Нармэла и Раэнорэ познакомились с Линой ещё во время её занятий ассасинатом, и даже поступили к ней на работу пом… коллегами. Нармэле было всё равно, чем заниматься, лишь бы утолить тягу к приключениям и риску. Простая жизнь уже не казалась яркой и интересной после утраты любимого спутника жизни. Раэ тоже чувствовала свою нужность, но уже в качестве голоса разума, охлаждающего пыл пушистых сестёр по небу. Заодно и лечить их тела, повреждённые в не слишком удачных миссиях. Именно Раэнорэ образумила демоницу заняться чем-то более благодарным и благородным, чем «наёмные убийства». Тем более, пока что не было ни одной успешно завершённой миссии, хотя самой Акулине в этом было стыдно признаться. И всё равно вскоре заказчики перестанут обращаться в контору — смысл, если весьма вероятен провал?
«Очень странная компания», Вера заключила в мыслях. Неужели они действительно прекратили злодеяния, а не лишь убеждают её, Арверу, в обратном? В словах их не чувствовалось лжи, а её она превосходно умела отличать. Но чувства и обмануть можно…
— Вы очень похожи на оборотней, только с настоящими крыльями, — Арвера отметила взглядом перепончатые у Акулины и пернатые у Нармэлы (в природном облике такой же, как Вера, альбиноски, но сохранившей светлый льняной цвет волос, удлинившихся до настоящей роскошной гривы). — Я такого народа не видела до сих пор.
— Мы особые оборотни, симураны, — Нармэла особо отчётливо проговорила букву «и», вынудив Акулину запыхтеть, выпустив когти в клетчатую скатерть. — Только по женской линии наш ген передаётся.
Такой ереси Лина уже не смогла вынести… Захлопнув лапой пасть неразумной блондинки, она поспешила поправить:
— Если честно, мы демоны. И мужчины среди нас есть, только с тех пор, как покинула пекло, их не встречала ни разу.
Нармэла протестующе зарычала, обнажив зубы в уголках рта. Раэнорэ перевела грозные звуки следующим образом:
— Но Нарик, хотя и бесбашенная, не тянет на демоницу. И нашей новой знакомой идея с крыльями не просто так пришла в голову…
— Меня всегда тянуло в небо, — гостья чаепития подтвердила догадку, — его глубина и свобода… Для оборотницы странная мечта. Но именно ради неё пошла учиться в авиаконструкторский вуз, и потом смогла воплотить мечту. И теперь я летаю вместе со своим любимым драконом…
— Крылатый парень? — Любопытствовала Нарик, которой русая демоница уже отпустила морду. — Расскажи, пожалуйста!
Арвера посмотрела вбок, туда, где находилась её с Раяром квартира. Почему она забыла сообщить другу сердца, где сидит? Он, наверное, волнуется, что Вера не вернулась к нему до сих пор и, вероятно, уже навообразил множество страшных глупостей.
— Раяр, вместе со мной живёт. Он тоже дракон, как ты, Раэнорэ. Только синий с золотым. Он вообще скуп в описании своего прошлого…
— Может, ему… — драконесса высказать своё предположение не успела. Прервал короткий, но отчётливый звонок в дверь.
У Нармэлы воодушевлённо разгорелись глаза:
— Уже клиенты?
— Или опять жалуются на вывеску? — Обхватила лапами шевелюру параноидальная Акулина.
— Превратитесь обратно, на всякий случай, — Раэ вразумляла советом. И первая подала пример, став представительной брюнеткой с нотками проседи. Остальные не задержались. Лишний раз не стоило тревожить людей, очень пугливый народ. Перед остальными можно показаться, но это когда развеются сомнения, что это не будет вызывать вспышек беспричинных эмоций у собеседника. И в глазок удобнее смотреть! Акулина отметила разницу, когда прижалась ко стальной двери относительно (длинной мордочки) плоским лицом.
За дверью стоял обычный, с первого взгляда, человек: тёмные волосы, серые глаза, рост немного ниже среднего, и только коварная, многозначительная полуулыбка оживляла портрет в круглой раме глазка. Мужчина будто знал или чувствовал, в какой момент на него посмотрят: сразу после этого он вынул из кармана корочку и развернул документ перед собой. Фотография, вероятно, совпадала с оригиналом (даже больше, чем бывает обычно — ведь люди немного меняются с момента, как отснят фотокадр), остальное не различить через мутноватое стёклышко даже с хорошим зрением, которым обладал каждый демон из клана мантикор.
