— Но это моя вина. Я должна была тебя предупредить, — промолвила Элизабет.

— Предупредить о чём? Что мой отец — поц? Откуда бы ты могла это знать? Ты сделала всё, что могла. Просто иногда случаются форс-мажоры, — попытался я успокоить её. — А как обойти эти форс-мажоры, мы сейчас придумаем. Не так уж это и сложно.

— Спасибо, — сказала она, опустив глаза.

— Итак, друзья, я вижу нашу проблему, — начал я, взяв ручку и бумагу. Нарисовав треугольник, я обозначил его вершины кругами: Император Карл, род Веллингтон и клан ШМИТТ. — Все они обогатились за мой счёт. Пришло время им платить по счетам. Какие у нас есть идеи?

Пауза. Все молчали, переваривая услышанное. Впрочем, это и неудивительно: журналистка, отставной контрабандист, юрист и я, молодой парень, против Императора, древнего рода и одного из самых мощных кланов.

— Я вижу ваши сомнения, — продолжил я. — Но мы сильнее их. И знаете, почему?

— Почему? — спросила Вероника.

— Они не принимают нас всерьёз. Мы не будем напрямую с ними сражаться. Всё гораздо проще.

— Что именно проще? — усомнился Йорген.

— Мы поссорим их между собой и с удовольствием посмотрим, как они будут друг друга кусать.

— Мне бы хотелось услышать план подробнее, — заметил Йорген.

— Подробнее? Ладно, слушайте. — И вдруг меня накрыло: "Монахи спустились с гор. Бойся лысых монахов в красных одеждах," — слова вождя прозвучали в моей голове.

— Тибетские монахи, — произнёс я.

— Что с ними не так? — поинтересовался Йорген.

— С ними всё в порядке. Мы придумаем сценарий, в котором все наши оппоненты будут бороться за главный приз — тибетских монахов.

— Ммм, звучит сложно, — протянул Йорген.

— На самом деле, нет. Йорген, ты занимаешься ШМИТТами, Вероника — Императором Карлом, а я буду дезинформировать Веллингтонов. Всё понятно? Тогда действуем.

Все присутствующие сидели и не торопились бежать исполнять мои пожелания. Я вздохнул:

— Скажите, вам нравится, когда о вас вытирают ноги? Вот ты, Йорген, был уважаемым человеком. Решал вопросы в клане Миллеров, а потом раз и старейшина круга решил на твоё место поставить своего племянника. Или ты, Вероника. Отличный журналист, но путь женщины — журналистки лежит через постель. А ты, Лиза?

— А что я? — спросила мой юрист.

— Замуж тебе пора, а ты не целованная ходишь, — хохотнул я, разряжая обстановку. — Короче, всем всё понятно? Тогда за дело, любую информациыи сразу докладывать мне. Меня интерсуют сильные и слабые стороны наших оппонентов. Несите любую информацию, никогда не знаешь что может пригодиться.

И закончив наши посиделки, я отпустил всех по домам. А сам задумался, с чего вдруг я вспомнил про монахов или это снова мой источник шалит. Но ему я уже привык доверять.

****

«Тибет — это исторический регион, расположенный на юго-западе Китая, который имеет долгую и сложную историю. С точки зрения современной политической географии, Тибет является суверенным религиозным государством.»

Сижу, читаю про Тибет. В отличие от моего мира, Тибет в этом мире был суверенным государством, и свой суверенитет он отстоял в многочисленных войнах с Китаем и Индией, что выглядело совершенно неправдоподобно. Где Китай и Индия, и где малюсенький Тибет. Но секрет был прост: абсолютно все мужчины Тибета являлись одарёнными, причём не ниже семёрки. Этот феномен до сих пор оставался загадкой, так как тибетцы совсем не приветствовали чужаков. И мало кто знал, что там в действительности происходит.

