– Злые духи это были или не злые духи, не знаю, какая разница. В любом случае мы видели корову, и от этого никуда не денешься. Это был тот самый самолет, который пролетел над тем полем, а у тех парней в замке есть что-то такое, с чем ни тебе, ни мне не стоит иметь дело.

Феррис был вынужден признать, что в словах Спайдера есть доля правды. Две ночи назад, когда они лежали в роще и наблюдали за замком, он заметил слабый отблеск от одной из его башен. Вскоре после этого он увидел, как из-под разводного моста выскочил самолет и бесшумно унесся в ночь – бесшумно, потому что обычный рев выхлопных газов был заглушен каким-то странным образом.

С тех пор замок стал для него чем-то непостижимым. Их миссия в этом отдаленном уголке Европы не отличалась законностью, и приз, который они искали, мог находиться либо в замке, который они до сих пор считали необитаемым, либо на вилле выше по озеру. И все же именно замок завораживал его, и именно это очарование нашло отражение в его менее стойких спутниках (они сами признавались себе в этом) в виде ледяного, непреодолимого страха.

Возможно, Перрис боялся, что теряет над ними власть, а может быть, это его неуемное любопытство взяло верх; во всяком случае, он вдруг начал стаскивать с себя пальто, а затем нагнулся и стал расшнуровывать ботинки. Остальные смотрели на него с немым удивлением.

– Что собираетесь делать, мистер Феррис? – спросил Паук.

– Поплыву в замок, – коротко ответил Феррис.

Наступило напряженное молчание.

– Зачем?

Несколько секунд Феррис молчал, а потом, наконец, сказал:

– Просто чтобы показать вам, паникующим старичкам, какими вы были дураками.

Молчание стало тягостным для двоих в тени зарослей. Не было слышно ни звука, кроме резкого щелчка шнурков Ферриса, когда он протягивал их через проушины.

Наконец тишину нарушил голос Спайдера.

– Никто и никогда не скажет, что Спайдер Лэнг когда-либо боялся кого-либо, живого или мертвого, – пробормотал он и тоже начал снимать одежду.

Через десять минут, дрожа от ночной прохлады, они соскользнули в воду в рубашках, брюках, с автоматами и фонариком Ферриса, пристегнутым к плечу. К счастью, вода оказалась теплее, чем воздух, и они медленно поплыли, а их белые тела были едва различимы в мутной воде Бленнерзее.

Пока Феррис уверенно и легко плыл, он размышлял о значении мертвой коровы в открытом поле и самолета в якобы заброшенном замке. Есть ли между ними какая-то связь? Был ли самолет из замка тем самым "летающим дьяволом", о котором рассказывал крестьянин, видя его над своими полями, распыляющим смерть на растения и животных? Если нет, то почему самолет из замка был так тщательно укрыт от посторонних глаз? К чему эти полуночные полеты? К чему это скрытое свечение с якобы заброшенных башен?

Этот вопрос странным образом завораживал Ферриса, и даже он сам был не в состоянии объяснить его. У него уже сложилась теория, которая приводила его в недоумение, потому что ее детали доходили до него с такой поразительной ясностью. Он представлял собой странное сочетание: умный, явно высокообразованный, со всеми признаками по крайней мере внешней культуры; и в то же время в его натуре присутствовала какая-то скрытная изюминка, которая за последние четыре года сделала его одним из самых ловких дельцов в истории американской преступности.

За четыре года до этого он очнулся февральским утром в чикагской больнице с раной на лбу и трещиной в черепе. Ему пришлось рассказать, что произошло. Две ночи назад он стоял в чикагском отеле, когда карманник, проворно забравшись в его карман, вытащил бумажник. Феррис обнаружил кражу практически сразу после ее совершения и пустился за вором в погоню. Тот, однако, предусмотрел все на случай непредвиденных обстоятельств: он проскользнул через боковую дверь. На этой двери, в тон стене коридора, где она была установлена, висело тяжелое стеклянное зеркало, и вор со всей силы распахнул дверь, ударив Перриса по лбу и лишив его сознания. После этого сбежать не составило труда.

Несмотря на то, что вместе с бумажником пропали и его документы, карточка в кармане жертвы установила его личность как Джорджа Перриса. Это было удачно, потому что, очнувшись два дня спустя, Перрис потерял всякую память о том, кто он такой и откуда взялся. Само по себе это не было чем-то необычным, но случай представил хирургам один новый интересный аспект. Перрис быстро шел на поправку, восстанавливал все, кроме памяти, все шло нормально, и однажды ему принесли зеркало, чтобы он мог побриться. Но едва он взглянул в него, как вдруг отбросил его от себя с жутким криком, переполошившим всю палату. После этого его уже не могли заставить взглянуть ни в одно зеркало. Хирурги, обсудив этот вопрос, пришли к выводу, что патологический страх перед своим изображением развился в какой-то извилине его мозга. Эта теория приобрела новую окраску, когда вспомнили, что за мгновение до того, как Перрис был ввергнут в свое аномальное состояние ударом распахнувшейся двери, он должен был увидеть собственное изображение в зеркале перед собой, и его разум связал это изображение в нервных клетках мозга с болью и потрясением, вызванными ударом.

