– Посланник заболел.
В толпе ахнули. Зашептались. Первая волна ещё не полностью накрыла приближённых Спящей, но уже посеяла смуту.
Муракара прекрасно сдержал давление. Дьяус не дрогнул. То ли он знал, что это произойдёт, то ли проявлял чудеса сдержанности.
– Мы решили не распространять страшные вести на Агнанеи, – продолжил Муракара, – поэтому я велел своим самым доверенным воинам увести Посланника вглубь острова. Мы же сразу поспешили сюда – пришлось рисковать ради спокойствия крылатых. Как вы видите, эти некрылатые оказались достаточно порядочными, чтобы не воспользоваться положением.
Дьяус сощурился. Немного пораздумав, он направился к нам. Его свободные одежды летели вслед за крыльями.
Муракара тут же посторонился, и этот высокий – выше меня как минимум в полтора раза – птицелюд приблизился ко мне на расстоянии вытянутой руки. Я замер, глядя на него: очень много усилий пришлось приложить, чтобы не выдать своё волнение, и то я не знал, насколько хорошо у меня это получилось.
А тем временем Дьяус не отрываясь смотрел на меня. Кажется, он даже не моргал.
– Боюсь, обычные некрылатые не ровня хотя бы одному крылатому, – сказал он.
Предупреждение я услышал и сглотнул гордость.
– Как их называть, Муракара?
Он принялся отвечать, кивая на нас по очереди:
– Я называю их Проводник, Княжна, Скакунья и Скептик.
– Пускай так, – произнёс Дьяус, даже не поинтересовавшись, откуда такие псевдонимы. Возможно, он бы многое узнал… – Проведи их за мной, Муракара.
По одному мановению руки Дьяуса вокруг нас плотно выстроились ряды крылатых, в том числе сверху. Муракара, едва касавшийся меня, склонился пополам. Он расположился по левую руку от меня, и я наконец спросил:
– Кто это, Муракара?
– Тот, кто не должен иметь и толики власти. Калатрея – супруг. Юный муж Спящей.
* * *
Широкие залы и стены, уходящие в небеса. Мы двинулись от центрального входа вглубь, и с каждым шагом я едва сдерживался, чтобы не остановиться и не начать разглядывать узоры на стенах. Разные сюжеты были вырезаны на камне: от битв до вознесений, от танцев до цветов и природной красоты, от великих правителей до блистательных героев. Сквозь них я видел и единый мотив – очевидный, как на древе Прагана Гасай: через всю историю проскальзывал следящий образ Создательницы – Уруваккиявар, как её называли здесь. К концу нашего недлинного пути у меня рябило в глазах от обилия золота, красок и рисунков.
Мы оказались в крупном зале, почти круглом, разве что с прямыми стенами, где на балконах восседали птицелюди. Их было несколько десятков, не меньше, всех цветов и форм, и лишь одно в них было общее – надменность.
Дьяус, взмахнув роскошными крыльями, изящно вспорхнул и приземлился на центральный балкон, развернувшись и поставив руки на перегородку.
Приветственная процессия распределилась внизу, за колоннами, пристально наблюдая за нами и за мельтешением на балконах. Нас же провели к центру – воины отступили, не сводя с нас глаз. Благо Муракара остался с нами.
– Что сейчас будет? – спросил я негромко: всё равно в шуме толпы любые мои реплики попросту тонули.
– Слушание, – констатировал очевидный факт Муракара. – Калатрея Дьяус, как супруг Покровительницы, не имеет права выносить вердикт самостоятельно: для этого нужно решение большинства.
– А кто это большинство?
– Что-то вроде советников или… Как вы там выражаетесь?.. Ах да, чиновников. Испокон веков считается, что на Островах Уса царит всеобщая свобода, и даже Покровитель не имеет права выносить единоличные однозначные решения, однако ты сам понимаешь, что представители народа порой могут…
Он не закончил: брошенный на воинов взор говорил сам за себя. Больше вопросов я задать не успел. Дьяус взмахнул рукой, обводя ею зал – движение отозвалось в памяти: так делали кесари. Любые звуки стихли, остаив всех наедине с давящей тишиной. Голос Дьяуса разбился о всепоглощающее эхо зала:
– Новости подтвердились. Покровительница Островов Уса Карунава, или Спящая, мертва.
