— Суды? — фыркнула Катарина, — Твои суды продажны, они контролируются кланами и родами, и ты прекрасно это знаешь! Но делаешь вид, что тебя это не касается.

И, повернувшись, она вышла из комнаты.

— Хороший разрушитель растёт, — прокомментировал Альберт.

— И в чём она не права? — спросил Виктор отца.

— Во всём. В данной системе координат мы не можем действовать иначе. Она сама виновата. Если бы она не появилась на похоронах, я бы сумел по-тихому прижать албанцев, но сейчас слишком много взглядов направлено в нашу сторону. Все только и ждут, что мы будем делать дальше.

— Ты же понимаешь, что мы показываем нашу слабость? — удивился Виктор.

— Наша слабость — в нашей силе. Чем больше у нас полномочий, тем слабее мы для окружающих.

— Каких полномочий? Мы итак не вмешиваемся в политику кланов, а те творят что хотят.

— А те, в свою очередь, не лезут в политику. Только представь себе кланы Миллеров и Шмиттов в Рейхстаге? Что поделать, мы определяем внешнюю политику, а кланы — внутреннюю. И поверь, внешняя политика в наши дни намного важнее, чем внутренняя.

— Поэтому мы оставим всё как есть, сделаем вид, что ничего не произошло? Ты же понимаешь, что полиция будет только делать вид, что ищет, а министр внутренних дел даже не сможет уволить главу полиции.

— Нам нужны реформы, — согласился Император, — тут я согласен, однако сначала реформы, а потом уже действия. Кстати, ты этим и займёшься. Подготовишь пакет реформ, чтобы ослабить влияние кланов на внутреннем рынке.

— И мы никак не поможем Катарине? — спросил Виктор.

— Мы — нет, но что-то мне подсказывает, что найдётся человек, который сунется туда, — ответил Карл, — Альберт, как ты думаешь, Патрик сунется?

— Вне всяких сомнений, ваше Величество, — кивнул Альберт.

— Вот и отлично. Он сунется, а мы будем рядом, чтобы в нужный момент выйти на сцену. Альберт, проследи, чтобы парень был под присмотром.

— Уже, ваше Величество, к нему приставлены люди 24 на 7.

— Вот и отлично, теперь перейдём к ставке, я думаю, нам следует её повысить на четверть процента. Размер инвестиций упал за последний год.

****

— Единственный наш шанс — это выдать замуж Камилу до родов. Значит, у нас есть плюс-минус три месяца, — сообщил я печальную новость.

Мы держали наш полусемейный совет, как же нам помочь сохранить ребёнка. Я, Инга, Сара, Амалия, Кэрол и мама Камилы, все мы собрались в центральном парке.

— Должны же быть ещё варианты? — всплеснула руками мама Камилы.

— К сожалению, нет. Закон об одарённых чётко сформулирован. Иного толкования там быть не может, — покачал головой я.

После встречи с адвокатом, я всё перепроверил. Закон об одарённых имел приоритет перед другими вариантами.

— Патрик прав, — поддержала меня Кэрол, — кроме того, социальные службы будут периодически проверять, не заключили ли стороны фиктивный брак.

Возникла пауза. Новости были ужасными. Бедная Камила, как она выдержит ещё один удар?

— Ты должен жениться на ней, — очень тихо произнесла Сара.

— Что, прости? — не сразу поняв, что она имела в виду, переспросил я.

— Ты должен жениться на ней, — громче повторила она.

И десять пар глаз уставились на меня. Здравствуйте, приехали. Это не входило в мои планы, от слова совсем. Во-первых, женитьба, её я представлял себе лет через пятнадцать, а во-вторых, Ками. Она мне всего лишь друг, если к Саре я испытывал какие-то чувства, то к Ками я относился как к другу. Нет, это полный бред.

— Ты одарённый, у тебя есть постоянный доход, — перечислила Сара — только ты можешь спасти ребёнка.

— Сара, зайка, Ками мне просто друг и всё. Ты же понимаешь, что она не сможет развестись со мной до совершеннолетия ребёнка. Она 16 лет будет жить со мной, зачем ты ей предлагаешь такую судьбу?

— Она не перенесёт потерю ребёнка. Сначала Тони, а потом ребёнок, от этого удара она точно не оправится.

