Веревка еще раз качнулась, позволяя натянуть первый ремешок, высвобождая кожаную ленту из застежки. Появилась надежда, что все обойдется. Но радость оказалась преждевременной. На пути встало еще одно дерево, стремящееся длинными лапами ветвей ухватить тело подвешенного на веревке человека.

Рука только успела ухватиться за второй ремешок, как в левое плечо впилась сухая ветка, раздирая кожу вместе с одеждой. Кровь мгновенно откликнулась на вмешательство, принявшись вырываться наружу, заливая весь левый бок. Все, что удалось сделать, — это расстегнуть вторую застежку, после чего все надежды на удачный исход испарились, а перед глазами уже появился толстый ствол.

Боль от столкновения затмила всё, что было до этого. Ни вывернутая рука, ни проткнутое плечо не могли сравниться с расплющенным по шершавой коре лицом. Кровь хлынула из носа. В ушах зазвенело. Но руку так и продолжало выворачивать, утаскивая меня следом за дирижаблем.

Все закончилось довольно неожиданно. В один момент тело перестало тянуть вверх, позволяя расслабиться. И, как несложно догадаться, спуститься вниз. К сожалению, и второй раз мне не пришлось напрягаться. Оставшись без поддержки веревки, ноги попытались найти опору, которой не было.

Свободный полет длился недолго. Первая же ветка больно ударила в пятку, разворачивая тело. А дальше начался сущий ад. Рука, бок, спина, живот, голова. Пока долетел до земли, пересчитал все кости.

Но хуже всего оказалось приземляться. Свалившись с последней ветки, распластался на колючей земле. Казалось, что в теле не осталось ни единой целой косточки. Перед глазами танцевали кровавые круги, пока в ушах стоял истеричный крик.

Сколько прошло времени, прежде чем смог ощутить себя сколь-нибудь приличным человеком, сказать было сложно. Зайка успела докрасна зарыдать глаза, в очередной раз заливая слезами неуклюжего хозяина. Пантерка злобно шипела куда-то ввысь, то и дело посылая проклятья на головы бородатых полуросликов. И только Розалия оставалась относительно спокойна. Лишь неподдельный интерес отпечатался на лице эльфийки, пока женщина следила за заживлением ран.

Боль прошла достаточно быстро. Не могу сказать, сломал ли что-нибудь или же просто показалось. Но в определенный момент щелкнул рубильник, и все прошло, словно недавнее падение просто приснилось. Если бы не взволнованные девочки, так бы и посчитал. Но, увы, придется устроить гномам нагоняй. Причем такой, после которого мало кто захочет своевольничать.

- Хозяин… - Трясущимся голосом позвала зайка, не замечая, что я уже пришел в себя. – Как же так.

- Все… хорошо… - Попытался выговорить в ответ, но давление нежных ручек оказалось таким, что воздуху не удавалось покинуть сжатые легкие.

- Люси, ты его задушишь. – С еще большим интересом уставилась кураторша, подбираясь ближе.

- Нет! – Резко дернулась длинноухая, едва не ломая меня пополам. Хрупкое с виду тельце таило в себе немыслимую силу. И сейчас вся эта сила была применена к верхней части тела, в то время как нижняя стремилась выкарабкаться из стальной хватки. – Не приближайся!

- Люси… - Недовольно поджала губы эльфийка. – Ты не виновата…

- Уйди! – Закричала зайка, заставив сорваться с места пару испугавшихся стай птиц.

- Зайчиха номер три три два! – Перешла на суровый тон остроухая. – Немедленно отпусти охраняемый объект!

- Я… - Испуганно шарахнулась в сторону зайка, отбрасывая меня от себя.

В легкие ворвался свежий лесной воздух, заставляя закашляться от переизбытка кислорода. В глазах все снова поплыло, а голова закружилась. Только сейчас подобные чувства не вызывали никаких негативных ощущений. Наоборот. Я хватал воздух ртом и не мог надышаться.

- Не заставляй прибегать к наказаниям, номер три три два. – Эльфийка поднялась, нависая над испуганно сжавшейся в калачик зверушкой, окинула девочку печальным взглядом и пошла ко мне.

