Я пытался открыть глаза, но веки были слишком тяжелыми. Наощупь я изучал тело женщины, что так настойчиво меня раздевала. О, это слепое наваждение было поистине увлекательным. Когда не видишь, а только чувствуешь. Я коснулся бедра, провел рукой выше до талии, огибая невесомую ткань, похожую на шелк. Женщина замерла, тяжело дыша. Рука дошла до плеча, я аккуратно спустил лямку, на ней было что-то наподобие пеньюара. Лямка с шелестом соскользнула по бархатной коже. Я смог ощутить в ладонях упругую грудь и возбужденные соски, прильнул к ним губами. Женщина застонала стоило моему языку начать выводить узоры на её теле.

Она сидела на мне верхом. Я ощущал всем своим естеством желание, разливающееся по всему телу. С каждый моим действием она становилась всё горячее. Я сжал её бедра, до боли, но в ответ услышал лишь сдавленный стон. Лица коснулись её волосы. Я снова попытался открыть глаза, мутный образ так тяжело воспринимался глазами. Что со мной? Разве это сейчас важно? Если это сон, то это лучший из всех, что мне снились.

Она взяла инициативу на себя. Я почувствовал её изнутри. Тот самый жар, который так манил и притягивал всех мужчин. Мысли улетели куда-то далеко. Я видел Сильвию. Эти черные кудри, распущенные, обрамляющие грудь, татуировку, изгибы её тела. Эта женщина заполонила мои мысли. Будь ты проклята, Сильвия.

Образ женщины сменился образом Себастьяна. Тот сидел на мне, как и Сильвия, только руки его сжимали моё горло так, что не вздохнуть. Я попытался скинуть его с себя, но тело перестало слушаться. Возбуждение сменилось страхом, паникой, ощущением приближающейся смерти.

Порт Сайлоса встретил меня мужскими криками, смехом женщин, верещанием и беготней детей. Я немного отошел от ночного наваждения, проснувшись в холодном поту на полу, всё также одетым. Тело и кости ломило от неудобного сна. Кошмары преследовали меня много лет, но такую смену настроения я ощутил впервые.

В отличие от Тизиона, утопающего в выхлопных газах и саже, где лишний раз не выйдешь на улицу, здесь кипела жизнь, людская жизнь. Я любил южные города, но редко здесь бывал. В основном меня отправляли в какие-то менее отдалённые места. Приморье никогда сильно не интересовало Императора, да и сейчас не интересует. Всё, что можно было взять от этих регионов, Империя взяла. Во всяком случае, так вещали в столичных газетах: “Месторождения опустошены, и взгляд Империи отныне обращен на север”. По старым картам можно определить, что сама Империя берет свое начало из Фанти.

День ото дня народу сообщались новости об очередном прорыве в науке, но, к сожалению, эти новшества были доступны не каждому. Слишком большой разрыв между богатыми и бедными. Рабство, проституция, безработица, низкий уровень образования… с каждым годом разрыв все больше и больше. Города развивались в высоту, сталь и камень приходили на смену дереву, всё меньше маленьких лодок и все больше больших торговых и пассажирских судов, меньше ручного труда – больше машинного. Но в южных городах поистине ощущалась свобода. Люди сами определяют, в каком мире им жить и какими благами обладать, города живут за счет меценатов и спонсоров. Южное море и близость к границам других государств поддерживали торговлю. Портовые города жили, а газеты – врали.

– Ну, мой друг, заберите ваши вещи. Прикоснитесь рукой к капсуле.

Я отстоял целую очередь, чтобы Фелицио, наконец, выдал назад оружие. Толстяк положил передо мной небольшой Кристалл, походивший формой на таблетку. Ох, не люблю я эту алхимию.

Я коснулся рукой капсулы, и та начала растекаться и парить, открывая своё содержимое, которое в несколько десятков раз превосходило хранилище по габаритам. Пистолеты, Арабелла и рюкзак в целости и сохранности лежали на столе. Окинул их взглядом. На каждом из этих убийственных механизмов красовался герб Гвардии. Убрал пистолеты за пояс, закрепил арбалет на запястье, прикрыл его манжетом новой рубашки, которую любезно положили в каюте.

– Так много оружия… – Фелицио с интересом рассматривал, как я затягивал ремни Арабеллы и заправлял тончайшую стрелу.

– Кристаллы теряют заряд слишком быстро. Если не хочешь умереть, надо быть готовым ко всему.

