– Че мне находить-то? Я ничего не терял.

Калеб медленно вдыхает и дает воздуху свободно покинуть легкие. Он понимает, что Вселенная послала Ака на его голову, чтоб юноша тренировал выдержку и терпение. Единственное, чего он не может осознать: так это за что?

– Забудь все, что я тебе говорил. Вплоть до «приятно познакомиться».

Больше разговор на какую-либо тему с блондином Калеб не заводит. От этого все равно нет толку, но мысль об интересном совпадении еще долго не покидает его голову.

Силкэ с легкостью преодолевает склон за склоном, будто проделывал такой путь каждый день на протяжении последних двадцати лет. Кэт едва за ним поспевает, не говоря уже о бедной Иви, усталость и одышка которой пронизывают каждое ее движение. Сказывается не только горная болезнь, но и голод, который вот уже второй день следует за друзьями по пятам (банку лимонада и пачку крекеров едва ли считать за ужин, а больше еды не осталось). Спустя несколько часов непрерывного спуска блондинка готова молить об отдыхе, но даже на это у нее не остается сил. К счастью, до того, как Ивейнджин теряет сознание, а Аллестер заваливается в сугроб, местный, наконец, решает над ними сжалиться.

– Пора строй лагерь и спать, – громко объявляет он, скидывая рюкзак. Мужчина всегда брал с собой на гору только кожаный мешок с самым необходимым: едой, рунами и стютуром – музыкальным инструментом из оленьего рога, который помогал отгонять злых духов. Но у приезжих так много сумок, что абориген невольно решает помочь, отняв одну из них у худощавой блондинки.

– Солнце еще только начинает садиться, – показывает на горизонт Кэт. – Не рановато ли ложиться?

– Темнота на Сапмелас саалла – одна из вещь, который следует бояться. Она застает врасплох и не отпускать. В ней воплощаться все ваши страхи и мысли. Поэтому когда небо начинать темнеть, готовиться к сон и ни в коем-случай не уходить далеко.

Кэйтин ловит на себе взгляд Калеба, но решает не перечить гиду. Все-таки это его территория. Кто, как не он, лучше знает, чего бояться. Поскольку виновный в гибели Джаззи по-прежнему не найден, друзья решают внедрить меры предосторожности: не ходить поодиночке, спать по парам, не отдалятся далеко от стоянки, а также дежурить по очереди в вечернее время.

Элиот с Кэт устанавливают палатки, пока Ивейнджин, как единственный хранитель орудия для розжига, разводит костер, возле которого усаживаются все члены группы. После стольких часов беспрерывной ходьбы разогнавшаяся по венам кровь не дает рукам-ногам замерзнуть, но стоит хоть на минуту присесть, как мороз решает наверстать упущенное. Иви протирает линзу фотоаппарата, наводя фокус на греющегося в лучах пламени Силкэ. Кэт натягивает воротник свитера цвета переспевшего винограда до самих глаз в попытках согреть раскрасневшийся нос. Ак с Элом трут ладонь о ладонь, стирая покрывшую их корочку льда, а Калеб присаживается поближе к огню, стараясь при этом держать осанку. Из-за резкой смены температуры его смуглые щеки тоже приобрели несвойственный им румянец, но юноша предпочитает терпеть, чем натянуть на них шарф, при этом испортив идеально завязанный на нем узел.

Лишь Аллестер держится в стороне, усаживаясь так далеко, как это возможно, пока не понимает, что так долго не протянет.

– Садись уже, размазня, – шипит на него, скаля зубы, Акли. – Мы не кусаемся. По крайней мере, пока.

