Я сгреб пилюли, и мы вышли из стеклянных дверей на площадь.

Синяя пилюля в левой руке, красная в правой. С какой начать?

Продавщица за стеклом позади нас развернула стул, так, чтобы лучше видеть начинающееся представление. Ряды Циановых Пиджаков на лестнице ресторана удвоились, и они явно поджидали нас.

Синяя или красная? Вечный вопрос. Да пофиг.

И закинул в рот обе. Раскусил.

По башке изнутри тут же ударили кувалдой. В колокольном звоне внутри черепа меня повело по площади.

— Эй-эй-эй! — заорала Дзянь. — Не туда! Тебе вон туда надо!

И направила меня в нужную сторону.

А меня дергало и трепыхало как Петрушку. В глазах полыхнуло, причем в разных глазах цвет был разный, синий в левом, красный в правом.

А потом мне как надавило на даньтянь! Я впервые физически ощущал что-то такое! Меня просто распирало от напора энергии изнутри!

О да, детка! О да!

Кажется, я это проорал во всю дурь, во всю мощь легких.

Ну все, я иду!

Энергия потоком устремилась в мои шаодани, в два старых, и два новых, и в каждом кулаке у меня засветилось по двойной цианово-синей звезде!

Это было новое, непередаваемое ощущение мощи и готовности ко всему.

Народу на лестнице, кажется, поплохело.

Что, твари, не ждали? А вот!

С рычанием, от которого затряслись стекла в оконных рамах, я прыгнул на лестницу, в самую середину встречающей толпы. И начался махач!

О да! Это было куда как круче бабулиного рамена! Куда! Как! Круче!

С каждым ударом с лестницы улетал один из Циановых. Что там с ними дальше будет, это уже пусть у Дзянь голова болит.

А мне и так было хорошо! Так хорошо мне никогда не бывало!

И да, я то теперь был куда умнее прежнего! Я теперь не вкладывал всю имеющуюся энергию в один удар. Я. Теперь. Бил. Каждого. Вкладывая. Энергии. По. Чуть. Чуть! Чтобы. Каждому. Хватило!

В воздух взлетела раззолоченная фуражка старшего швейцара. Да! Вот так!

Лестницу я очистил, оставив груды оглушённых бездыханных тел в голубых пиджаках по обе стороны лестницы. Открыв высокие двери полированного дерева, мы с Дзянь вошли внутрь.

Вот еще одна лестница вверх. И на нее сбегаются бойцы со всего ресторана. А сколько у них всего в руках интересного! Не терпится все это попробовать отобрать!

Я вроде уже опустошил даньянь полностью, а новый прилив энергии заставил меня с рычанием направить потоки в полу погасшие шаодани. Звезды в кулаках вспыхнули с новой силой!

— У нас остается мало времени, — услышал я за спиной голос Дзянь. — Скоро начнется откат. Надо поспешить.

— Ну, значит поспешим, детка! — и я захохотал безумным смехом, от которого толпа на лестнице отступила на шаг на ступеньку вверх.

Пришлось их догонять, прыгая вверх через восемь ступеней.

Подняв синий щит, я влетел в них как шар в кегли, половина разлетелась по этажу, уронив все что у них было в руках, часть попадала, кувыркнувшись через перила, на этаж ниже. Оставшихся на ногах, я фигачил железной рукой в циановом пламени. Дзянь следуя за мной, добивала тех, кто еще шевелился метким ударом острого каблучка в голову.

— Чан, — крикнула Дзянь. — Это все сплошь нулевки! Здесь нет настоящих практиков!

А! Мне! Пле! Вать! Я веселился от распирающего ощущения своей головокружительной мощи.

Мой даньтянь снова опустел, и тут же наполнился до отказа в третий раз! И я просто не мог остановиться, меня несло потоком чистейшей агрессии.

Щит спасал меня от ударов, а мои удары снесли с ног любого.

Я спалил два шаоданя с ци третьего пополнения и взошел на второй этаж, буквально по головам, уложенных проспаться и подумать.

— Да! — выкрикнул я, ступив на площадку второго этажа. — Да! Ну что⁈ Кто еще против нас⁈

Всеобщее молчание было мне первым ответом. А потом…

— Ну, похоже, что я, — услышал я знакомое угрюмое рокотание.

