– Спасибо за цветы, очень красивые.
Я взглянул на стол, на котором стояла ваза.
– Цветы — это небольшая плата за твою улыбку и хорошее настроение.
Я отодвинул стул, его тонкие шатающиеся ножки протяжно проскрипели по полу, заставив меня непроизвольно вздрогнуть и поскорее пристроиться на узкую, впивающуюся в тело сидушку, а затем с таким же скрипом придвинуться к неудобному стеклянному столику, купленному на распродаже, по дешевке. Но стоило только моему взгляду вновь упасть на её лицо, как все эти противные мелочи перестали меня волновать. Мы были вместе уже целых пять лет, три из которых провели в законном браке, а знали друг друга, казалось целую вечность. Мы оба выросли в детском доме, оба боролись за выживание, больше двух третей своей жизни. Ни один из нас не знал своих родителей. Годы тяжелейшей работы, поисков средств к существованию, рутины, редко разбавляемой совместным времяпровождением, и вот, наконец, всё обещало в скорейшем времени наладиться.
Анфиса, видя мой задумчивый взгляд, поспешила поинтересоваться, всё ли у меня в порядке. Я кивнул, и мы приступили к завтраку. Моя ненаглядная приготовила яичницу с небольшим количеством синтетического бекона. Говорят, по вкусу он ничем не отличается от обычного. Хотя, натуральный я ни разу не пробовал за всю свою жизнь, как и большинство населения земного шара. На биологическом уровне отличие лишь в том, что первый выращивается на фабриках, в промышленных масштабах, а второй это часть туши самой свиньи. Хотя, по правде говоря, по сравнению с питательными смесями, которыми нас потчевали в детдоме, это уже отличное питание. В любом случае, сейчас это и не важно, в конце концов, тот, кто не познал горе, не сможет радоваться простым вещам. Мне тепло, я ем вкусный завтрак, завтрашний день обещает быть лучше вчерашнего, меня любят. Чем тебе не повод для радости? Анфиса тоже это понимает, мы много раз говорили об этом. Перекусив и одевшись, я вышел на улицу прогуляться, оставив жену отдыхать.
Выйдя из серого, панельного дома, через столь же серый, узкий, спирающий дыхание проулок, я вышел на дорогу, ведущую к парку. Под ногами хрустел подтаявший снег. То тут, то там красовались надоевшие граффити. Люди, в вечной спешке городской жизни, с недовольными лицами бежали на работу, а я медленно погружался в свои мысли. Всюду мелькали неоновые и голографические вывески, скрывающие за своей цветастостью серую действительность. Пройдя в парк, я присел на небольшую обшарпанную лавочку, скрытую кронами искусственных деревьев, и взглянул на затянутое серыми тучами небо. Под моими ногами растекалась лужа грязной воды, в которой отчетливо виднелось моё отражение. Среднего роста, сероглазый молодой человек, с острыми чертами лица и русыми волосами, укутанный в коричневый потасканный и перелатанный плащ, замотанный в выбивающийся из палитры темно-синий шарф, глядел на меня из-под водной глади. В такие моменты на меня всей своей тяжестью наваливалась уныние и меланхолия. В голову не лезла ни одна мысль и я наконец мог позволить себе немного расслабиться и подумать о великих и вечных вопросах мироздания.
