– Ваша дружба прекрасна, – проговорил вдруг Муракара, и мы расцепились, оборачиваясь к нему. – Хотел бы я иметь таких друзей.

Его лицо исказила печальная улыбка. Не успел я придумать, что ответить, как тот вздохнул и произнёс:

– Я благодарю тебя, Проводник, за решимость. – Он выглядел слегка пафосно, точно легионер перед гордым командиром отряда. – Если бы не ты, я бы сгнил на Агасе, как те, за кем я присматриваю. Я у тебя в долгу.

Он сложил крылья и слегка поклонился, и я оторопел. Я не был знаком с местной жестикуляцией, но в глубине души понял, что означало это движение.

– Н-не нужно, я бы сделал это в любом случае, – замотал головой я. – Тем более вы столько для нас сделали.

– Давайте просто работать вместе! – прервала наш обмен любезностями Гили. – Без этих «кто кому должен» и тому подобного.

– Тем не менее я запомню это, – снова сложил крылья Муракара, – и исполню свой долг.

Что ж, боюсь, переубедить его мне не удастся. Пускай тогда довольствуется своим выбором. Надеюсь, ему не придётся о нём вспомнить.

– Будь по-твоему, – сказал я, и мы выдвинулись к выходу. – Муракара, вам наказали нас просветить по поводу чумы.

– Я помню, – мрачно проговорил он. – Проще будет показать. Но пару слов я всё же скажу.

– Бр-р, уже страшно стало, – припрыгнула на копытцах Гили. – У нас в Берском Царстве такого давно не было…

– Поэтому стоит знать, что заболеть может каждый, кто находится рядом с чумным, – предупредил Муракара. – Ваше дыхание станет сбивчивым и тяжёлым, даже болезненным. Рот иссушится так, что вы не будете чувствовать даже вкус воды. Постоянный надрывный кашель, иногда нос заложен так, что через него невозможно продохнуть и почувствовать запах. Тело заломит, потом обездвижит. А от жара кажется, будто ты горишь.

– Откуда вы так много знаете? – заподозрил что-то Захария.

– Сам немного ощутил, когда моментально заболел, – сощурился тот, но быстро повёл головой, видимо отгоняя мысли. – Да и приходилось по долгу службы общаться с чумными. Я долго не заболевал, поэтому меня назначили Сторожем. Но чума никого не жалеет, кроме…

Он осёкся и обернулся в сторону дворца. В тот момент мы уже вышли на улицу. По-прежнему царил полумрак бледных туч, но лучи Игниса, кажется, потихоньку начали пробиваться.

– Кажется, ты не рад этому, – неожиданно подметила Мира. – Избранности Птенца.

– Нет, почему? Рад, – обернулся к ней Муракара. – Только боюсь, как бы его способности не обернулись для нас большой бедой.

– Как? Разве это не привилегия? – удивилась Мира.

– Как посмотреть. Давайте спустимся на Агнанеи, и я покажу вам. Но прежде вооружимся чистыми тканями: дар Птенца исцелил меня, но заразиться снова я всё же не рискну.

Мы с Мирой переглянулись в схожем недоумении. Не знаю, что – пламенное сердце или обычное – подсказало, как неожиданно Мира забеспокоилась, как шерстинки встали на её ушах, и я взял её за руку, перед тем как спрыгнуть с вершины вниз.

Спуск понравился друзьям ещё больше: в отличие от подъёма, им почти не нужно было взмахивать руками – лишь планировать на землю. Захария подставил крылья ветру и расслабился, тогда как Гили освоилась и закружилась, заплясала. Мира же не отпускала мою руку: мы оба предчувствовали что-то очень недоброе.

Муракара провёл нас к Прагана Гасай. И среди ветвей мы заметили странное: на поле вокруг древа образовались волны движения, хаотичные и бурные, как шторм. В конце концов, когда мы приземлились на площадку наверху, мы увидели всё сами: крылатый народ, истощённый и неспособный взлететь, ломился к Сторожу Чумных сквозь ряды стражи.

– Сторож! Он пришёл, чтобы нас спасти!

– Сторож, прошу, спусти младенца! Я не хочу умирать!

– Забери моего ребёнка, Сторож, пожалуйста! Он ещё слишком мал, чтобы умереть!

От криков кружилась голова. Я и сам не заметил, что я сильно сжал руку Миры, и та тихо позвала меня:

– Феникс.

