– Папа, она унижает меня. Говорит, что из меня не получится достойная принцесса из-за… моего тела, – последние пару слов Розалина буквально выдавила из себя, так как тема ее пышных объемов являлась довольно болезненной, из-за чего у нее развился страх заводить друзей и уж тем более женихов, за исключением Габриэля.
– Тебя везде так или иначе будут обсуждать, так как ты дочь короля! Лучше привыкни к этому сейчас, чтобы потом не чувствовать еще большую сильную боль.
– Вечно ты говоришь терпеть! Но у меня уже просто не хватает сил на это! Почему все люди замечают во мне только плохие стороны, что я толстая или прогуливаю уроки этикета?! Почему никто не похвалит меня за то, что мои знания истории сравнялись уровнем профессора?! Почему все люди, а особенно ты, папа, так любите выделять только зло? Если все время выделять в человеке только плохие качества, на вас потом будут смотреть в похожем ключе. Так что, пожалуйста, хотя бы в этот раз, удовлетворите мою просьбу и отправьте рыцарей к Габриэлю! – под конец Розалина заплакала и, сказав все что хотела, выбежала из королевского кабинета на всех парах, чуть ли не сбивая по пути работающих слуг.
Джуд в шоке осталась стоять в дверях у кабинета, неловко посматривая на редкое обескураженное выражение лица Генриха, явно не ожидавшего такого внезапного взрыва эмоций у своей дочери.
– Кажется я слегка переборщил, – король нервно засмеялся, убирая со лба мешающие светлые локоны.
– Ваше Величество, не принимайте близко к сердцу. Ее Высочество просто очень переживает за безопасность сэра Габриэля, так как она не смогла его увидеть несколько дней назад, а до этого его путешествие заняло полгода. Она очень волнуется, – Джуд спокойно попыталась разрядить ситуацию, понимая, что позже ей еще предстоит разговорить принцессу по поводу вышесказанного.
– Ничего. Я понимаю. Я тоже был когда-то таким, когда влюбился в Клаудию, доставлял много неприятностей своим родителям и в итоге смог сыграть свадьбу, – на последнем слове лицо Генриха стало суровым, словно от какого-то неприятного воспоминания, – Господи, я действительно самый худший отец. Мне всегда казалось, что я могу ей дать все, что она захочет…
– Сейчас Ее Высочество желает лишь благополучного возвращения сэра Габриэля.
– Конечно я и сам желаю его возвращения, учитывая, что он попросил руки моей дочери. С ним Розалина будет счастлива, я в этом уверен, в отличии от меня, человека, пропавшего во тьме прошлого, ее спасти может лишь тот, кто смотрит в будущее, и я надеюсь, что все в итоге останется таким, каким я ожидаю видеть.
– Ваше Величество! – вновь без стука в кабинет врывается Аркан, задыхаясь на каждом шаге.
– В последнее время видимо много шокирующих новостей, раз ты забываешь про правила этикета, – со смешком сказал Генрих наспех пришедшему помощнику, затем он посмотрел на Джуд, приказным тоном говоря: – если у тебя больше ничего нет, тогда покинь кабинет.
Служанка лишь молча поклонилась и вышла за дверь, оставляя двух мужчин разбираться с некой важной проблемой.
– Что случилось на этот раз? – угрюмо спросил Генрих, потирая массажными движениями переносицу.
– Ваше Величество, пришло две новости и все они плохие, – Аркан нервно перебирал бумажки, не осмеливаясь взглянуть в глаза разъяренному королю.
– Начни с самой плохой.
– Священника, что должен был отправится в Маллийский лес вместе с сэром Габриэлем, нашли мертвым на краю столицы, судя по степени разложения, он пролежал там около трех-пяти дней, но это еще уточняется. Так или иначе, сэр Габриэль…
– Отправился к ведьме без поддержки, – продолжил Генрих, схватив ближайшую чашку и со всей дури кинув ее в стену. Когда разговор хоть как-либо касался Лилит, обычно хладнокровный король приходил в бешенство и разбрасывался всем, что только под руку попадет.
– Ваше Величество…
– Это очень плохо. Когда Габриэль вернется, он, под влиянием этой сучки, вернет себе статеру и в этом случае я не буду уверен, что Розалина останется счастлива с этим протрезвевшим паладином.
– Однако, Ваше Величество, невозможно же было вечно держать его на привязи, рано или поздно, это должно было случится, – Аркан не понимал, почему король и вся верхушка церкви Корлес так одержимы постоянным очищением Габриэля.
