1.5. Фотография перформанса «Складка». 2013
Сделанные мной туфли ломались легче, чем «нормальные» туфли, и были открытыми, так что отпечатки тела были легко видны. Обувь делала следы воплощенных и телесных отношений между носящим и носимым более очевидными для зрителя и, таким образом, сместила акцент с обуви как товара на обувь как хронику. Чтобы этого добиться, я абстрагировала туфлю, разобрала на части и упростила ее конструкцию. Я подчеркивала определенные качества, такие как способность стельки хранить отпечаток ноги владельца, мягкость окутывающей стопу комнатной тапочки, прочность и гулкий резонанс деревянных подошв. Я сделала обувь, внутренности которой открыты взгляду, и всем своим видом она требует, чтобы зритель вступил во взаимодействие с интимной материальностью износа. Делая обувь более абстрактной, я опиралась на две традиции изготовления обуви: мягкую и жесткую. Мягкая обувь была изготовлена из кусочков текстильного материала: выкроена, сложена и завязана, чтобы обхватить стопу. Такая обувь быстро разрушалась, принимая форму стопы по мере того, как она растягивалась и изнашивалась. Их простая складчатая конструкция позволяет после ношения разворачивать их и укладывать плашмя, открывая взгляду следы использования. В конце концов самые мягкие туфли, сделанные из шелка и кожи, полностью сносились, распались на части под тяжестью моего тела. Одновременно я сделала сабо и паттены, или твердые деревянные и металлические защитные ботинки, которые носят поверх обычной обуви. Они скалывались, царапались и гнулись, а не растягивались или изнашивались. Жесткие ботинки вступали в противодействие с моим телом, отдавались вибрациями в коленях и натирали пальцы ног. При создании этих абстрактных туфель в своем исследовании я опиралась на концепцию «остранения» Виктора Шкловского (Шкловский 2016), то есть делала обувь и ее ношение (как повседневную практику) чуждыми, незнакомыми. Обувь остранялась как через абстрактность формы – она не «считывалась» как повседневная обувь, так и через помещение ее, повседневного и потенциально отвратительного артефакта, в пространство художественной галереи.
Ходьба как практическое исследование
Ходьба – процесс отпечатывания посредством движения – была основным средством создания следов ношения в течение большей части этого исследования. Обувь была сконструирована так, чтобы ее маркировал износ и чтобы она, в свою очередь, оставляла следы на моем теле. Я носила ее в течение различных отрезков времени, которые варьировались от часов до дней, недель и месяцев. Эти акты ходьбы вновь и вновь пересекали границы между привычным, рутинным и перформативным. В ходе исследования работа по созданию произведений искусства тоже стала повседневной практикой. В «Техниках тела» Марсель Мосс (Мосс 2011б) описывает способность идентифицировать людей по их походке не только в ситуациях, когда ходьба принципиально перформативна, но и в не перформативных ситуациях, таких как прогулка по улице. Мосс поясняет: «Например, я думаю, что смогу узнать девушку, воспитанную в монастыре. Как правило, она ходит со сжатыми кулаками <…>. Стало быть, существует также и воспитание походки» (там же: 307). Практики повседневной жизни – это овладение «техниками тела», то есть обучение походке, движению и взаимодействию с другими и в контексте действий других (см.: де Серто 2010).
1.6. Фотография перформанса «Складка». 2013
Хотя такие техники приобретаются в процессе передачи традиций, в процессе приобретения и исполнения они индивидуализируются. Движения являются как культурными, так и личными, наши жесты одновременно культурно специфичны и исключительно индивидуальны. Наши движения – это род квалифицированной работы, соединение социальных и телесных знаний в повседневной деятельности. Ношеная и использованная одежда и, в частности, ношеная и использованная обувь становятся уникальными благодаря этим техникам тела, усвоению индивидом и интерпретации телесных культурных практик. В процессе одевания и повседневной жизни мы помечаем и видоизменяем нашу одежду. Точно так же как линия, начертанная ручкой или кистью, в основе своей является жестовой, основанной на техниках тела, следы ношения на нашей одежде являются результатом техник нашего тела. Именно такие следы это исследование стремилось усилить и сделать явными. Ходьба – это акт присутствия в мире. Это средство «предъявления» себя, слияния намерения и существования в публичной сфере. Сара Ахмед пишет:
Меня всегда изумляла фраза «проторенная дорожка». Дорожка прокладывается многократным «проторением» земли. Мы можем рассматривать дорожку как след прошлых путешествий. Дорожка состоит из следов – отпечатков стоп, которые «торят» и которые при «торении» создают линию на земле. <…> Возникает парадокс следа. Линии одновременно создаются, когда по ним следуют, и прослеживаются в процессе создания (Ahmed 2006: xix–xx).
В контексте данного исследования идеи взаимной модификации и взаимозависимости особенно актуальны: поведение носящего/исследователя (его/ее исследовательская практика) заключается в урегулировании множества отношений; как материальных, так и телесных.
Ношение одежды как социальные отношения
Хотя особая методология этого исследования может быть нетрадиционной, тема исследования – ношение одежды как воплощенный опыт – таковой не является. Ношение как воплощенная взаимосвязь между одеждой и ее владельцем формирует отдельное и все более значимое направление исследований моды. Товарная теория (то есть концепция одежды как товара в сети транзакций, а не как вместилища жизненного опыта), дарение и обмен лежат в основе многих наших представлений об одежде13. Отношения между одеждой и человеком являются взаимными. Эта взаимность является как физической, так и психической. Предметы гардероба являются активными агентами, которые могут воздействовать на нас как на пользователей множеством способов. Рассматривая одежду как активного агента в системах вещей, я возвращаюсь к словам Джелла:
Непосредственный «другой» в социальных отношениях не обязательно должен быть другим «человеческим существом» <…>. Социальное действие может совершаться по отношению к «вещам», и «вещи» могут совершать социальное действие <…>. Совершенно очевидно, что люди формируют то, что явным образом является социальными отношениями с «вещами» (Gell 1998: 17).
1.7. Фотография перформанса «Складка». 2013
Таким образом, изучая ношение, мы изучаем социальные отношения между людьми и их одеждой. Одежда обладает способностью как оказывать глубокое эмоциональное воздействие, так и вызывать изменения. Предметы гардероба являются активными и порой неуправляемыми агентами.
В области исследований моды книга Джоан Энтуисл «Модное тело» (2000) находилась на передовой движения к более глубокому пониманию ношения. Позиционируя моду как «плотскую практику», она утверждает, что
понимание тела в культуре требует понимания того, как текстуальное тело (тело, сформулированное в дискурсах, созданных текстами, такими как журнал мод) соотносится с опытом воплощения (тело, сформулированное в повседневной жизни через опыт и практику одежды) (Entwistle 2000: 239).
Согласно Энтуисл, ношение – это активный процесс присвоения, изменения и компромисса. Исследуя способность одежды видоизменять и опосредовать, исследователь практики ношения костюмов и перформанса Салли Э. Дин особенно удачно формулирует (и применяет) эту концепцию:
