А потом… кажется, легла спать, потому что устала. Да, устала, просто совсем сил не было.

А почему устала? И куда делась форма?

Наверное, потеряла по пути…

Глупости, как можно было ее потерять! Это же не булавка какая-нибудь, а форменное платье плюс накидка, довольно увесистый сверток. Не огромный, конечно, но такого, чтобы я пыталась ее положить в карман и промахнулась, точно быть не могло.

Я снова открыла дневник, стала раз за разом перечитывать запись. Портал, израненный мужчина, заклинания с примесью старого доброго мата, лазарет. Лазарет и Арманда…

Вот она, зацепка! Вот он мой шанс хотя бы попытаться понять, что вчера произошло и каким образом в моем дневнике появилось это.

Я быстро переоделась и направилась в сторону лазарета. Разумеется, я не стану спрашивать Арманду, не приносила я вчера израненного мужчину. Если эта запись действительно чья-то злая шутка, меня сочтут сумасшедшей. Просто зайду, скажу, что мне надо…

Что же мне может быть надо?

Ах, ну да, зелье, восстанавливающее силы, даже придумывать ничего не придется. Мне действительно с утра нехорошо.

Путь до лазарета показался мне невероятно длинными.

В ушах шумело, сердце стучало громко и гулко.

Я ведь все-таки лекарь, и причина, которая объясняет все происходящее, слишком очевидна, слишком на поверхности. Я просто схожу с ума. А потому пишу в собственном дневнике небылицы и потом напрочь об этом забываю. А главное ведь, что никого здесь это не удивит. Все и так считают, что я немного не от мира сего.

К тому времени, как я добралась до заветной двери, я и правда была близка к тому, чтобы помутиться рассудком.

Или уже помутилась? Хороший вопрос.

Я побродила по коридорам, заглянула в палаты. Они как обычно пустовали. Учебный год только начался, а болеть студенты предпочитают ближе к сессии. Ну или перед контрольными.

Наконец наткнулась на Арманду.

– Ой, девонька, что это с тобой? Выглядишь – краше в гроб кладут.

– Здравствуйте, леди Арманда, – выдавила из себя я. – Мне бы зелье для восстановления сил… Что-то я сегодня с утра совсем не в форме.

Я виновато улыбнулась.

– Еще бы ты была в форме, – хохотнула Арманду. – Такого бугая на себе притащить! Неужто с самого полигона тянула?

Ноги стали ватными. Я прислонилась к стенке, чтобы не упасть.

– Эй, – на лице Арманды явственно отразилась тревога, – да ты мне сейчас в обморок тут грохнешься. А ну-ка идем.

Она втолкнула меня в ближайшую дверь и усадила на кровать.

– Сиди, а лучше ляг, я сейчас.

Вскоре Арманда вернулась с уймой флакончиков в руках.

– Вот, это выпей и это. А этим, дорогуша, я тебя буду растирать.

Она указала на баночку с пахучей синей мазью.

– Не надо растирать.

Эту мазь я знала очень хорошо. Ее обычно используют при простудах и легких недомоганиях. Вроде как повышает иммунитет. Может и действительно повышает, способы измерять иммунитет тут пока не нашли. Но запах этот, отдаленно напоминающий «аромат» мази Вишневского, не перебить никакими духами.

Зелье, восстанавливающее силы, действовало быстро. Руки стали теплыми, щеки запылали.

– Вот и румянец появился, – удовлетворенно констатировала Арманда. – А то пришла бледная как смерть. Под глазами серое, губы синие, жуть.

– А тот мужчина, которого я вчера привела, – осторожно спросила я. – Кто это был?

Спросила и внутренне сжалась. А что, если я притащила однокурсника или кого-нибудь из наших преподавателей? Арманда сразу поймет, что с головой у меня что-то не так.

– А, это? Учитель ваш новенький. На факультет защиты прибыл, вместо магистра Рониура. Надо же, ретивый какой. Чуть приехал – и сразу на полигон. Да еще и покалечился собственным заклинанием. – Она неодобрительно качнула головой. – И как такому студентов доверили? Преподаватели должны быть всяко постарше, а этому еще самому в аудиториях штаны протирать следует. Знаний у него, может, и хватает, а ума…

Арманда еще что-то говорила, но я ее уже не слушала. Новый преподаватель. Магистр Лэнсор. Тот самый, с кем я сегодня распивала чаи. Я понимала, что пазл сложился. Но все еще никак не могла рассмотреть общую картинку.

