– Кажется я по привычке потушил их, сам того не заметив. Прости.

Убедившись, что с Габриэлем все в порядке, что его самоконтроль и сознание не подвержены пагубному воздействию слишком большего количества поглощенной темной материи, Лилит, успокоившись, присела за свое место, подав жест рукой мужчине присоединится к ней.

– Давай быстренько позавтракаем и я покажу тебе еще одно интересное место.

– Что за место? – расслаблено спросил Габриэль, беспомощно улыбнувшись.

– Я отведу тебя на вершину башни.

– И что там?

– Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

На протяжении всего завтрака алура пристально наблюдала за паладином, стараясь приметить любое аномальное движение либо какой-то резкий скачок, давший бы ей сигнал немедленно приступать к решительным действиям, однако все прошло более чем гладко, позволив девушке на секунду успокоится.

– Тебе лучше взять меня за руку. Подъем на верх башни намного опаснее, чем прогулка по Маллийскому лесу, – непривычно серьезно сказала ведьма, протягивая свою бледную тонкую ладонь мужчине с легкой настойчивостью, не принимая отказа.

Габриэль не отказал Лилит и нежно взял протянутую мягкую руку, с любопытством наблюдая, как девушка, грациозно развернувшись, направилась по винтовой лестнице прямо вверх.

Пьянящий влажный запах с душистым мхом и засохшими лозами наполнял легкие, покалывая их, создавая чувство странной непонятно откуда взявшейся эйфории. Поднимаясь все выше эхо становилось неприлично громким, например, звук маленьких капель дождевой воды, мелодично ударяющейся об старый пол, скрипы и стоны темной башни, создающей мистическую атмосферу и звук их ритмичных шагов, настолько резкий и оглушительный, словно они были единственными людьми на этой погрязшей в войне земле.

Приятно сощурив глаза, Габриэль наслаждался атмосферой древнего замка и теплом, хранящимся в скрепленных руках двух противоположных друг другу людей.

Светлые серые тона стен слегка контрастировали с изумрудным цветом зажжённых свеч, выделяющиеся своей красочностью каждую десятку ступеней. Наконец поднявшись до самого верхнего этажа башни, перед ними предстала неестественно выделяющаяся белая дверь, окруженная невероятным количеством разных видов лоз, некоторые из которых имели зеленый живой оттенок, несмотря на давящий внешний холод и скорую безжалостную зиму.

Лилит отпустила руку Габриэля, по непонятной причине расстроив его, и, впервые используя силу темной материи перед паладином, начала открывать загадочную дверь. Вокруг ведьмы стало подниматься черное облако, напоминающее летучий дым, интимно прижимающийся к каждой клеточке женского тела, кружась на кончиках ее тонких пальцев, а затем коснувшись и самой двери, толкая ее с неким неосознанным усилием.

Войдя в круглое помещение, в самом центре перед ними стоял каменный стол. Он был маленьким, около полуметра в длину и ширину, потрескавшаяся ножка старинного стола покрывалась неизвестными вырезанными символами, светящиеся изнутри камня голубоватым оттенком, а на самой поверхности древней конструкции находилась неуклюже вырезанная небольшая ямка, в которой плескалась черная, словно чернила, вода, сопровождаемая постоянно выделяющимся полупрозрачным светлым паром, растворяющегося в воздухе спустя несколько секунд.

– Перед тобой сейчас водное зеркало. Это один из самых мощных артефактов алур, потому что никто кроме нас не может пользоваться этим предметом, – Лилит нежно провела по краям серого стола и встала по ту сторону от Габриэля, наблюдая за его реакцией на это прекрасное, наполненное тьмой, место.

Наперекор тому, что она ожидала, мужчина лишь беглым взглядом осмотрел полу пустующую комнату, прежде чем сосредоточить все свое внимание на следующих словах ведьмы.