Была и еще одна странная сторона дела, о которой хирурги не знали. Когда Перриса выписали из госпиталя, он обнаружил на дне своего картонного чемоданчика, где, видимо, и не заметили, плотно свернутый конверт с отмененной почтовой надписью, адресованный капитану Линдли Феншоу из Беркли, штат Калифорния. На обратной стороне конверта были нарисованы карандашом какие-то бессмысленные цифры. В принципе, Перрис мог бы заключить, что он подобрал эту вещь где-то, чтобы использовать ее в качестве памятки. Однако в то время имя Феншоу гремело на весь мир: Фрэнк Феншоу, специалист по рентгеновским лучам и ученый-электрик из Калифорнийского университета, исчез из своего дома за девять месяцев до этого при обстоятельствах, указывавших на тщательно спланированное и прекрасно осуществленное похищение. Феншоу не только сделал множество открытий и усовершенствований в области рентгена, связанных с электротерапией, но и работал в военном министерстве во время мировой войны, совершенствуя различные электрические приборы убийственной природы. Поэтому правительство, а также полиция очень хотели найти этого человека, но многомесячные поиски не дали ни малейшего представления о его местонахождении. В конце концов за поиски, практически оставленные властями, взялся Линдли Феншоу, американский летчик-ас мировой войны, в прошлом капитан футбольной и фехтовальной команд Калифорнийского университета, где его отец занимал кафедру электротехники. Сообщалось, что младший Феншоу отправился в путь инкогнито, один и без посторонней помощи, в надежде отыскать хоть какие-то следы пропавшего человека. Почему несколько месяцев спустя Джордж Перрис обнаружил у себя старый конверт, адресованный Линдли Феншоу, было для Ферриса такой же загадкой, как и для самих властей.

Тот факт, что Феррис не передал письмо в полицию, а оставил его при себе, лучше всего объясняется тем, что Феррис, обнаружив письмо, не имел ни малейшего желания встречаться с полицией по какой бы то ни было причине.

Вскоре после выхода из больницы, совершенно без гроша в кармане, он обнаружил в себе легкую склонность к присвоению чужого имущества. Со временем он перебрался в Нью-Йорк, где сделал весьма прибыльную, хотя и несколько сомнительную карьеру. Вскоре выяснилось, что у него есть пара удивительно чутких пальцев и очень тонкий слух, которые можно выгодно использовать, крутя стальной циферблат и прислушиваясь к мягкому щелчку тумблеров, якобы приглушенному за толщей мягкого войлока и хромированной стали. В основном он работал один, но в последнее время его стали "нанимать" менее одаренные личности для "работы", которая содержала нечто необычное. Именно в этой связи Левша Фриц и Спайдер Лэнг уговорили его поехать в Австрию.

Это была древняя легенда о драгоценностях Габсбургской короны. Большая их часть исчезла, когда была свергнута старая габсбургская монархия, и ходили слухи, что кому-то из старой закаленной знати доверили их хранение до того времени, когда их можно будет с большей выгодой использовать для возвращения на трон незадачливого Карла или его наследника. Лефти, который давным-давно промышлял венскими азартными играми, по каналам преступного мира узнал, что их доверили старому барону фон Бленнерхофу. Барон, по самым достоверным подпольным сведениям, перевез их в свое загородное поместье, подальше от цепких рук нового режима. Слухи эти несколько усугублялись тем, что барон некоторое время назад приобрел внушительный стенной сейф Стиверса-Лими, что было довольно редким явлением для этой части страны. Венские преступники предпринимали пару попыток испытать гостеприимство барона, но, поскольку неизбежным результатом были разбитые головы и отсутствие драгоценностей, от этой затеи отказались. Теперь же американское трио решило попробовать свои силы. До сих пор они практически ничего не предпринимали, а лишь наблюдали за замком и виллой со стороны и пытались, насколько это было возможно, изучить привычки обитателей. Так они пришли к выводу, что, кроме дюжины слуг и охранников, в замке живут всего трое – сам старый барон, усатый и свирепый юнкер по имени фон Шаанг и молодая женщина, которая, судя по всему, была подопечной барона. Только благодаря настойчивости Ферриса, потребовавшего провести исчерпывающий осмотр поместья, они обнаружили, что замок – нечто большее, чем поросшая мхом груда камней, которой он представлялся.