– Мне уже лучше, леди Арманда, – сказала я, когда она ненадолго замолчала, видимо, чтобы вдохнуть побольше воздуха. – Я пойду к себе.

– А стоит ли? – обеспокоенно спросила она. – Ты же с целительского, знаешь, как это зелье действует. Через полчаса в сон клонить будет. Оставайся, коек много. А как поспишь, тебя лекарь осмотрит.

– Не нужно, со мной все в порядке. Просто устала. – Я постаралась улыбнуться как можно бодрее. – Уж за полчаса до комнаты дойду.

– Ну как знаешь. Но завтра все равно зайди! Добравшись до комнаты, я взяла дневник и положила его под подушку. На всякий случай. Несколько раз проверила, заперта ли дверь, и только после этого уснула.

Думать о том, что случилось, буду после.

Я проснулась еще до рассвета. Да и не удивительно, невозможно же спать сутки напролет. Умывшись, я уселась за стол с дневником. Теперь я не сомневалась в том, что случилось на самом деле. Все написанное там правда. Только вот, похоже, эта правда не очень-то понравилась магистру, поэтому он решил удалить неудобный эпизод из моей памяти. Весьма изящное решение. И ведь у него бы получилось, я даже не пыталась вспомнить события того дня. Наверняка он проделал это пока мы пили чай. Не случайно же на такой простой вопрос любопытных девчонок: «О чем вы говорили»? я толком не смогла ничего ответить. Я же действительно не помню, о чем мы говорили. Если бы не моя привычка вести дневник, эта история так бы и закончилась. Я бы считала, что магистр Лэнсор – милейшее существо в мире. Заботливый, внимательный и вообще со всех сторон положительный. Так до самого окончания учебы ни о чем не догадалась бы.

А вот мой дневник этот умник не учел. И правда, дневники в этом мире вести не принято. Откуда ему было знать, что мне эту штуку посоветовал психолог, давным-давно, как только поставили неутешительный диагноз. И за несколько лет это вошло в привычку. Кто бы мог знать, что эта привычка мне так пригодится!

В этот раз я отнеслась к записи серьезно, и несколько строчек, набросанных наспех, в моем случае – просто непростительная халатность.

Я начала так: «Дорогая Ксения, не пугайся, эту запись сделала ты. То есть я. То есть я – это ты. Это я сейчас пишу в дневнике. А чтобы ты поверила, я расскажу тебе то, чего никто не знает и о чем ты в дневниках никогда не писала. Ну то есть я не писала.

Когда ты попала сюда, довольно скоро обнаружила, что больше всего скучаешь по своей кошке. Не по родителям, не по друзьям, а именно по кошке. Может быть потому, что последние месяцы родители и друзья меня навещали, и очень часто. Иногда я даже хотела, чтобы они ушли. А пронести кошку в больницу невозможно.

Из-за этого, очнувшись в новом мире, думала, что я, наверное, очень плохой человек, потому что родители – это родители, а кошка – это кошка.

Наверное, в глубине души я до сих пор так думаю.

Пишу это не для того, чтобы ты, то есть я, расстраивалась. Тут такое дело: нам с тобой, то есть мне, стерли память. Это сделал магистр Лэнсор. Представляю, как я сейчас удивляюсь! Он ведь кажется таким обаяшкой, верно? Ну да. Он это проделал и возможно, если заподозрит, что я не окончательно все забыла, попытается повторить, так сказать, процедуру. В общем сейчас я подробно опишу все, что случилось, чтобы в любом случае быть в курсе».

Я писала до самого рассвета. Шесть страниц мелким почерком. Нельзя было упустить ни единой подробности, и только когда стрелка часов повернула к семи, заказала себе в столовой завтрак и стала собираться на чертово дополнительное занятие.

Идти на полигон в форме я не решилась. Поискала в шкафу самое удобное платье. Да-да, платье. Спортивных костюмов тут нет. А ведь попаданцы из нашего мира объявляются здесь с завидной регулярностью. Ума не приложу, как это до сих пор им не удалось ввести моду на штаны для девушек. Вон даже «офис» прижился, а штаны никак. Может быть, потому что девчонкам нравится щеголять в пышных платьях.