Журналист нехотя присаживается между боксером и Аком, опасливо поглядывая то на одного, то на второго, словно боясь, что они могут наброситься на него, как шакалы. Калеб отлично разделяет его беспокойство. Все-таки один из них может оказаться убийцей. В его голове до сих пор не помещается подобная мысль. Она кажется слишком громадной, объемной, чересчур тяжелой для его трещащей от горной акклиматизации черепной коробки. Один из них, но кто? Аллестер с его явной панофобией и стремительно развивающейся паранойей? Кэт с ее нестабильными привычками и теневым прошлым? Акли со своим эгоцентризмом и вспышками агрессии? Элиот с его вечным желанием угодить Гудмену – верному и единственному спонсору его боев? Не стоит исключать также Силкэ, поведение которого с первого вечера наводит на размышления. Единственной, кто практически не мог совершить убийство, является Ивейн, но именно этот факт накладывает на нее несомненный отпечаток. Калебу сложно представить, что кто-то из его знакомых способен на такие зверства. Но, с другой стороны: кто, как не они? Не винить же в смерти блогерши Владыку семи ветров, которого сааллы любят приплетать везде и всюду. Нет, Калеб слишком умен, чтоб верить в сказки. Тот, кто это сделал, из плоти и крови, и следы были тому доказательством. Жаль, что снегопад стер их быстрее, чем они успели сверить отпечатки с подошвой каждого из них. В конечном итоге Аллестер был прав: ни у кого из присутствующих нет веских поводов навредить Джаззи, а значит, это может быть любой из них.

Тем временем Кэт подмечает, как напряжен Силкэ. С момента, когда на плечи опустился сумрак, мужчина словно воды в рот набрал. Плечи приподняты, кулаки сжаты, скулы заострились, очертывая линию, настолько острую, что о нее можно порезать палец. Не говоря уже о глазах, взгляд которых не отрывается от язычков пламени, словно мужчина впал в какой-то транс. Кэйтин невольно задумывается: почему местные не любят ночь и что, в конце концов, скрывают? Узнать об этом можно лишь одним способом.

– Почему сааллы так боятся мрака?

Ее вопрос застает врасплох не только гида, но и остальных членов группы, которые уже привыкли к звукам воцарившейся тишины.

– Темнота нужен лишь для того, чтоб отчетливо было виден свет. Но без она мир куда лучше. Эти земля хранить слишком много опасности.

– Коль здесь действительно так опасно, – подключается Аллестер, – разве мы не должны быть осведомлены? Как минимум, чтоб оберечься.

Абориген задумчиво склоняет голову. В словах хилого парня есть доля правды, о которой он раньше не размышлял. Может, стоит раскрыть незнакомцам еще несколько карт? Вопрос Ивейн помогает ему с решением:

– В прошлый раз ты сказал, что когда Владыка холода гневается, происходят ужасные вещи. Какие, к примеру?

– Когда Повелитель серьезно разозлиться… – смолкает тот словно сомневается, стоит ли делиться с туристами столь сокровенной информацией. – В последний раз, когда он выходить из себя, пропасть целый шахта, а вместе с ней и бригада рабочий.

– Чего? – закидывает ногу на ногу Акли. – Ты че, зашугать нас всех решил?

– Ах, да! – отзывается Калеб, о присутствии которого все, казалось, забыли. – Я читал об этом в интернете. В начале две тысячи десятого года норвежцы проложили на Сапмелас саалла горную выработку, оборудовали единственный подъемник, но спустя пару-тройку лет она просто исчезла.

– Ккак так? – нервно поправляет очки Аллестер. – Не могла же она взять и раствориться.

– В этих снегах может происходить все, что угоден, – отрезает здешний житель. – Снежный волна покрывать северный штольня так глубоко, что мы никогда более ее не находить.

– То есть, – уточняет Кэт, – она все же есть, просто ее засыпало лавиной.

– Нэй. Ее стереть с лицо земля. Даже пики скал, служившие нам за ориентуры, утопать в сугроб.

«Ориентиры» – мысленно исправляет Кэйтин, но вслух говорит только:

– Нужно было собрать спасательную бригаду, прочесать местность, задействовать вертолеты. Господи, неужели вы не знаете месторасположения собственной шахты?

– Фарральге вар лаайт.

Кэт подается назад. Из уст Силкэ это звучит как угроза.

– Местность обыскать, – переводит он. – Мы организовать поисковой лагерь. Жители прочесать все от восточный холм до вершина. Ни единый след. Словно ее и нет никогда. Вы нездешние, и не знать, что в этих местах координаты – точки на чистый листе. Они не значить ничего и не указывать путь.

– Че за галиматья? – мямлит Ак, хрустнув затекшей шеей. – Ты еще скажи, что люди не люди и все – не то, чем кажется. Лучше б жрачку нам с таким же рвением искал.