В начале 1870-х гг. под впечатлением Нечаевского дела народническая молодежь и интеллигенция отвергали идею организации и политической борьбы, что ставило военных среди участников движения в один ряд со всеми остальными. Ситуация стала заметно меняться во второй половине 1870-х гг., когда провал «хождения в народ» и жестокие репрессии властей вынудили народническое движение вновь обратиться к жестким организационным формам. «Земля и Воля» последовательно развивала контакты в военной среде, которые были окончательно реализованы уже во времена «Народной воли» созданием военно-революционной организации. В 1880 г. ее ядро преимущественно составляли морские офицеры:
Николай Михайлович Рогачев
лейтенанты Н.Е. Суханов, А.П. Штромберг, Ф.И. Завалишин, И.К. Разумов, А. Гласко и Э.А. Серебряков, мичман Н. Юнг, подпоручики А.К. Карабанович и А.А. Прокофьев[474]. С ними был связан «артиллерийский» кружок, наиболее видную роль в котором играли поручик Н.М. Рогачев и штабс-капитан Н.Д. Похитонов. Народовольцы наладили также контакты с мичманом В.П. Дружининым, вокруг которого еще в 1878 г. в Кронштадте образовался тайный кружок военных. Третье отделение докладывало о встречах на даче у морского офицера Костомарова[475]. Участники военной организации вели агитацию, распространяли в Кронштадте воззвания «Народной воли». Офицеры-народовольцы участвовали в подготовке побега С.Г. Нечаева, который так и не был реализован, неудачей окончилась также попытка создания собственной типографии[476].
Пропаганда велась в военных учебных заведениях. Н.Д. По-хитонов, Ф.И. Завалишин и Н.Г. Синягин инструктировали молодых офицеров по поводу организации новых кружков, обсуждали взаимосвязь и зависимость последних от Центрального кружка, а также ответственность и обязательства лиц, вступающих в организацию. Прокламации «Народной воли» были обнаружены в Константиновском артиллерийском и Военно-топографическом училищах, военных учебных заведениях Москвы, Одессы, Риги и ряда других городов[477].
Руководители организации «Народная воля» подготовили ряд программных и уставных документов, позволяющих судить о взглядах революционеров на роль и задачи военного компонента движения. Особое место среди документов принадлежало Программе военно-революционной организации, определявшей ее внутреннюю структуру и иерархию. Согласно Программе, местные кружки подчинялись местной центральной группе, главным же органом становился Военный Революционный Центр. Таким образом, военная ветвь «Народной воли» в значительной степени обособлялась от основной организации, что выглядело определенным новшеством на фоне идейных построений А.И. Герцена, Н.П. Огарева и Н.Г. Чернышевского, выступавших за создание боевого союза армии и народа для борьбы против самодержавия. Программа военно-революционной организации не исключала возможности общего выступления всех сил и групп «Народной воли», но Военные в революционном движении второй половины XIX в. 177 допускала самостоятельную и даже ведущую роль военных в политическом перевороте: «исключительно военное восстание, с целью захвата верховной власти, для устройства народного представительства»[478]. В этом просматривались принципы документа «Подготовительная работа партии», в котором утверждалось, что в интересах революции необходимо использовать любые средства и обстоятельства. В «Уставе центрального военного кружка», «Уставе местного офицерского кружка» и «Инструкции местному военному кружку» нашли отражение специфические цели и задачи военных групп «Народной воли»: деятельность по «организации в войске силы для активной борьбы с правительством»[479], «ниспровержение существующего государственного устройства в России вооруженною рукою[480].
Разделение военной и гражданской ветвей «Народной воли» было вызвано и рациональными соображениями, связанными с интересами внутренней безопасности партии. В случае крупных провалов в одной из ветвей оставалась возможность сохранения другого боеспособного крыла организации. По этой причине военные кружки народовольцев особенно тщательно конспирировались.
Военно-революционная организация «Народной воли» должна была сосредоточить свою деятельность исключительно среди офицеров. Предполагалось, что связанный с ней командный состав будет продвигаться по службе, занимая все более высокое положение в армейской иерархии, и его влияние позволит в решающий момент восстания повести за собой солдат[481]. Если А.И. Герцен, Н.П. Огарев и Н.Г. Чернышевский выступали за безусловное единение офицеров и солдат в широком народном движении за демократические преобразования, то народовольцы не ожидали от солдат сознательного участия в общей борьбе. Овладеть армией революционеры рассчитывали через своих единомышленников-офицеров, которым предстояло в нужный момент отдавать правильные приказы. В Программе военно-революционной организации говорилось: «Та тяжелая, господствующая в нашей армии дисциплина, которая уничтожает в солдате во время официального и даже частного разговора его с офицером самый человеческий образ, лишает офицеров возможности деятельной пропаганды между нижними чинами, и потому в нашу организацию могут входить только офицеры»[482]. В этих положениях сказывался негативный опыт агитации среди темной крестьянской массы, полученный во время «хождения в народ», и установки на возможно более скорый революционный переворот, не допускавшие длительной подготовительной работы. На новом этапе борьбы задача политического просвещения солдат отводилась рабочим, офицеры же должны были «ограничиться приобретением популярности и уважения среди солдат, что легко достигается гуманным обращением с ними»[483]. Все же программа действий «Народной воли» в рядах армии включала работу над повышением культурного уровня солдат. В частности, важной задачей считалось распространение научной и общественно-политической литературы, участие в формировании полковых библиотек.
Усилия пропагандистов и организаторов партии дали свои результаты. По сведениям, приводимым в исследованиях Л.Н. Годуновой, на начало 1881 г. насчитывалось 7 военных кружков, а к середине 1882 г. - 50 с общей численностью до 400 офицеров[484]. Тяжелый удар военно-революционной организации «Народная воля» был нанесен предательством бывшего штабс-капитана С.П. Дегаева. Многое раскрыл следствию и арестованный Ф.И. Завалишин. В первой половине 1883 г. произошли массовые аресты среди офицеров в Кронштадте и по всей России[485].
Кульминация революционной активности начала 1880-х гг. имела отклик в военной среде вне связи с деятельностью конкретных народнических организаций. Документы Третьего отделения и Департамента полиции позволяют обнаружить случаи индивидуальных протестов военных, заявлявших о симпатиях к революционерам и неприятии властей. Например, офицер Люблинского полка Дерибацкий прилюдно поддерживал народовольцев в намерении «взорвать» царя. Критикуя общественные порядки в России, он утверждал, что «одни получают много и ничего не делают, да еще и казну обворовывают, другие делают много, получают мало»[486]. Политическое звучание приобретали отдельные случаи дезертирства солдат. Бежавший со службы солдат Двинского полка Калинин, будучи пойман, заявил, что «кому угодно будет служить, только не царю» и «лучше отправится в тюрьму»[487].В 1882 г. жандармское донесение сообщало о подозрении должностных лиц в Уральском казачьем войске в «крамольных идеях» и «составлении революционного общества с целью низвержения государственного строя»[488].
