И если Байрон мне поверит, то последующая охота на Виида будет совсем на другом уровне, и у его будущих преследователей даже, возможно, получится его убить. И подобную возможность от него навсегда избавиться нельзя упускать, она стоит небольшого риска. Значит, решено. Начать рассказ лучше издалека'.

Как только Ранд снял кольцо с указательного пальца, оно тут же взмыло в воздух и полетело в сторону Байрону, и уже через секунду оно оказалось в правой руке старейшины. Байрон бросил взгляд на пространственный артефакт, нахмурился, а затем, вытащив из кольца фигурки марионеток, приказным тоном спросил у своего ученика:

— Что это такое и откуда ты это взял? Объяснись.

Услышав это требование, Ранд опустил глаза, как будто бы боясь даже взглянуть на Байрона, и тихо проговорил:

— Простите меня, мастер Байрон, пожалуйста.

После такого заявления взгляд старейшины посуровел, но свои последующие слова он всё равно сказал спокойным, даже слегка благожелательным голосом:

— Прежде чем прощать тебя, я должен знать, за что именно ты хочешь попросить у меня прощения, ты так не думаешь?

— Да, мастер, разумеется, вы правы. Моё извинение, напрямую связано предметами, которые вы только что вытащили из моего кольца. Я хочу попросить прощения за то, что я заметил одну странность, связанную с одним из моих одногруппников, но решил вам о ней не рассказывать, ибо захотел разобраться с ней сам. Я переоценил свои силы, считал, что я достаточно силён, чтобы справиться с чем угодно, и из-за этого я чуть не погиб. Наверное, становление культиватором и моя новоприобретённая сила по-настоящему вскружили мне голову. Простите меня… — на последних словах он запнулся, и голос Ранда даже начал слегка дрожать.

— Рассказывай, что произошло. Чётко, ясно и подробно. Но можешь не торопиться.

— Конечно, я постараюсь. Началось всё с того, что некоторое время назад я обнаружил, что послушник Виид обладает необычайным даром убеждения. Настолько сильным, что любой наш одногруппник, говоривший с ним, чувствовал подсознательное желание соглашаться с каждым его словом и следовать любой его команде. И этого почти никто не замечал, даже наш Дьякон ничего необычного в этой способности Виида не видел. Я тоже по началу считал, что Виида просто чрезвычайно харизматичный мальчик.

Но потом случилось соревнование, в ходе которого Виид попытался заставить меня сдаться во время нашего сражения. От его приказа в тот день мои колени сами по себе подогнулись, а изо рта чуть не вылетело слово: «сдаюсь». Лишь благодаря невероятному волевому усилию я смог побороть это желание подчиниться его воле.

В то мгновенье я окончательно понял, что это не просто какая-та там харизма Виида, а непонятная сверхъестественная сила, которую мальчишка смог применить, не обладая ни каплей Ци. По крайне мере тогда я так думал. И то, что никто: ни дьякон, следящий за ареной, ни даже вы мастер, не смог заметить то, что он применил на мне эту силу меня испугало. Но почти сразу же этот испуг поглотила ярость, пришедшая от осознания того, что из-за этого ублюдка я был в шаге от позорного поражения и от того, чтобы не выполнить вашу волю, мастер.

И после этого вся моя душа возжелала отомстить за это унижение. Любой ценой.

Глава 58

Лучшая ложь скрывается внутри правды. Часть вторая.

На последнем предложении Ранд, как будто раздумывая на тем, что сказать дальше, на пару мгновений приостановил свой рассказ, чем Байрон и решил воспользоваться, и кое-что у него уточнить:

— Допустим, хотя мне и сложно в это поверить, что ни я, ни другие старейшины, ни кто-либо ещё не смог заметить проявление «чудодейственной силы убеждения» Виида, и что лишь ты, объект его воздействия, смог её ощутить. Допустим, ибо в твоих словах я лжи не чувствую. Но скажи мне, пожалуйста, мой дорогой ученик, почему тогда ты ни во время соревнования, ни после него, ни даже в последующие дни не захотел обратиться ни ко мне, ни к кому-либо ещё из вышестоящих и рассказать об этом «происшествии»? Что тебя остановило?

