Наверху не имелось лифтовых створок, зато маячил тёмный провал технической ниши — возможно, проход, отсюда не разглядеть. Приказав Роману ждать на площадке, отправила ментальную картинку Нове. Та, согласно кивнув, скользнула в шахту, через пару секунд раздалось удовлетворённое шипение. Ход таки имелся, значит, придётся подниматься самой. Доверить закреп троса существу, которое в глаза не видело страховочной системы, я не могла. Подъём занял значительно больше времени, чем у анчутки, оно и понятно: дурная физическая сила всегда на шаг позади врождённых особенностей. Подтянувшись, забросила тело в проход. Дело осталось за малым — затащить княжича наверх.

Процесс не занял много времени, я легко подняла семидесятикилограммовое тело, и спустя минуту мы гуськом вышагивали по узкому коридору. Идти долго не довелось, через восемьдесят метров он закончился стальной решёткой, перекрывающей доступ в приточно-вытяжную вентиляцию. Благо, что проход оказался довольно широким, иначе пришлось бы искать другой путь.

Проползли раком ещё метров сто, пока в конце концов не уткнулась головой в следующую металлическую препону. Голоса внизу заставили наш диверсионный отряд замереть на месте. Беседовали два человека, и, судя по чавканью, во время еды. Скверная привычка. С детства усвоила — когда я ем, я глух и нем. Сковырнув ногтем заклёпки, бережно приподняла решётку и собралась было соскочить в помещение, но меня опередила чешуйчатая торопыга. Размытая молния, шмыгнув в проём, одним размашистым движением хвоста лишила голов невезучих едоков.

Грязно, бесшумно, результативно — всё как мы любим. О том, что инициатива наказуема, анчутка узнала в тот самый миг, когда я бесшумно спрыгнула вниз. Подзатыльником напомнила девчонке, что лезть поперёк мамки в пекло — чревато последствиями. Неугомонное дитя разломных прерий тут же окрысилось и чуть в драку не полезло, но картинка отсечённого хвоста охладила горячую голову.

Осмотрительно выглянув в коридор, срисовала двух чёрных охранников с короткостволами внушительного калибра. Указав Нове на потолок, а затем — на цель, умыла руки. Хочет девочка повоевать — что ж, не буду мешать, но под неусыпным контролем.

Ящерка справилась на диво споро и даже красиво. Бесшумно спрыгнув за спинами бойцов, несмотря на защитные шлемы, резким точным движением пробила костяным жалом височные доли.

Обшарив тела, свистнула Булю. В едальне она уже прибралась и праздно ползала по стенам, дожидаясь приказа. Питомицу долго уламывать не пришлось, трупы растворились в пятом измерении без следа, а мы продолжили путь.

Один длинный коридор, два коротких. Семь боевиков, трое штатских. Профессионалов среди воинов не нашлось — так, никчёмное мясо. От цивильных разнились разве что наличием оружия. Пять минут на скрупулёзную зачистку, и мы у бронированной преграды. Дверь на этот раз открыла одолженной у трупа ключ-картой.

Полковник обнаружился прикованным к стене. Ноги и руки на месте, лишь колени раздроблены, а тело окраской смахивало на баклажан. Лица не было видно из-за гематом. Лупцевали с оттягом, от души. На коже следы пыток, ногти вырваны с мясом. Посреди камеры стоял стальной табурет с проушинами для цепей, рядом — заляпанный кровью медицинский столик, на нём щипцы для удаления зубов и сами зубы. Шорохов был без сознания, под ногами расплылась лужа мочи. Неприятное зрелище и весьма вонючее.

За спиной гневно зашипела анчутка, в голос выругался княжич — они-то на своих шкурах познали местное радушие. Я же осталась безучастной. Жив — и слава Моране! Подступив ближе, приоткрыла рот командира. Зубы вырваны, дёсны измочалены в кашу, язык откушен под корешок. Кремень! Смогла бы я отгрызть часть собственного тела? Скорее всего, нет, тут нужен особый характер, мой — лишь ковался, до закалки ещё далеко.

Извлёкши коробку с фиалами, принялась один за другим вливать в пересохшее горло мученика. Привычное похрустывание переломанных костей возвестило о том, что регенерация заработала в полную силу. Не дожидаясь результата, смочив губку живой водой, принялась обтирать измождённую плоть.