Но в этот раз какое-то недоброе предчувствие затаилось где-то в глубинах моего сознания, не позволяя мне окончательно всё отпустить, однако я быстро отодвинул его и продолжил предаваться лени и апатии. Немного посидев так и пронаблюдав за электромобилями и голограммами птиц на искусственных деревьях, я встал и медленно пошел дальше, попутно пытаясь вспомнить, нужно ли купить чего-нибудь в магазине. Проходя мимо одной из многоэтажек, я увидел несколько пьяниц, которые, как им и положено, квасили прямо на детской площадке. Они сразу же принялись зазывать меня, очевидно то ли поговорить, то ли подкинуть денег. Мельком взглянув в их искаженные длительными запоями красные лица и оценив их нынешнее состояние, я пришел к выводу, что опасаться нечего, ни один из них попросту не сумеет до меня дойти, не то что доставить какие-то неприятности. Потому я попросту проигнорировал их и под громкие и весьма оскорбительные, должен вам сказать, выкрики синих, побрел дальше. Тем не менее, кулаки сами собой сжались, а в кровь поступила порция адреналина, нет, не подумайте, я был вполне разумным человеком и как бы ни хотелось драки, её бы лучше избежать, в противном случае это чревато дополнительными проблемами, которые в отпуск мне не нужны. Но этот маленький инцидент немного подпортил мне впечатление от прогулки. Бессмысленно шататься уже не хотелось, потому я медленным шагом, уставшего от жизни человека пошел домой. Доковыляв до порога, я ввел четырехзначный код домофона и прощальным взглядом обвел серую действительность своего двора. Медленно падающий снег, грязь, пьяные вскрики, доносящиеся откуда-то из соседнего двора, серые панельные дома и недовольные лица. Единственным более-менее ярким пятном была желтая детская площадка в центре, состоящая из двух поломанных качелей и нескольких турникетов, измазанных в грязи. Не став потворствовать испорченному настроению, я быстро захлопнул дверь подъезда, который сейчас освещался через маленькие окна светом откуда-то с улицы. Здесь было не лучше. Медленно ступая по ступеням, я лицезрел мусор, разбросанный то тут, то там и облупившуюся штукатурку на белых стенах, за которой скрывался такой-же серый, как и всё вокруг, бетон. Снова два поворота ключа и я дома. Снимаю потрепанные временем берцы, раздеваюсь и закрываю дверь. И зачем я вообще выходил? Только настроение подпортил. Из кухни послышался голос.
– Ты чего так быстро?
– Да что-то уж слишком пасмурно сегодня, лучше дома посижу, а то по грязи ходить, только настрой портится.
Раздевшись и помыв руки, я вновь пошел на кухню, заварить себе чаю и пожевать какую-нибудь сладость, но моя ненаглядная меня опередила. На столе стоял торт и две тарелки, на которые тот был аккуратно уложен. В мусорке виднелись остатки упаковки. Жена сидела и читала книгу с голопроектора, попивая чай. Установленный под люстрой, он позволял в любой момент времени визуализировать практически любое изображение. Мы очень любили смотреть кино на нем по вечерам, жаль, что из-за частых задержек на работе, эта привычка канула в лету. Сейчас это чудо техники выдавало белый, с голубоватым оттенком прозрачный прямоугольник, зависший на расстоянии полуметра перед лицом моей ненаглядной. Анфиса отвлеклась от книги и перевела взгляд на меня.
– Мы так и не успели отпраздновать твое увольнение, так что я решила прикупить тебе подарок.
Откуда-то из-под стола она достала новенький коммуникатор, все так же стилизованный под часы, прям как я и хотел. Я сразу же потянулся к ремешку на запястье и с едва слышным щелчком разжимающегося замка старый и уже порядком осточертевший мне постоянными сбоями аппарат слетел с моего запястья. Немного возни с регулировкой под мою руку и вот новенькая аппаратура встала на своё законное место.
– Спасибо большое, как раз то, что я и хотел!
Я прильнул к Анфисе и обнял её, ощущая щекой шелковистые, мягкие волосы и вдыхая приятный запах какого-то шампуня с лавандой, так и хотелось зарыться в локоны носом.
Конечно, его придется перепрошивать и, наверное, еще некоторое время повозиться, но уже после включения ощущалась разница. Мгновенная загрузка и лучшая цветовая палитра радовали глаз. В довершение, если мой старый коммуникатор был стилизован под дешевенькие часы, в пластиковом корпусе, то этот выглядел уже как цельнометаллические. Я снова повернулся к жене и ласково поцеловал её в щеку, достал с верхних полок припасенную на случай праздника бутылку вина и мы принялись распивать его под фильм, сюжет которого ни один из нас не запомнил. Отличный день перешел в отличный вечер, а он в свою очередь в прекрасную ночь.