Я пригляделся кто это стоит там такой огромный в тени колонны и узнал его;

— Кого я вижу! Это же наш лепший приятель Лангхо! — меня несло потоком неудержимого трепа. — А у меня для тебя припасен подарочек, приятель Лангхо. Познакомься, теперь его зовут «Брык с Копыт» и что-то подсказывает мне, что он тебя просто с ног снесет! Ах, да! Вы же уже сталкивались пару раз!

Лангхо оскалился, не спеша вышел из тени, расстегивая очевидно новый голубой пиджак, снял его и аккуратно повесил на перила лестницы, оставшись в белоснежной рубашке, в глаженых до боли в глазах синих брюках и лакированных туфлях на ногах.

Лангхо повел могучими плечами и поманил меня пальцами:

— Ну, иди сюда, поглядим поближе, что там у тебя для меня есть.

Я не заставил себя ждать. Я бросил всю энергию в шаодань правого кулака, я сиганул в воздух замахнувшись со всей дури, я падая тяжелой неудержимой скалой с небес пробил великолепный, образцовый «Брык С Копыт» в его тупую башку.

Полыхнуло синим до рези в глазах. Как от сварочной дуги. Голову Лангхо мотнуло от удара. Лангхо встряхнулся, повел челюстями и выпрямился, прищурившись. И синее свечение щита погасившего всю дикую мощь моего коронного удара, тоже погасло.

— Если тебя подловят один раз, ничего, это случается со всеми, рано или поздно. — Лангхо покачал огромной лысой головой. — Если тебя подловят второй раз, зазубри навсегда этот урок. А если тебя подловят в третий раз, — оскалился Лангхо. — Значит, ты тупой. Так вот, приятель, — я не тупой.

Совершенно очевидно, это было так. Если кто тут и был тупой — очевидно, это был не он.

— А теперь, — Лангхо повел огромной головой, — я разберу тебя на запчасти.

И только то, что в моем последнем заряженном синем шаодане оставалась еще энергия для удержания щита, спасло мне жизнь в следующие несколько минут, когда Лангхо буквально вколачивал меня в мраморный пол.

Удар, блок, ещё удар, пробежка по столикам, удар столиком со всей дури. Я отбивался, экономил силы и тянул время. Я терпеливо ждал очередного энергетического прихода и дождался.

— Время! — прокричала Дзянь! — Откат!

Да, я дождался.

Отката.

Мне никогда в жизни не становилось так плохо и так быстро, даже когда я умирал. Мир просто почернел и лишь иногда озарялся вспышками, с которыми Лангхо приносил могучие хуки в мою пустую, как тыква, башку.

Я упал в эту ночь и никак не мог вернуться.

Белый стал черным, черный совсем беспросветным. Ничто в мире не могло побудить меня шевельнуть хоть пальцем, чтобы спасти свою жизнь.

Даже осколки жуткой алой тьмы, спрятанные где-то глубоко в душе только приоткрыли свой миллион глаз, и тут же их закрыли — и я их понимаю, мои глаза на такое непотребство не смотрели бы!

Дико хохоча, Лангхо обеими руками поднял меня за шею в воздух, и отклонившись назад, нанес мне удар своим широченным лбом прямо между глаз. Если я что и видел — то теперь погасло все.

Я, наконец, попал в ту мясорубку, которая должна была смолотить меня в первый же мой вечер здесь.

Не знаю, почему я выжил. Не знаю, чем это все кончилось бы, если бы Дзянь не опрокинула на Лангхо здоровенную трёхметровую мраморную статую.

Очнулся я от того, что Дзянь поливала меня водой из прозрачного графина.

Опорожнив графин, она отдала его замершему рядом официанту в черном фраке, и скомандовала:

— Следующий!

— Не надо, — прохрипел я едва приподняв руку, вода была жутко холодная, с кусочками льда.

— О! — обрадовалась Дзянь. — Очнулся массовый убийца! Не пугайся, шучу. Все живы. Даже Лангхо живой, хотя ему по лысине прилетело полтонны мраморной богини плодородия. На щит он истощил один шаодань, а остальные три не отказал себе в удовольствии, слил, чтобы помять тебе череп. Но башка у тебя на диво крепкая стала, а свою Лангхо прикрыть было уже нечем, и я его малость зашибла. Ну, что? Пойдем Сян искать?

Я сел на ступенях мраморной лестницы которую словно кувалдами разбивали, и мне снова поплохело:

— Ох. Кажись, меня сейчас стошнит…

Официант поспешно отскочил в сторону. А Дзянь задумчиво заметила: