Скоро Фому его приспешники стали гордо величать «учителем». Члены секты пошили одинаковые серые рясы с капюшонами, они все больше времени уделяли своим тайным собраниям и все меньше – работе. А когда пришло время улетать домой, изъявили желание остаться на Сиротке. О причинах рассказывать не захотели. Их пытались отговорить и образумить, а когда поняли, что это бесполезно, решили увезти силой. Но фомичи не стали дожидаться – собрали свои пожитки и умотали в неизвестном направлении.

Что с ними произошло дальше, доподлинно неизвестно. Сплошные тайны, загадки, мифы, россказни, слухи и домыслы. Видеть-то их видели, но никто не знал, где именно они обитают. Пыжи наделили фомичей сверхъестественной силой и боялись их как огня. Легенды гласили, что сектанты пьют человеческую кровь, могут управлять погодой, превращаться в диких зверей, и прочее, прочее.

Фидель тоже верил в эти байки. И всякий раз обижался, когда я смеялся над его суеверностью.

– Кто они, если не призраки? – как-то сказал он мне. – Сколько лет прошло с тех пор, как эти твари окопались на Сиротке? Не знаешь? А я знаю – много. За это время можно сто раз ножки протянуть, а эти чудища живут себе, и, наверное, живут неплохо, раз у них есть силы творить всякие безобразия. И будут жить дальше. Потому что призраки бессмертны.

Я не верил в призраков, но спорить с Фиделем не стал. Да и зачем? Людям нужны легенды, они украшают жизнь.

В отличие от самих фомичей.

Они испытывали необъяснимую неприязнь к своим соседям по планете, и встреча с ними не сулила ничего хорошего. Фомичи имели обыкновение появляться неожиданно, как бы ниоткуда, по ночам, в самую дождливую и промозглую погоду. Сектанты похищали и калечили людей, портили и уничтожали имущество, но чаще всего просто пугали прохожих.

Фидель божился, что как-то раз повстречал двух призраков в капюшонах:

– Как сейчас помню, была ночь. Я, усталый и промокший, как цуцик, возвращался домой. Улов был невероятный! В одной из затопленных шахт я нашел тяжеленный кофр. Огромный такой, на колесиках. Ох, сколько усилий мне стоило поднять его наверх, чуть пупок не надорвал. Открыть кофр на месте не получилось, как я ни старался. Там стоял механический замок с секретом, надежная вещь, не то что теперешнее сенсорное дерьмо. «Ну, – думаю, – оно и к лучшему. Дома открою, пусть будет сюрприз». И вот иду-бреду, никого не трогаю, и меня никто не трогает. Я даже удивился: «Где ж это видано? За всю дорогу ни одна сволочь не докопалась!». И накликал себе беду. Откуда ни возьмись появился фомич, а следом за ним – еще один. Как из-под земли выросли, оба высоченные, в серых рясах, а лица спрятаны под капюшонами. Я весь съежился от страха и решил, что мне пришел конец, но все обошлось. Один из них махнул мне рукой – мол, иди своей дорогой, не тронем. Я и пошел. А как до дома добрался, взломал замок на кофре, а внутри – всякое ненужное барахло. Я его потом одному кренделю за две бутылки самогона загнал.

И ладно бы фомичи орудовали только в Поселухе. Но капюшоновая нечисть добралась и до нашего Форта. Они по заведенной ими же традиции посещали нас по ночам, в самую лютую погоду. Возникая ниоткуда и исчезая в никуда, устраивали нам всякие мелкие пакости: резали провода, били окна. Вживую никто их не видал, но пару раз фомичи попали в объективы наших камер слежения. Из-за сильного ливня видео получилось слишком размытым и тусклым. Единственное, что можно было разглядеть на кадрах, так это их фирменные серые рясы.

Но как фомичи проходили сквозь силовой купол? В те дни дуршлаг работал исправно и грешить на технику было глупо, а верить в то, что наши незваные гости и впрямь были призраками, способными преодолевать любые преграды, глупо вдвойне. Однако факт их появления налицо.

На мой взгляд, лучшую характеристику фомичам дал Сапог:

– Никакие они не демоны, а просто шпана ряженая.

И здесь я был с ним полностью согласен.

И раз уж я упомянул Сапога, то расскажу немного и о нем. Настоящая его фамилия была не то Ван, не то Чжан, точно не помню, но какая-то очень простая. А кличка «Сапог» досталась ему в наследство от времен принадлежности к силовикам.

