебивай.
* * *
Наверное, самая большая моя ошибка в том,
что я относился к женщине, как к человеку…
А вначале – что более ошибочно, – как к божеству.
Но с подобным ослепляющим заблуждением
разобрался я довольно скоро, что, считаю,
и уберегло меня от фатальных душевных травм.
С самого-самого нежного возраста,
с самыми первыми ощущениями «самости»,
я с постоянным и всё возрастающим интересом