Полковник пришёл в себя минут через десять — должно быть, внутренние повреждения оказались серьёзней, чем я полагала. Некоторое время бойцу понадобилось для осознания ситуации, и лишь когда он полностью очухался, перерезала цепи клинком. Поддерживать не пришлось, Шорох твёрдо стоял на ногах, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону.

— Я верил, что ты придёшь, княжна! Только чего так долго валандалась? — Глаза вояки округлились, взгляд устремился за плечо Безобразова. — Мне мерещится или я вижу ряженную в «Мародёр» ящерицу?

— Знакомься, старина, это Нова, моя протеже и член семьи. Прошу любить и жаловать. Обижать не моги. Резкая, что тот понос, — на каждый раздражитель в бутылку лезет. Девочка с норовом, но боец уникальный. Что и как — потом расскажу, нет времени, нам ещё соратников вызволять!

— Странная она, вроде бы человек, но не человек. Вылитый демон? Ты её из самой преисподней вытащила? — Шорох неспешно обошёл анчутку по кругу и попытался пощупать рог.

Это он зря, конечно, я же предупреждала: руками не трогать. Объект своенравный, доподлинно не известно, что можно, а что нельзя. Оказалось, что даже попытка касания к рожкам — табу и расценивается как вторжение в личное пространство. Клацнули острые зубы — три пальца полетели на пол.

— Полковник, ты вроде взрослый человек! Не суй руки, куда собака хер не суёт! — Шорох, сцепив зубы, лишь промычал в ответ что-то невнятное. — Нова, этот невоспитанный мужчина отныне твой непосредственный командир, его приказы не обсуждаются! Усвой, наконец, здесь нет врагов, мы единый организм и ты часть его!

Подобрав обрубки, разложила на медицинском столике и выудила из хранилища обе берестянки.

— Давай сюда руку, прилеплю, пока тёпленькие. Да не смотри на меня так, Безобразову конечности приладила, а тут какие-то пальцы, делов на минуту!

Воин, недобро скосившись на анчутку, подошёл ко мне и протянул окровавленную кисть. На этот раз всё сделала по уму, чтобы не пилить потом персты почём зря. Плоть прижилась вмиг, чувствительность воротилась спустя несколько секунд. Шорох недоверчиво поглядел на пальцы, пощёлкал перед носом и зачем-то лизнул.

— Ты ещё в зад засунь! Облачайся в броньку, и двигаем, пока ветер попутный!

Достав комплект снаряжения и два «Скорпиона», передала из рук в руки. Полковник, внимательно осмотрев стволы, обратился ко мне:

— Те самые? Мощь! Сколько бойцов из отряда выжило? Там у пещеры по мне чем-то прошлись, полагаю, что парализатор, ничего сделать не смог! Когда язык откусил, второй раз приложили. Про тебя пытали, ты им нужна, я-то солдат тёртый, многое повидал, отлично понимаю, что сломать можно любого, вот и пошёл на крайние меры!

— Вы с Безобразовым одного поля ягоды. Запомни, полковник, попал в плен — сливай всё, что знаешь и не знаешь! Это приказ! По-настоящему засекреченную информацию ты не выболтаешь никогда, а всё остальное — мусор. Сколько раз я тебя целовала в лоб?

Воин, напружив мозг, покраснел.

— Четыре, если не изменяет память, к чему вопрос?

— Да к тому, что каждый подобный поцелуй запечатывал информационный пакет, вытащить который невозможно в принципе!

— Я думал, это проявление женского участия…

— Ага, держи карман шире, нашёл святую Параскеву! Мой косяк, не донесла до всех причастных о поцелуе Тёмной Богородицы, а теперь оба подошли ко мне! — Княжич и полковник шагнули вперёд, я клюнула лбы мужчин сухим поцелуем. — Отныне вы в курсе, попробуйте об этом поговорить.

Тридцать секунд соратники разевали рты, словно выброшенные на берег рыбы, но так ничего вразумительного изречь не смогли.

— Так-то, ребята! Не подумайте, что я не оценила напрасные жертвы, напротив, лишний раз уверилась в полной лояльности, но не забывайте, вас не раскололи до жопы лишь потому, что сами палачи те ещё рукожопы! Полковник, да ты и так в курсе, а вот Роман только постигает азы военной науки.