Так или иначе, но проиграв несколько крупных сражений, китайцы и индусы плюнули на местных монахов и оставили их в покое. Что ещё интересного происходит в Тибете? Ну, это единственное религиозное государство в этом мире, причём местные монахи не проповедуют буддизм, а своими богами считают Ушедших и веруют, что именно их вера дарует им 100% одарённость. Блажен кто верует, как говорится, но это уже не мои проблемы. А вот то, что это полностью закрытое государство, существенно усложняет мою задачу. Рыжему ирландцу затеряться среди тибетских монахов — примерно как африканцу среди иннуитов. Нет, обычные методы тут точно не сработают, нужно искать что-то иное, принципиально новое. Чем же живёт свободолюбивый Тибет? Я перелистнул несколько страниц и добрался до раздела «Экономика»:

«Тибет — является лидером по производству мировой фармакологии.» Хм, неожиданно. Я повернулся к Йоргену, сидевшему рядом с газетой:

— Скажи, а как так получилось, что производство фармы перешло в Тибет? — спросил я.

— Дешёвая рабочая сила — раз, Тибет ни под кем не лежит и абсолютно нейтрален — два. Кланы, которые занимаются фармой, когда выбирали место, кто будет производить лекарства, учитывали именно эти факторы. Вот и получилось, что Австралия, Тибет и Перу производят фактически 80% всей фармакалогии в мире.

— Я не совсем понимаю, фарма — это же баснословные деньги? — удивился я. — С какой стати кланы будут добровольно отказываться от своей прибыли?

— Патрик, что ты знаешь о современной фармакологии? — Йорген отложил газету и посмотрел на меня.

— Немного, — честно признался я.

— Тогда начнём с азов. Первое, что ты должен усвоить, это то, что практически нет такой болезни, которую не смог бы исцелить опытный лекарь, точка.

Тогда напрашивается логичный вопрос, а зачем вообще нужна фармокология? Первое и самое главное правило, которое ты должен понять: цены на Лекарей не должны падать. Как это связано с производством лекарств? Напрямую. Лекарства не лечат саму болезнь, максимум что они могут сделать — это лечить симптомы болезни. Возьмём простой пример: допустим, у тебя хронический, извините, запор. Ты можешь пойти к Лекарю, пройти сеанс терапии и излечить эту хроническую болезнь, но стоить это будет дорого, проще купить слабительное, немного помучаться, но симптом на время уйдёт. Но это совсем простой пример. Если посмотреть на все лекарства на рынке, то 90% именно лечат симптомы: снимают боль, температуру, повышают или понижают сахар в крови, лекарства против высокого и против низкого давления — все они лечат симптомы. И Лекари никогда не позволят, чтобы лекарства лечили саму болезнь.

— Ну так зачем они вообще нужны, эти лекарства? — удивился я. — Пусть все ходили бы к Лекарям.

— Лекари тоже не хотят работать круглосуточно, — усмехнулся Йорген. — Они хотят, чтобы народ помучался, поднакопил денег и только тогда уже пришёл к ним. А таблетки помогают продлить эту агонию. Если хочешь идеальный пример, возьми сахарный диабет: болезнь очень неприятная, ограничивающая всё твоё существование. Вместо того чтобы лечить поджелудочную железу, которая не производит достаточно инсулина, или когда клетки организма не реагируют на инсулин должным образом, больные колят себе инсулин. Цена одной инъекции — три евро, цена полного курса лечения у лекаря — один миллион евро. Вот и решай: хочешь ли ты иметь жизнь с лишениями или готов заплатить уйму денег и полностью излечиться.

— И что, никто не решился на прорыв в фармокологии? — спросил я.

— На исследования, разработку и проведение клинических опытов уходит громадная сумма денег. Только самым богатым кланам лекарей это доступно. Заметь, кланам, не государствам. Вот кланы и выпускают то, что им, а не простому народу, нужно.

— И выпускают они минимум, чтобы недовольства среди населения не возникло? — догадался я.

— Да, но не думай, что кланы работают в убыток для себя, — все эти лекарства поступают в больницы, где их выписывают обычные врачи, и это уже включено в медицинскую страховку, которая, как известно, тоже стоит денег. Так что вот такие вот расклады.

Меня это сейчас мало волновало. Я наконец-то поймал мысль, которая уже минут пять ускользала от меня.

— Скажи, Йорген, а как у тебя с женщинами? — я резко сменил тему разговора.

— В каком плане? — не понял меня Йорген.

— Ну, ты уже не мальчик. Возраст, все дела, — пояснил я.