– Ты ответила, – констатирует Матвей.

– Ты не джентльмен, – повторяю его слова, добавляя: – но и я не леди. В любом случае, как бы феерически ты не целовался… нет. Прости, но нет.

В итоге Матвей привозит меня в бутик-отель на небольшую тихую улочку в центре Питера.

– Переночуешь здесь? Завтраки в ресторане при гостинице классные. Авторские.

– Какая осведомлённость, – подшучиваю, думая, сколько раз он водил сюда женщин, сколько раз завтракал тут с ними или в одиночестве.

В случае, если его пары на ночь уезжали, не оставаясь до утра.

Утром всегда наступает неловкость, особенно, если продолжения не предполагается.

Матвей оформляет мне одноместный номер, отдаёт ключ и, пожимая пальцы, желает:

– Удачи тебе, Рузанна. Надеюсь, я хоть немного развеял твою печаль.

– Определённо.

Разочарованно цокает языком.

– Жаль, что не до конца.

Посмеиваясь, я ухожу, чтобы упасть в номере на мягкие простыни и забыться усталым сном без сновидений.

***

Завтраки тут действительно классные. Одна рисовая каша на кокосовом молоке с клубникой и кленовым сиропом чего стоит. И кофе отменный. И круассан во рту тает.

Никуда не торопясь, наслаждаюсь едой. В атриуме, где располагается ресторан, всего несколько столов, а я одна. То ли все позавтракали раньше, то ли в отеле, кроме меня, никого нет.

В этом прелесть таких вот «бутиков» – они уютные, маленькие, без толпы, без навязчивого сервиса. Персонал, будто ниндзя, передвигается бесшумно и почти невидимо. Так передо мной возникают белоснежные фарфоровые тарелки, наполненные едой, так же они и исчезают, убранные чьей-то заботливой рукой.

Конечно, ведь твоё спокойствие уже входит в хреналитысячную стоимость номера. Не знаю, сколько Матвей заплатил за мой одноместный супериор, но, думаю, что объективно такой сервис и интерьер дешево стоить не могут.

Откидываюсь на спинку плетёного кресла, жмурюсь от солнечного луча, скользнувшего во внутренний двор через стеклянную крышу.

Это фишка зданий в центре, выкупленных под коммерческое использование – накрывать двор-колодец крышей, увеличивая пространство и создавая иллюзию высокого неба.

Кажется, погода сегодня хорошая, серость развеялась. Может, знак для меня, что всё будет хорошо?

Тут же себя осаждаю.

Всё будет, конечно, а вот хорошо или не очень – время покажет.

Неспешно приканчиваю чашку кофе, затем возвращаюсь в номер, чтобы привести себя в порядок после завтрака, и где-то через час спускаюсь на стойку сдать ключ.

– Вот, вам просили передать.

Девушка-ресепшионист на секунду отворачивается и извлекает из-под стойки стопку вещей. Протягивает моё пальто и сумочку, в которой обнаруживаю практически полностью разрядившейся телефон, буквально лопающийся от сотен сообщений и не отвеченных звонков. Там и мама, и друзья-знакомые, Роман, конечно, даже Аня набралась наглости и набрала меня несколько раз.

Господи, какая удача, что я его вчера в ресторане забыла!

– Спасибо, – улыбаюсь ей.

Можно не уточнять, кто просил передать. Лишь удивлённо приподнимаю брови собственному отражению в зеркальной стене холла. Матвей конкретно заморочился, смотавшись к ресторану и обратно за моими вещами. А как их ему отдали? Хороший вопрос. Впрочем, у этого наглеца пальма первенства по убалтываниям, но со мной до конца не прокатило. Думаю, он, вероятно, хорош в бизнесе и переговорах. Одна его улыбочка чего стоит и ненавязчивый трёп.

Вот он сам честно сказал, что заняться ему нечем, что до утра он совершенно свободен.

И пусть имел в виду иные занятие, возможно, более приятные в горизонтальной плоскости, он всё-таки позаботился обо мне.

Кажется, кто-то конкретно так лукавил, утверждая, что не джентльмен.

– И ещё вот это, – окликает меня девушка, когда отворачиваюсь.

Беру из её рук мазь от ушибов и растяжений. Усмехаюсь невольно.

Определённо «не джентльмен».