Разве вернуть себе идеальный баланс и стать нормальным человеком не лучше, чем быть легко управляемой марионеткой? Он судил по своему собственному опыту, так как в детстве ему пришлось пережить принудительное очищение от одной сумасшедшей, благо его верная подруга помогла ему вернуть свою статеру.
– Ты не понимаешь. Я сам руководил операцией по штурму дома барона Айрона, отца Габриэля, и то, что я видел, лучше не видеть никому на свете. Такое никак не передать словами, этот ублюдок, Олтер Айрон, вытворял ужасные, безумные вещи. Так или иначе подготовь отряд священников и рыцарей. Когда Габриэль вернется нужно заставить его немедленно пройти через очищение.
– Вас понял и вот еще. Группа сэра Арона пропала в Маллийском лесу при исполнении указа №122, так и не удалось узнать, был ли Ганс казнен.
– Пока обозначь их, как пропавшие без вести и оставь описательные портреты во всех городах, расположенных рядом с Маллийским лесом.
Внезапно Генрих встал и направился к выходу из кабинета.
– Эм, Ваше Величество, вы куда? – с неким удивлением спросил Аркан, записав наставления.
– Я провинился, пойду еще раз поговорю с Розалиной, – не оборачиваясь, бросил король.
– Провинился? – с недоумением переспросил Аркан, смотря в пустоту вмиг застывшего кабинета.
Генрих быстрыми шагами дошел до светлой ярко украшенной двери и ласково, стараясь не напугать, постучал в дверь. Ариель, открывшая дверь, в шоке уставилась на пришедшего проведать принцессу отца, напрочь забыв о строгих правилах и о необходимом поклоне.
– Ты?.. – Генрих, прищурившись, уставился на невоспитанную служанку.
– Прошу прощение, Ваше Величество! – Ариель поспешно поклонилась настолько низко, что почти создавала прямой угол, что, к счастью, проигнорировал внезапно пришедший гость.
– Выметайся.
– Так точно, Ваше Величество! – не сказав ни слова больше, юная служанка выбежала из комнаты со скоростью света и спряталась за ближайшим поворотом, пытаясь осмыслить произошедшее.
Войдя в комнату, Генрих заметил клубок одеяла, из которого выглядывало покрасневшее от слез пухленькое лицо.
– Папа? Зачем ты сюда пришел? – хриплым тонким голосом спросила Розалина, сильнее укутываясь в мягкое теплое одеяло.
– Послушай, Рози, цветочек мой, – когда Генрих назвал ее детское миленькое прозвище, которое часто использовала ее мать, Розалина на секунду замерла, от неожиданности, – я понимаю, что не всегда был хорошим королем и тем более отцом для тебя, однако прошу, в этот раз, позволь мне все закончить до конца и позже ты сможешь уехать из этого замка куда пожелаешь, вместе с Габриэлем.
– Правда? – принцесса удивленно моргала, словно пытаясь проснуться от внезапно пришедшего сказочного сна, – то есть я не унаследую трон, смогу быть свободной вместе с Габриэлем?
– Да, просто позволь мне все решить для тебя. Как только зло исчезнет, ты станешь по-настоящему счастлива.
– Спасибо, папочка! Спасибо, спасибо, спасибо тебе большое! – Розалина крепко обняла отца, так сильно, как только ей позволяло ее тело.
– Эх, цветочек, ты так выросла, пора бы и тебе начать дальше расти уже не в оранжерее. И если тебя кто-то будет обижать, можешь в тот же момент отдать приказ о казни этого человека, за унижение достоинства королевской семьи!
– Я до такого не дойду!
– Понимаю, цветочек.
– Я уже не маленькая! Так что прекрати называть меня цветочком, мне они даже не нравятся, – Розалина смущено надула свои пухленькие щеки, отворачиваясь в другую сторону.
Генрих радостно заулыбался. Он действительно любил Розалину, она была его дочкой, кровью и плотью, хоть и родилась при необычных обстоятельствах, он никогда не позволял перейти своей ненависти границы и срываться на бедной девочке. Из тех двоих детей, что у него были, король любил свою дочурку больше всех, в то время как сыну намеревался отдать трон из-за сковывающего его чувства вины и страха перед Клаудией, несправедливо убитой и брошенной в маленькой подвальной комнате храма Корлес.