Народ не посмел заговорить, но тихие вздохи всё же наполнили пространство вокруг нас.
– Однако не стоит отчаиваться. Её забрала тихая смерть от старости. Она прожила счастливую жизнь.
Я бы поспорил с этим… после всего, что услышал. Сомневаюсь, что Дьяус вообще заботился о правдивости своих слов.
– Некрылатые под вами были признаны свидетелями этого события. К несчастью, именно им, а не нам, было суждено проводить нашу Покровительницу в последний путь. Единственное, что мы можем, – услышать слова не-крылатых и убедиться, что Карунава, моя любимая жена, ушла из жизни в мире.
Отчего-то в его любовь к жене не верилось. Скорее всего, Дьяус и не скрывал своих чувств, да и они не важны: судя по словам Карунавы о своей единственной любви, она ничего не испытывала к Дьяусу, посему и он не обязан был любить её в ответ. Брак по расчёту – и всё.
Удивительно, но и остальные приближённые Карунавы оставались безучастны. Они восседали на своих местах словно каменные статуи, словно ненастоящие.
– Пусть некрылатые расскажут, что увидели.
Видимо, он намекал на то, что нам пора-таки открыть рот. Муракава указал на меня крылом, и я сделал несколько шагов вперёд. Что бы я ни думал про Дьяуса и приближённых Покровительницы, сердце отчаянно билось в груди: я просто не могу ударить в грязь лицом, не перед местной властью. Их нельзя злить, даже если хочется.
– Приветствую вас, господа крылатые, – поклонился я глубоко и надолго. Уже разогнувшись, я увидел, что ничего не изменилось – пожалуй, уже не так плохо. – Моё имя Проводник…
Я замялся. После «дружелюбного» первого приветствия Муракары я решил не продолжать.
– Проводник. Я прибыл сюда, чтобы…
– Это сейчас неважно, – тут же прервал меня Дьяус.
Сердце замерло, но от наплыва чувств быстро забилось вновь.
– Я… действительно был свидетелем смерти Спящей, – терпеливо и осторожно продолжил я. – Мы прибыли на Острова днём. Ночью Спящая прибыла к нам на лодке.
– Не на крыльях? Зачем ей лодка? – спросил один из сидящих сверху.
От вопроса я опешил. Разве они уже не поверили мне?
– Видимо, её крылья были слабы: она едва передвигалась, и мы помогли ей добраться до статуи.
– Это похоже на правду, – признал птиц. – Особенно учитывая, что Спящая умирала. Продолжай.
– Она попросила, чтобы я помог ей присесть у могилы её безответной любви, Нидахасая.
Птицелюди сверху забурчали. Я что-то не так сказал?
– Откуда ты знаешь про Нидахасая? Кто тебе рассказал о нём?! – вспушился ещё один птиц.
О Дьявол… Я тихо вздохнул, едва сдерживая иную реакцию. Ведь про Нидахасая рассказал мне Муракара, а я ему пообещал молчать о нашем разговоре. И сейчас Муракара застыл как статуя.
Надо что-то придумать… Срочно… Идея!
– Когда мы были в хижине мастера, мы находили записи о сборке крыльев от его лица, – пояснил я. – Там он рассказывал о себе, но не очень много. А о любви упомянула сама Спящая.
Краем уха я услышал, как Муракара выдохнул.
– Пускай продолжает, – оборвал затянувшуюся паузу Дьяус.
– Спящая… просила прощения перед миром за то, что сделала с ним.
И в этот раз я, кажется, просчитался слишком сильно: зал взбудоражился так, что, казалось, меня снесёт его возмущениями. Заговорили все: от мала до велика, от толпы внизу до властей наверху.
Дьяус молчал. Спустя время он частично успокоил зал взмахом руки и ледяным тоном спросил:
– С чего бы ей просить прощения за то, что она отдала приказ спасти наш народ? С чего бы ей просить прощения перед некрылатыми, которые принесли нам лишь страдания?
Я опустил голову, в страхе понимая, что не знаю ответ на этот вопрос. В голову приходила история о том, как некрылатые помогли свергнуть тиранию на Островах, но её рассказал Муракара, а я больше не могу его подставлять. А о милосердии Спящей не может быть и речи: её приближённые явно другого о ней мнения.