— Откройте, полиция, — бодро, но с лёгкой накуренной хрипотцой подгонял следователь зазевавшуюся хозяйку жилплощади.
Что поделать — пришлось открыть, по ходу стараясь сделать личико как можно более невинным. Остальные оборотницы, как ни странно, не захотели прятаться по углам, напротив, всей гурьбой высыпали в прихожую.
— Подполковник Марин, — служитель закона огласил содержание своего удостоверения работника МВД, перешагивая через порог. — Обо мне предупреждали? О том, что я вас посещу.
Нармэла только отрицательно покачала головой. Она бы успела достойно подготовиться, сложись обстоятельства иначе. В квартире куча оружия, целый арсенал, а денег, как назло, ни копейки. Или пихнуть взятку патронами?
— Жаль, я надеялся почаёвничать, — совсем по-хозяйски, уверенно и бесцеремонно, полицейский прошёл на кухню. Как знал, где именно она располагается не в самой маленькой квартире! — Надо же, как повезло, — увидев на столе натюрморт прерванного чаепития, инспектор налил в чистую чашку чая, сел за стол перед опешившими девушками и прихлебнул почти чистой заварки. «Ещё бы ноги на стол положил», — мрачно вообразила Раэнорэ.
— По какому делу? — Едко, но вежливо отвлекла Акулина незваного гостя от столь приятного времяпровождения.
— По серьёзному, очень серьёзному… — Марин отложил чашку и облокотился о спинку стула. — Вам, Акулина Громова, и вашим сообщникам вменяется двойное покушение на убийство. Понимаю, безосновательные обвинения никого не интересуют. Презумпция невиновности: не пойман — не вор, даже если шапка горит. Однако, — из внутреннего кармана мужчина выложил диктофон и положил на покрытую крошками скатерть, — убийцы разговаривали вашими голосами, вот запись, если не верите. Разумеется, это копия…
Диктофон щёлкнул и принялся воспроизводить звуки вечерней улицы. Особенно отчётливо среди них проступил требовательный голос русой демоницы:
— Здрасте, а можно взять автограф?
— Что-о? — Возмущённо и удивлённо пробасил другой голос — депутата, которого Акулине заказали грохнуть. — У Киркорова бери! У меня дела.
Депутат подал неслышный знак охране, та скрутила Лину и принялась её вежливо выпроваживать. Та такого обращения с собой в качестве хрупкой девушки не потерпела, потому сменила ипостась:
— Руки уберрРРРЭА!
Сразу же раздались выстрелы перепуганных охранников… и истошный вопль Нармэлы:
— Их до хрена! Валим всех!
Мантикору начал раздражать этот полподковник… Ррр, подполковник, мысли уже в полном хаосе от этого выскочки! Он ведёт себя совсем по-хамски, забыв о всякой вежливости пьёт чужой чай, который ему даже не разрешали трогать, и при этом ещё смело обвиняет в так и не состоявшихся нападениях… Всё потому, что он ощущает себя в безопасности, чувствует свою безнаказанность. А что он скажет в ответ на острые клыки перед его глазами и злобный утробный рык⁈
— Превосходно, — сама Акулина больше расплылась в удивлении от такой реакции на страшного неизвестного монстра, чем страж порядка. Ни пугается, ни протирает глаза, ни зарекается больше никогда не пить лишнего! — Теперь ещё одно доказательство — та же внешность, что и у преступника согласно камерам наблюдения. Не советую убивать меня и отягчать вину. Если я не доложу о результатах вышестоящим, то причина этому могла быть лишь одна — моя недееспособность. На ваше задержание вышлют хоть дивизию омоновцев и эскадрон вертолётов. Плюс, дополнительно к нарушению Уголовного Кодекса Российской Федерации, вы пренебрегли Чертой. Если вы не знали или забыли о ней, напомню: это закон не показываться иным на глаза человеку, чтобы не вызвать вторую волну охоты на ведьм.
— Обычная полиция не знает о Черте, — Раэ заметила. Она была спокойнее подруги и продолжала выглядеть человеческой женщиной.