Картинка перед глазами вставала весьма нерадужная. Мое приземление наделало много шума, оставив немало следов. Переломанные ветки, множество следов крови, еще и обрубок веревки на земле.

Осознание того, что веревка оказалась перерублена, заставило приподняться. Гномье приспособление, так неожиданно подведшее в самый ответственный момент, валялось в стороне, так и не выпустив застрявшую веревку. А сам плетеный жгут извивался к злосчастной ели, остановившей мой полет, повисая на одной из нижних веток.

- Что случилось? – Сделал я вид, что ничего не помню. Или же просто с перепугу не понял.

- Гномы решили не дожидаться сигнала. – Стараясь сохранить хладнокровие, ответила эльфийка. На красивом лице играли желваки, пока глаза метали молнии. Но женщина все равно старалась говорить со мной, как минимум не грубо. – Ты вывалился. А потом механизм заклинило и… я едва успела… Прости меня… - Розалия зажмурилась, сжимая ручки в кулачки и втянула голову в плечи.

- За что тебя прощать? – Обалдело переспросил я, совсем ничего не понимаю. – Ты спасла меня. Я должен поблагодарить, а не ругать.

- Но… - Женщина так и стояла, не открывая глаз, хотя уголки губ дрогнули, расползаясь в стороны. – Я должна была подстраховать.

- Расслабься уже.

Говорить сидя было довольно легко, но нужно было подниматься. Такой десант не мог не остаться незамеченным. И тут таились некоторые особенности залечиваемых повреждений. В спине и ногах еще осталась боль, мигом отозвавшаяся на резкое движение.

- Знаешь как говорят в моем мире? – Продолжил говорить, чтобы скрыть кряхтение, с которым поднимался. – Знал бы, где упаду, соломки бы подстелил.

- Соломки? – Неожиданно резко отреагировала остроухая, широко распахивая радужные глаза.

На щеках женщины начал проступать румянец, заметный даже в тусклом свете ночного светила. Не поняв, что заставило столь резко отреагировать на простое выражение, хотел спросить у кошечки или, на худой конец, у Киры. Но стоило перевести взгляд на хвостатую, как удивился еще больше. Пантерка не просто выпучила на меня анимешные глаза, но и приоткрыла ротик, пуская тонкую нить слюны из уголка губ.

Поняв, что ответа получить не удастся, взглянул на зайку. Уж это испуганное животное должно было остаться более-менее вменяемым. Слова эльфийки задели мою телохранительницу за живое, бередя глубокие душевные раны.

Но и здесь мне было не суждено узнать ответ на невысказанный вопрос. Длинноухая сидела на коленях и смотрела на меня невидящим взглядом. Хорошо, что не стала пускать слюни.

- Так, озабоченные животные! – Повысил голос я, чтобы наверняка достучаться до затуманенного разума. – Вы чего здесь устроили?!

- Хо… кхм. Андрей! – Возмущенно пискнула эльфийка, топая ножкой. – Ты сам виноват! Нельзя говорить такие слова!

- Какие? Соломка? – Без какого-либо умысла переспросил я.

Еще на середине слова пришло осознание, что зря повторил. Все три глупышки снова расплылись в озабоченной улыбке, утопая в ванильных мечтах. А главное, не забыли повторить заветное слово. Оставалось только поставить зарубку на память и больше никогда не повторять ничего, связанного с соломой.

- Хорош! – С громким вздохом позвал спутниц. – Нам еще хаос в особняке наводить.

- Придушу! – Уже более злобно зашипела эльфийка, медленно поднимая руки к бедрам.

Только тут до меня дошло, что конец веревки был аккуратно перерублен. А значит… Взгляд зацепился за то, чего не видел раньше. По обе стороны бедер висели ножны. Не длинные, но и не короткие. Где-то по полметра. А оттуда торчали изогнутые рукояти с острыми клювами на концах, смотрящими на врага. Для меча слишком короткие. Для кинжалов слишком длинные. Но остроухую данное обстоятельство нисколько не смущало, так как с первым же шагом в мою сторону из ножен показались узкие лезвия.

Настрой остроухой был более чем серьезным. Судя по всему, жалкое слово затронуло нечто очень важное. И кто теперь может гарантировать, что женская обида не приведет к реальной расправе?