Вызываю такси, пока жду, натираю лекарством запястья, хотя уже и не особо болит. Прокручиваю в голове события прошедшего вечера и ночи.

Так странно, Матвея в воспоминаниях больше, чем позорного ужина и любовниц Романа.

Но я не обманываюсь: сейчас приеду домой и начнётся. Самое неприятное, что нельзя стереть мужа из жизни одним нажатием кнопки. Это вам не в «делит» на клавиатуре тыкать. Придётся разбираться: с имуществом, бизнесом, вложениями. И, наверное, многократно выслушивать объяснения Ромы, перемежающиеся с натуральным нытьем. Он умеет ездить по ушам профессионально.

Только бы не начал уговаривать оставить всё, как есть.

Рома может. Он консервативен до глубины души. Не любит ничего в жизни менять. Так что вероятно, для него иметь любовницу на стороне – норма, а развестись со мной – стресс.

Пока еду в такси, погода всё-таки портится, как и моё настроение. Небо затягивает серой дымкой, а в подступающей с Финского залива чёрной насупившейся туче без особого труда опознаётся снежная завеса, которая вскоре доберётся до самого центра и накроет город.

Квартира моя находится на Петроградке, в той её части, что примыкает к Каменному острову. Спокойное тихое место, которое очень люблю. Нынче недвижимость здесь по заоблачным ценам, хотя отец тоже отвалил немало за этот дорогущий подарок к нашей с Романом свадьбе.

Когда вхожу в дом, понимаю, что муж внутри. Это было ожидаемо. Роман обожает комфорт практически до той же степени, до которой ненавидит перемены. Странно было бы предполагать, что он где-то мотылялся с полночи. Не чета мне.

Рома сидит в гостиной, смотрит на меня волком. На столике перед ним стакан воды. Налобной повязки и пузырька валерьянки для полноты картины «Обиженный муж и бессонная ночь» не хватает. Хоть переоделся, а то мог бы для пущей убедительности сидеть в рубашке с винным пятном.

Взгляд у мужа обвиняющий, измученный, будто он тут пострадавшая сторона, а не я.

– Ты где была, Рузанна? Я чуть с ума не сошёл, – бросается в атаку.

Правильно. Накосячил? Обвини другого.

– Ну не сошёл же, – пожимаю плечами, разворачиваюсь и ухожу.

– Ты куда? – скрип стула говорит о том, что Рома встаёт и идёт следом.

– Переодеться.

– Нам надо поговорить, Рузанна.

– Успеется.

Закрываю дверь перед его носом, щелчком закрываю замок. Отлично, что он у нас в спальне имеется.

Прислоняюсь спиной к двери и съезжаю вниз.

Запрокидываю лицо к потолку и плачу.

Всё. Можно себя отпустить. Долго держалась.

Кто молодец? Я молодец!

К Роме я выхожу только полностью успокоившись. Демонстрировать ему свои слёзы? Ещё чего не хватало!

На часах уже больше полудня, солнце перевернулось и робкие лучи проникают в гостиную по косой, падая на светлые диваны и серебристый палас по центру. Всё здесь благоустроено моей заботливой рукой. Год назад я полностью сменила дизайн, заказала современный ремонт и обстановку. В очередной раз хотелось встряхнуться и почувствовать вкус жизни, поэтому решила начать с квартиры, а стоило – с мужа. Тогда, глядишь, вчерашнего унижения удалось бы избежать.

Пока рыдала в душе и приводила себя в порядок, Рома тоже преобразился. Больше не напоминает несчастного побитого супруга, прождавшего загулявшую жену.

Ах, если б это на самом деле было так. Сейчас очень жалею, что за все годы ни разу не гульнула и совершенно напрасно хранила верность подлецу, который вовсе этого не заслуживал.

При моём появлении Рома встаёт с дивана и внезапно выдаёт:

– Рузик…

А я столбенею.

В ушах бьётся пульс.

– Как ты меня, прости, назвал?

Здесь пословица «с кем поведёшься от того и наберёшься» обретает совсем новый смысл.

– Рузанна, – поправляется Рома, и я шепчу:

– Всё понятно…

Прохожу в гостиную, падаю с разбега на диван и хватаю пульт от телевизора. Тишина, как и громкое дыхание Романа, давит на уши.

– Рузанна, давай поговорим, – встаёт он передо мной, загораживая экран.