От этого закономерного вопроса взгляд юноши, казалось, опустился ещё ниже, как если бы он ударил в самое «больное и постыдное место», о котором совсем не хочется говорить. В таком положении Ранд провёл пару секунд, после чего он набрал в грудь воздух и тяжело выдохнул, как будто смиряясь с тем, что ему придётся об этом рассказать, и ответил:

— Да, мастер, я как раз сейчас и хотел вам об этом поведать.

Я боялся, что мне никто: ни вы, ни кто-либо другой, не поверит, ибо у меня не было совершенно никаких доказательств его вины, а значит всё свелось бы к тому, что моё слово было бы против его… Простите, так бы я, наверное, бы и ответил незнакомому человеку, и такой ответ даже был бы частично правдой, ибо таковы и были мои мысли в первую пару минут после его «нападения». Но вы мой мастер, и вы всё время относились ко мне очень по-доброму и по-честному, и я не хочу больше ничего от вас скрывать или умалчивать. На самом деле, мастер, я сознательно не захотел вам рассказывать об произошедшем. И на то у меня было две веские, как мне тогда казалось, причины, связанные с желанием отомстить этому ублюдку за унижение и избавиться от опасного будущего противника…

Первая причина была довольно тривиальна. Я просто испугался того, что если бы вы, мастер, или кто-то другой из секты узнал, что Виид обладает таким могучим и уникальным талантом, то никто мне не позволил и пальцем его тронуть, какую бы обиду он мне не нанёс. На любые его возможные проступки секта просто бы закрыла глаза. Я был уверен, что в подобном будущем Виид возвысился бы на недосягаемую для меня высоту, например, став учеником сект-мастера. Это сделало бы его для меня, по сути, неприкасаемым. И с учётом злобного характера Виида, который он, правда, неплохо скрывал, моя будущая жизнь в секте была бы крайне неприятной и, возможно даже, недолгой.

Вторая же причина заключалась в том, что я захотел сам со всем разобраться, справиться с этой опасностью своими руками, самостоятельно решить эту проблему, даже если она была совсем непростой.

Мастер, наверное, вы меня не поймете, потому что я уверен, что вы всегда были сильным, но я, мастер, я всю жизнь был совершенно беспомощен, и дело тут даже не в культивации. Все серьёзные проблемы решали за меня: родители, другие старшие из деревни, стоило мне им только о них поведать. Я рос слабым человеком. И из-за моей слабости в тот день, когда я потерял родителей, я ничего не смог сделать, ничего не смог изменить, хотя у меня были шансы. Всё на что меня хватило, так это прятаться в подвале, как мне тогда и приказали…

В последующие за тем событием дни я очень много думал о жизни, и о том, кем хочу видеть себя в будущем. Да, в те дни я решил для себя очень многое. И одним из этих решений было то, что без крайней нужды я больше не буду ни на кого полагаться, что буду стараться решать проблемы своими силами, дабы стать таким человеком, который сможет самостоятельно справиться со всем, что попадётся на его пути. Человеком, на которого близкие люди смогут положиться, а не который будет полагаться на всех остальных.

И после того, как я стал культиватором, да и к тому же, как оказалось, талантливым, можно даже сказать одним из лучших в группе послушников великой секты, это желание только многократно усилилось. Я не хотел, не желал больше ни на кого полагаться. Даже на вас, мастер.

Для себя я решил, что мне нужно было разобраться с Виидом, не прибегая ни к чьей помощи.

Но… судьба, как это часто бывает, сыграла со мной в этом вопросе злую шутку.

После этого я начал строить различные планы того, что я буду делать с Виидом, один крайне наблюдательный человек совершенно без моей помощи также смог заметить «причуду Виида» и даже более того, он понял, что я также о ней знаю, и что я крайне её опасаюсь. Этим человеком был Эйрон, мой одногруппник, которого вы недавно видели со мной.