В тишине первозданной проснётся
безмятежная водная гладь,
лишь рассвет над землёю начнётся
где-то ранней зарёю опять,
вместе с утренним солнцем поймает
отраженье бездонных небес
в час, когда новый день начинает
пьяный сладкой дремотою лес.
Где-то лёгкою рябью накроет
взмахом крыльев далёких ветров —
тех, что водную гладь беспокоят
в колыбели своих берегов.
А пока что в рассветной прохладе
лёгкой дымкой среди берегов
поднимаясь из водной из глади,
здесь туман вместе с дымом костров,
белоснежной клубясь пеленою,
расстелился беззвучно кругом,
до поры укрывая собою
землю, спящую утренним сном.
Лишь озёрная гладь проступает
среди жёлтых кувшинок полян,
что пока ещё где-то скрывает
пеленою молочной туман.
И откуда взялась здесь, озёрная
безмятежная ты благодать?
Красота моя нерукотворная,
так ли уж и случайно, как знать?
Что за сила, чьей волею странною
напоила водой ключевой,
сотворив красоту первозданную,
это озеро в чаще лесной?
Я вернусь сюда, чтоб совершенства
с родниковой водой отхлебнуть,
открывая в минуты блаженства
вечных истин исконную суть —
ту, что жизнь безнадёжно скрывает
за своей деловой суетой,
ту, что так нас порой подкупает
первозданной своей простотой.
Так дай Бог тебе долгие лета,
мой природы затерянный храм,
где душа словно солнцем согрета,
когда вновь появляюсь я там.
Я вернусь туда снова и снова,
отдыхая душою опять,
и нет случая в жизни такого,
чтобы смог мне тогда помешать.
