Летом 1315 года, когда предложение Брюса о постоянном мире было отвергнуто, шотландцы вновь перешли в наступление. К ним присоединилось множество английских преступников и изгоев, кроме того, из-за слабости Короны целостность северного народа была нарушена. Дуглас опустошил Дарем и сжег Хартпул; Карлайл был спасен исключительно благодаря мужеству его правителя, сэра Эндрю Харклая, а также отправлению основных сил шотландской армии в Ирландию. Ведь зимой после битвы при Бэннокберне, воодушевленный победой своих собратьев-кельтов, Дональд О'Нейл, номинальный король Тирона, отверг вассальную зависимость от Англии и пригласил брата Брюса надеть ирландскую корону. 26 мая 1315 года, не устоявший перед искушением вступить в азартную игру, предполагаемый наследник высадился в Ларнской бухте.

Всегда готовые нанести удар англичанам, поднялись ирландцы. Под управлением юстициария Эдуарда I, сэра Джона Вогана, восточная часть острова жила в относительном покое и посылала войска для участия в шотландских кампаниях короля. Теперь, воодушевленные событиями при Бэннокберне, запад и юг вновь впали в традиционную для них анархию, и англичане, жившие в Пейле, были вынуждены спасаться бегством из Ольстера. Даже в Лейнстере О'Брайены, О'Тулы и О'Кэрролы вместе со своими дикими пехотинцами отправились грабить прибрежные города Ньюкасл, Арклоу и Брей. В мае 1316 года, после разгрома Эдуарда Батлера, юстициария в Ардсвиле, Эдуард Брюс был коронован как главный король Ирландии в Дандалке. Позже, летом, к нему присоединился король Роберт, застрахованный от нападений разъединением Англии, который покинул Шотландию и оставил пограничные земли на разграбление своему зятю Уолтеру Сенешалю и грозному Дугласу. Последний наводил на местных жителей такой ужас, что еще несколько поколений в северных графствах матери убаюкивали своих детей под рефрен:

Однако мечта династии Брюсов управлять кельтским севером и западом Британских островов под единой короной оказалась столь же несбыточной, как и мечта Эдуарда I о союзе островов под главенством Плантагенетов. Хотя Брюсы и продвинулись, но в пяти милях от Дублина их остановил мэр-англичанин, арестовавший крупного англо-нормандского магната, Ричарда де Бурга – «рыжего» графа Ольстера – чтобы предотвратить любой риск того, что он присоединится к своему зятю, королю Роберту. Вопреки подкреплениям из Англии шотландский поход к Лимерику закончился зимним отступлением по бесплодной, опустошенной земле. «Воины, – писал хронист, – не оставили после ни дерева, ни зерна, ни дома, ни амбара, ни церкви; все сожгли или сравняли с землей». К тому времени, как король Роберт привел свои войска в Шотландию, ирландцы поняли, что шотландцы могут быть таким же бедствием, что и англичане. Когда в 1318 году Эдуард Брюс потерпел поражение и был убит в Фогхартских холмах при попытке совершить новый набег на Лейнстер, иллюзии ирландцев окончательно рассеялись. Местный летописец отмечал, что «с начала времен не было сделано ни одного деяния, которое было бы лучше для людей Ирландии».

В это время Англия все еще находилась в трудном положении. Боясь после Бэннокберна даже приблизиться к парламенту, король проводил все время в кузнице, позволив своим врагам делать все, что им хочется. На Рождество 1315 года, как сообщалось, он «барахтался в Кембриджских болотах с большой компанией простолюдинов», находя утешение «в огромном количестве воды». Он и его «глупая компания пловцов» возбудили презрение феодальных баронов, которые не могли понять, как принц, рожденный среди оружия, вместо того, чтобы отомстить своим врагам, довольствуется «детскими развлечениями». Если в стране и был правитель в это время, то им был кузен Эдуарда, Томас Ланкастерский, который избежал бесчестья, отказавшись сопровождать короля к Бэннокберну, и стал национальным героем. Сын королевы, племянник последнего короля и наследник пяти графств, этот угрюмый и непривлекательный магнифицио вел себя так, как будто трон был его собственностью. Он настаивал на отставке канцлера, казначея и хранителя Гардероба и назначении своих ставленников на их посты. В линкольнском парламенте 1316 года он заставил своего кузена и его собратьев-магнатов ждать более двух недель, прежде чем он соизволил появиться и начать заседание.