Я обернулся на её слова.

– Всё будет в порядке. Они получат своё благословение, как только смогут.

Однако я чувствовал дрожь в её голосе. Она, как и я, после нашего путешествия уяснила: всё не может быть так просто.

– Муракара, – приблизился к нему я, – что произошло? Почему они?..

Тот напряжённо сжимал губы. Возможно, даже озлобленно, но хорошо скрывал свои эмоции.

– Скорее всего, кто-то с Ахасе решил сообщить «хорошие новости» Агнанеи, – цокнул языком Муракара. – И, возможно, я даже знаю кто.

Наконец мы оказались внизу. Птицелюди ломанулись на стену стражей, и те не без усилия их сдержали. Муракара же остался на небольшом возвышении: похоже, кто-то из стражей отодвинул для него одну из веток Прагана Гасай.

– Тише! – крикнул Сторож Чумных, и ему подчинились.

Где-то я уже слышал подобный приказной тон. В отличие от Дьяуса Муракара отчего-то ощущался далеко не таким надменным – больше уставшим от власти, чем упивающимся ей. Возможно, это всего лишь мои предубеждения…

Вперёд вышел один из стражей. Когда он заговорил, я сообразил, что он здесь, чтобы огласить вопросы народа.

– Калатрея сказал, что Спящая мертва и что он теперь Покровитель. Агнанеи не верят ему и ждут подтверждения от вас, Сторож Чумных.

Я поражённо переглянулся с Мирой. Как так, назначенный Сторож для них важнее самого Покровителя? Мира пожала плечами: она разделяла мои чувства.

– Это правда. Некрылатые ниже – свидетели смерти Спящей, показания которых подтвердились. Совет выбрал Калатрею Дьяуса в качестве Покровителя. Временного.

Это не совсем правда… Разве они говорили что-то о временности? Хотя по местным законам было бы логично, если бы он был всего лишь регентом Птенца.

Народ забурчал, но негромко, осторожно. Когда страж заговорил снова, они вновь замолкли.

– Нам сообщили… Правда ли, что Птенец, сын Спящей, обладает даром исцеления чумы?

Муракара набрал в грудь воздуха и громко возвестил:

– Правда.

Крылатые взорвались в радостных возгласах. В отличие от человеческих и даже зверолюдских они звучали совсем иначе: как воронье карканье, как соловьиные трели, как куриные кудахтанья. Все птицы такие разные, поразительно!

– Я рад вас поздравить, но рано праздновать победу, – предупредил их Муракара. – Нам нужно подготовиться. Стражи! Пожалуйста, организуйте больных по группам: дети, старики, тяжелобольные и недавно заражённые. Здоровых прошу либо сопроводить неспособных к передвижению родственников, либо спуститься с Прагана Гасай. Будьте уверены, мы приложим все силы, чтобы как можно скорее излечить ваших близких!

Никаких возражений или мельтешения, птицы без лишних вопросов разбрелись по назначенным стражам. Мура-кара же спустился и обратился к нам:

– Я отлучусь, чтобы проследить за процессом, а вы можете пока подождать здесь или наверху. – Он кивнул на кроны древа.

– А я бы хотел помочь, – без раздумий вызвался я. – Насколько это возможно, естественно.

– Конечно, у нас теперь есть единое лекарство, но не стоит понапрасну заболевать и усложнять мне работу, – усмехнулся Муракара.

– Не сказала бы, что лично я могу заболеть, – выступила вперёд Мира. – Я чувствую, что мой дар наследницы не даст мне слечь: благодаря ему у меня самое сильное тело из всех смертных. Так что я стала бы даже лучшим помощником, чем ваши стражи!

Она гордо распушилась, и я невольно усмехнулся в кулак от её умилительной важности. Мира же слегка толкнула меня локтем в бок.

– Думаю, я тоже вряд ли заболею, – подхватил я. – Дар Проводника должен подразумевать, что я могу прийти к наследнику сквозь любые препятствия.

Муракара сжался, и его фигура вдруг стала слегка меньше и… дружелюбнее?

– Не нужно, это лишнее, – негромко проговорил он. – Я и так в долгу перед вами.

– Необязательно справляться со всем самому, – улыбнулся я. – Да и скучно как-то сидеть наверху и ждать, пока произойдёт что-то интересное.

– Эй! – воскликнула Гили, выпрыгивая вперёд. – Я тоже хочу помочь!