– Такие арбалеты уже давно не используют, насколько я знаю.

– Я не особо доверяю вашим алхимическим штукам. Магов уже не осталось, кто знает, когда и от вас решат избавиться, а сталь… – я взглянул на алхимика и резким движением руки выпустил стрелу, пролетевшую аккурат мимо его уха, слегка задевая кожу так, что проступила капля крови. Толстяк даже не дрогнул. – Сталь никуда не денется.

Он громко сглотнул, выдернул мою стрелу из стены и протянул мне.

– Не знаю, что Сильвия в тебе нашла, но, видимо, так надо. Вчера ты нравился мне больше.

– Хотел бы я сказать, что рад нашему знакомству, но я ещё не определился.

– Артур… – Фелицио серьезно посмотрел на меня своими аметистовыми глазами, редкими в наше время. – Без наследника Империя погрузится в хаос. Для всех нас лучше, если мы найдем дитя.

– Я знаю.

– Пусть Акдас будет на нашей стороне.

Я постарался не скривиться при упоминании фантомного Бога, в которого всё ещё верили некоторые люди. Я к таковым не относился. Боги давно отвернулись от меня.

Я бродил по лабиринту улочек. На удивление, я перестал ощущать за собой слежку. Но что-то в глубине моего сознания кричало об опасности. Так или иначе, решив не забивать себе голову, я направился искать таверну.

Южная кухня пестрела морскими гадами. Возвращенное золото тепло грело карман. Четыре года меня почти не отправляли на задания, я, вынужденный зарабатывать крохи, не мог себе позволить такой роскоши, как пообедать деликатесами.

Меня привлекло невысокое здание из жёлтого камня с пестрой деревянной табличкой, приглашающей отведать лучшую рыбу в округе. Живот уже предательски сводило.

Потянулся было к ручке двери, но та с грохотом раскрылась, и на меня вывалилась пьяная толпа. Я чудом избежал столкновения. Красные и довольные лица мужчин и женщин в это знойное утро лишь говорили мне о беззаботности местной жизни. Чем дальше от столицы, тем меньше армии. Но и больше вольностей у народа. Меня даже как-то взбодрило их пьяное веселье и я, не задумываясь, вошел внутрь таверны.

Меня сразу обдало запахами кухни. Казалось, что само тело уже отказывало, так сильно оно желало пищи. Официантки носились туда сюда, обслуживая гостей. С кухни доносились крики поваров. Здесь кипела жизнь. Я нашел стол в укромном месте. Молниеносно передо мной оказалось меню, и я с жадностью стал разглядывать его. Взгдядом я наткнулся на список алкоголя и решил себе не отказывать. Хотя бы сегодня. Да, прямо с утра.

Еда была горячей, вкусной, согревала. Алкоголь дарил чувство феерии, ранее мне не знакомой. Мысли не тяготили, в теле ощущалась легкость. Словно я заново родился. Никогда не убивал, никому не принадлежал, никуда не спешил, ни от кого не зависел.

Я разошелся и стал заказывать еще и еще, и еще. Я осушил какое-то несметное количество бокалов, покраснел, перестал фокусировать взгляд. Официантка со своей подпираемой корсетом грудью постоянно подходила и интересовалась моими желаниями. Я словил себя на мимолетной мысли о том, что если опустить конец моего ночного кошмара, то я снова начал ощущать себя мужчиной. Господи, мне только-только минул третий десяток, я еще так молод, но всё, что было до этого хочется вычеркнуть из памяти. Невозможно. Можно лишь напиться и забыться.

Я почти отключился, когда почувствовал руки девушки аккурат рядом с кошелем.

– А ну стоять! – схватил её за запястье прежде, чем она успела очистить мои карманы. – Кто? Ик! Тут у нас?

Взгляд мой блуждал по её лицу. Две черные косы, курносый нос, веснушки на щеках, и глаза… Эти глаза я не мог забыть. Я сжал руку девушки сильнее, боясь отпустить.

– Ты… ты жива?

– Вы меня с кем-то перепутали, отпустите!

Что-то кольнуло меня за палец, и я, не сдерживая ругани, разжал руку: из из небольшого пореза капала кровь. Приложил палец ко рту. Девушки и след простыл. Я вскочил и судорожно начал осматриваться по сторонам, заметил, как конец косы скрылся в проеме двери, рванулся побежать за ней, да тело не послушалось, и я упал навзничь. Нет, она не может быть жива. Мне показалось. Я ошибся.