Родом он с Луны – из Хокингбурга, наукограда, специализирующегося на космических исследованиях. Его родители, молодые физики, попали туда по распределению после института. Через год у них родился сын. Пара была на седьмом небе от счастья, но идиллия продлилась недолго. Родители Сапога погибли во время эпидемии лунного гриппа, когда он был еще совсем маленьким.

Эта эпидемия, о природе которой до сих пор спорят ученые, выкосила почти треть жителей Хокигнгбурга. А все началось с того, что врачи зафиксировали в лунном наукограде вспышку доселе неизвестного вируса, по симптомам напоминавшего обычный грипп, с одним лишь отличием: от этой заразы умирал каждый второй инфицированный. Все случалось молниеносно, с момента заражения до смерти могло пройти всего-то несколько часов. Медикам никак не удавалось понять природу заболевания, и уже скоро весь мир заговорил о новом смертельном вирусе, который окрестили «лунным гриппом».

Хокингбург немедленно объявили карантинной зоной. Город обнесли силовым куполом, никого не впускали и не выпускали. И пока наверху решали, что делать дальше, в наукограде начались беспорядки. Горожане брали штурмом магазины и продовольственные склады, дрались с фараонами и поджигали патрульные небоходы. А один отчаянный химик даже попытался вывести из строя силовой купол, но что-то там не рассчитал и подорвался на собственной адской машине.

Через две недели эпидемия лунного гриппа прекратилась так же неожиданно, как началась. К тому времени смертельный вирус унес более десяти тысяч жизней, среди которых были и родители Сапога. А вот самому Сапогу повезло – его болезнь обошла стороной.

Сироту определили в детский дом. Там, на казенных харчах, он вымахал в здоровенного бугая, который шутя гнул руками арматуру и ломал о голову кирпичи. Потом была армия и служба в спецназе, где Сапогу капитально промыли мозги, научили убивать и вытравили из него все человеческое.

В водовозы ветеран переквалифицировался после того, как по синему делу отмутузил ротного офицера. Потом был трибунал, волчий билет, работа кладовщиком, грузчиком, разнорабочим, и, наконец, охранником на Сиротке.

Сапог давно питал слабость к алкоголю, но здесь он спился окончательно. Трезвым его видели только до обеда, а в выходные же набирался с самого утра. Чего-чего, а выпивки у нас было – хоть залейся. Во внутреннем дворе Форта хранилась огромная цистерна денатурата. Конечно, кто-то скажет, что пить технический спирт опасно для жизни, но не для того, у кого есть мозги и смекалка. Главное в этом деле – правильная очистка продукта. Лично я знаю пять способов очистки денатурата до питьевого качества, но особой популярностью у нас пользовался метод Гуччи. Сам он назвал его «ломик». Рецепт был прост. В морозильной камере на пол ставилось ведро. Туда опускался чугунный лом и уже по нему лился спирт. Таким образом, вся сивуха налипала на ломик, а витамин оставался в ведре.

Комендант Форта снисходительно относился к пьянству среди подчиненных.

– Пейте, но не упивайтесь, – цитировал он Писание, а от себя прибавлял. – А то накажу.

Ну как же без описания самого нашего Форта? Так его окрестили первые жильцы. Такие же водовозы, как и мы. На самом же деле строение представляло собой овальное бетонное здание с тремя этажами, окруженное силовым куполом. Внутри постоянно что-то протекало, отваливалось, капало, трещало и самовозгоралось, но, по местным стандартам, Форт можно было считать, как минимум, дворцом калифа.

– Живете тут, как короли, и все чем-то недовольны. Вас бы всех на недельку в Поселуху! В бараки! Узнали бы, почем фунт лиха! – всякий раз негодовал Фидель, когда я жаловался на скотские бытовые условия.

В чем-то он, конечно, прав. Нет, как сыр в масле мы не катались, но в Форте было все необходимое для нормальной жизни: еда, вода, тепло и надежная крыша над головой. Во дворе стояла наша гордость – станция водоподготовки. Рядышком – компактный ядерный реактор, который сполна обеспечивал потребности в электроэнергии. И над всем этим гордо возвышалась караульная вышка с подвижным прожектором. По-нашему – «караулка». Там денно и нощно несли дежурство. Всего караульных было трое: я, Сапог и Циклоп. Сапог и я дежурили по очереди, а вот Циклоп торчал на караулке непрерывно, без выходных.