Но хотя короля и совет заставили добиваться согласия графа на каждое административное действие, он оказался настолько же неспособным к правлению, как и Эдуард. Обладая еще большей формальной властью, чем де Монфор, назначенный главой совета и главнокомандующим в шотландской кампании, имевший право отвергнуть любое действие Короны, которое он не одобрял, Томас проводил все время в своих северных владениях, где в окружении собственной гордости и великолепия сохранял королевский статус без какой-либо ответственности, к какой обязывает королевский сан. Единственной его целью было управлять королем, как марионеткой, и унижать его. Когда летом 1316 года шотландцы вновь опустошили север, разграбив железные копи в Фернессе и дойдя до стен Ричмонда, армия, собранная, чтобы отразить их набеги, ничего не добилась, так как Ланкастер отказался как служить под началом короля, так и двигаться без него. Из боязни предательства кузены опасались приближаться друг к другу, кроме как среди вооруженных слуг.

Из-за этого бесплодного соперничества страдала Англия. Не только Корона подвела ее, но и урожаи. В 1315-1317 годах слишком влажная погода, по словам Бридлингтонского хрониста, принесла «столько страданий, сколько мы никогда не видели». Из-за роста голода пшеница подорожала в шесть раз по сравнению со своей обычной ценой; люди ели лошадей, собак и даже, как говорили, детей. «Воры, сидевшие в тюрьмах, разрывали на куски новичков, появлявшихся среди них и с жадностью пожирали их наполовину живыми». Кроме того, марки Уэльса и мелкие войны на севере достигли крайней степени; в отместку за приют, предоставленный его жене, сбежавшей со своим любовником, Ланкастер опустошил йоркширские владения графа Суррея и разорил его замки. Даже во время сессии парламента в соборе Линкольна рыцарь напал на одного из чиновников королевского двора, Хью Деспенсера, с обнаженным мечом. Банды расформированных солдат скитались по стране, а в болотах и мидлендских лесах разбойники и изгои останавливали путешественников с целью выкупа. Осенью 1317 года по пути из Шотландии в Англию, после напрасной попытки провести мирные переговоры, два папских легата, оба кардиналы, попали в засаду, устроенную нортумбрийским рыцарем и его бандой грабителей, после чего были раздеты и отправились восвояси абсолютно голыми.

К 1318 году англичане достаточно оправились после Бэннокберна, чтобы планировать новое вторжение в Шотландию. Смерть Эдуарда Брюса оставила династическое будущее этой страны таким же непрочным, как и раньше, так как единственным наследником королевской крови был несовершеннолетний сын Уолтера Сенешаля, чья жена, принцесса Марджери, умерла во время родов. Но маленький желтоволосый король, как обычно, был на два шага впереди своих врагов. Еще до начала весны он внезапно напал на Берик, который ему не удалось захватить два года назад, и взял замок после одиннадцатинедельной осады. В мае, прежде чем английское войско мести могло собраться, его колонны находились в ста двадцати милях от границы, и, предав огню Норталлертон, Бургбридж и Кнарсборо, были уже в пятнадцати милях от Йорка. Рипон единственный избежал разрушения, заплатив выкуп в тысячу фунтов после того, как его запуганные жители просидели три дня в осажденной церкви. Затем победители вернулись к Уорфдейлу, опустошив его, когда пришли. Король Эдуард так и не добрался дальше Йорка, где его генералы ссорились друг с другом, пока деньги на жалованье их солдатам не закончились, и им пришлось распустить войска.

Все это способствовало дискредитации Ланкастера, который больше не мог взваливать вину на короля за все, что шло не так. Оба гораздо больше интересовались тем, как насолить друг другу, нежели врагам государства; «...что бы ни порадовало лорда короля, – говорилось, – слуги графа пытались расстроить, и что бы ни пожелал граф, слуги короля называли вероломством». Так как кому-нибудь надо было управлять государством, появилась центристская партия, чтобы заполнить вакуум. Ее главой был Эйлмер де Валенс, граф Пемброка, самый умеренный из Ордайнеров, благородный человек, который воплощал свойственную обычному англичанину нелюбовь к политическому насилию и крайностям[240]. Его поддерживали церковные лидеры, включая примаса, архиепископа Рейнолдса, и большинство баронов, которые все больше отдалялись от Ланкастера из-за его заносчивости, грубости и постоянного отказа брать на себя ответственность. Центристскую партию также поддержали постоянные чиновники казначейства, канцелярии и куриалы королевского двора, чьей целью, как и у остальных чиновников, было укрепить власть и эффективность их департаментов, что объяснялось попытками Приказчиков лишить их влияния и власти. Она стремилась к тому, чтобы, сохранив под контролем своенравного, импульсивного короля, восстановить королевское достоинство, провести в жизнь все, что было хорошего в ордонансах и вернуть возомнившего себя слишком могущественным Ланкастера с неба на землю.