– Ты иногда задавался вопросом, как именно я смогла вычислить твое точное время пребывание к этому замку? Не сидела же я под дверью в ожидании тебя. Как могла следить за королем и его свитой, всегда отражая их нападения? – с толикой нежности спросила девушка, проводя рукой по шершавой поверхности стола, не касаясь черной плотной жидкости, – это зеркало показывает настоящее и прошлое, однако есть ограничение: использовать зеркало возможно только в тот момент, когда кто-то упоминает твое имя и неважно, было ли это в мыслях или же вслух, в письме или языком жестов. Моя любимая птичка накаркала мне, что после стольких дней отсутствия король и принцесса очень забеспокоились, так давай я покажу тебе, что сейчас происходит у них, в королевском дворце.

Лилит легким движением руки коснулась темной бурлящей жидкости, мелкая дрожь воды и небольшие волны начали толкаться в хрупкие стенки стола, загадочные руны засветились неестественно красным оттенком, а водная гладь превратилась в некую завесу, картинку, на которой были четко видны на удивление здоровая принцесса и ее верная служанка.

– Джуд! – Розалина, одетая в пышное зеленое кружевное платье, с хлопком закрыла недавно принесенную книгу по истории.

– Я вас слушаю, Ваше Высочество, – молниеносно ответила служанка, слегка поклонившись.

– Я хочу встретится с папой… – принцесса отвела взгляд, словно пытаясь спрясться от смущения произнесенных слов.

– Я провожу вас, – Джуд радостно улыбнулась.

Розалине казалось, что она шла целую вечность, светлые стены сплошь давили, из-за чего она не решалась поднять своего взгляда, могла лишь молча продолжать идти, надеясь именно в этот день в этот момент выяснить всю правду. Если она сейчас этого не сделает, если сейчас не поговорит с отцом, то никогда не сможет узнать, что же действительно произошло с Габриэлем и в какое новое опасное приключение он отправился.

– Ваше Высочество, Его Величество вас ожидает, – бездушно проинформировал слуга, чем немного напугал юную девушку.

Выдохнув, Розалина начала считать в уме до десяти, пытаясь таким простым методом успокоить себя и свое разбушевавшееся воображение.

– Как у тебя дела? – привычным безразличным тоном спросил Генрих, не отрывая своего уставшего взгляда от представленной горы документов.

– Насчет Габриэля… папа, я хочу знать, где сейчас Габриэль! – взяв себя в руки, попросила Розалина, все время смотря в пол.

Король поднял свои заспанные глаза прямо на свою дочь и, заметив ее нервозность, отложил стопку бумаг на край стола, полностью сосредотачивая свой взгляд на принцессе.

– Тебе не о чем переживать. Он скоро вернется, и ты с ним поженишься.

– Я бы охотнее поверила в твои слова, если бы до этого ты не заставил бы меня обмануть его! – злобно подметила Розалина, на секунду потеряв над собой контроль, однако поняв, что она натворила, поспешно добавила: – Я не имею ввиду, что сомневаюсь в тебе, однако меня просто расстраивает вся эта ситуация. Так что не пойми неправильно…

– Розалина, – спокойно позвал Генрих, чем напугал девушку еще больше, настолько, что та вся задрожала.

– Папа, я же говорю правду. Ты использовал меня, чтобы одурачить Габриэля и теперь он уже как четыре дня не возвращается с того места, куда ты его отправил. Пожалуйста, я прошу тебя, направь ему помощь, отряд рыцарей, например…

Чем больше Розалина говорила, тем тише становился ее голос, пока он не стал еле различимым шепотом. В этой наставшей гробовой тишине, в которой лишь тиканье часов облегчало бушующие эмоции принцессы, король, не отрываясь смотрел на дочь, вновь убеждаясь в ее малой схожести со своей родной матерью, отчего испытывал небывалое облегчение.

– Прекрати, Розалина. Я прекрасно знаю, что с ним все в порядке, а вот ты, насколько мне стало известно, прогуляла несколько уроков по этикету, из-за чего я получил довольно длинное жалобное письмо от мадам Лагунье. Иди и извинись перед ней. Сейчас же.

В подтверждении своих слов, Генрих бросил конверт, в котором со всеми деталями была расписана жалоба учительницы, при том, что она писала достаточно мелким подчерком.