Тони, чёрт, я чувствовал за собой вину, ведь косвенно это я виноват, что он погиб.

— Сара, а как же ты? — я всё ещё не хотел соглашаться.

— Я подожду, — опустив голову, сказала она, — тем более ты же одарённый, ты можешь иметь больше одной жены.

— Но и ты тогда должна быть одарённой!

— Я верю, что ты что-нибудь придумаешь, — с грустной улыбкой сказала она.

Занавес.

****

К этому меня судьба не готовила. Нет, я был готов сделать всё, чтобы помочь Ками, но вот реакция моих друзей поразила меня. Они думали точно так же как я. Я не мог и не имел право что-то требовать от других, но мои друзья встали единым фронтом, чтобы защитить Ками. Получается, всё что я делаю это не зря? Мы действительно одна большая семья. Противно защемило в носу и увлажнились глаза. Неужели я стал сентиментальным? И что теперь скажут читатели?

****

— Ничего непонятно, но очень интересно, — произнёс Император, отложив британский "Таймс". — Альберт, ты надо мной издеваешься? Зачем мне нужно знать о некой Долорес Кэмбел, у которой шестнадцать лет назад, якобы, подменили ребёнка в роддоме?

— Под именем Долорес Кэмбел шестнадцать лет назад была зарегистрирована в имперском роддоме некая Скарлет О'Хара, ваше Величество, — ответил Альберт.

— Погоди, погоди, та самая Скарлет О'Хара, любовница лорда Веллингтона? — изумился Император.

— Она самая, ваше Величество.

— Но как ты так быстро узнал? Газета датирована лишь вчерашним днём. — Карл указал на газету.

— Ещё два года назад, когда мы проверяли возможных родителей Патрика, мы обратили внимание на скандал в роду Веллингтон, ваше Величество, — ответил Альберт.

— Да, я помню, скандал вышел ещё тот, биржу неделю лихорадило, — кивнул Карл.

— Да, так и есть, ваше Величество. Так вот, мы проследили, чем закончился тот скандал. Скарлет была вынуждена покинуть Британию и перебраться на материк, где успешно родила мальчика. Кстати, там есть интересная деталь: род Веллингтонов заключил с Скарлет контракт, из которого следует, что если ребёнок окажется одарённым, то они забирают мальчика к себе. Однако, Скарлет отказалась инициировать ребёнка.

— Интересно, а они что, не проверяли ребёнка на ДНК? — удивился Император.

— А зачем? Ребёнок неодарённый, кому он мешает? — пожал плечами Альберт. — Он остался жить с матерью, а лишнее внимание только во вред.

Возникла пауза. Альберт не мешал, давая Императору время переварить новую информацию. Наконец, Карл очнулся и кивнул головой, чтобы Альберт продолжил.

— Да, так вот, мы отработали ту версию, но ребёнок жив-здоров, проживает с матерью где-то в Испании, ваше Величество, — продолжил Альберт. — Поэтому мы и не стали дальше копать, но имя Долорес Кэмбел я тогда запомнил. И когда вышла статья, мы сразу же проверили тот роддом. И действительно, в статье идёт речь о Скарлет О'Хара. Именно она находилась в упомянутом роддоме в тоже самое время.

Император снова взял газету и начал перечитывать статью заново. Из текста можно было узнать, что шестнадцать лет назад, одна акушерка подменила бирки новорожденным младенцам. И вот сейчас, спустя долгие годы, она решила раскаяться и рассказать всю правду. Акушерка утверждала, что оказалась жертвой шантажа. Начальник роддома имел на неё некий компромат и заставил пойти на преступление. К слову, её начальник скончался от сердечного приступа пару лет назад. Так что правдивость её версии проверить было нельзя, только проверкой на ДНК. Сама же акушерка сейчас проживала в Австралии и возвращаться в Европу не планировала. Журналистское расследование было сделано так себе, походило на какой-то дешёвый вброс, однако Альберт утверждал, что по датам и именам, речь идёт о Скарлет О'Хара.

— Что сам думаешь? — выйдя из раздумий, спросил Карл.

— Очень похоже на "закладку", ваше Величество, — немного подумав, ответил Альберт.

— Закладку? Это ещё что такое? — спросил Карл.