— Вы выиграли, — процедил он.

Остальные мрачно переглянулись и тоже побросали карты.

— Итак, какое желание? — мрачно поинтересовался юный Стенхоуп.

— Желаете услышать его прямо сейчас? — изумилась девочка.

— Не люблю копить долги, — он вскинул голову, став очень похожим на знаменитого деда.

— Ладно, — Алекс задумалась, пытаясь решить, чтобы такое придумать, а потом коварно улыбнулась. — Придумала! Вы принесете мне из картинной галереи портрет Эдварда IV!

Её слова были встречены потрясенным молчанием.

— Зачем он тебе? — недоверчиво спросил Мэттью.

— Просто, — пожала плечами Алекс.

— Но… это же кража, — возразил племянник первого секретаря.

— Нет. Мы же не будем выносить картину из дворца. Просто позаимствуем, а потом вернем! Или вам слабо?

Последние слова оказались решающими. Стенхоуп переглянулся с друзьями, те кивнули.

— Во дворце полно слуг.

— Они разойдутся к десяти вечера, — подсказал племянник первого секретаря.

Боллинброк строго взглянул на него:

— Сведения точные?

— Обижаешь!

— Ладно… тогда… — он покосился на Алекс, гадая, можно ли продолжать при ней.

— Я не собираюсь стучать, — оскорбилась она. — Одно дело — придумать трудное желание, и совершенно другое — вставлять палки в колеса! Это — низко!

Стенхоуп кивнул.

— Отбой в десять, ждем, когда миссис Клавдия ляжет спать, и встречаемся здесь, — тихо предложил Боллинброк, оглядывалась на Лавинию.

Та вместе с подругой всю игру демонстративно игнорировала остальных, хотя лицо каждый раз при взгляде на сперницу перекашивалось от злобы. Привыкнув быть в центре внимания, она не могла смириться с тем, что кто-то оказался популярнее ее. Особенно если у этого “кого-то” были розовые волосы. Алекс даже опасалась, что именно Лавиния наябедничает миссис Клавдии.

Девочка шепотом поделилась опасениями с Мэттом, но тот только пожал плечами:

— Вряд ли она рискнет.

— С чего ты так уверен?

— Потому что Лавиния — это новые деньги, — улыбнулся парень, и видя недоумение на лице собеседнице пояснил. — Ее родители — звезды шоу-бизнеса. Мать — певица, отец — актер. Они получили дворянство за заслуги совсем недавно и теперь всеми силами пытаются стать своими для нас.

— Круто, — настроение испортилось. — выходит, и я для вас…

— Не, ты другое. Макленбургские — древний род, так что, ты по положению гораздо выше ее, хоть твоя мама… — он осекся. — извини.

— Нет, договаривай! — разозлилась Алекс. — Скажи, кто моя мама.

Мэтт смутился:

— Понимаешь, для всех этих аристократов, брак твоих родителей — мезальянс… Но это не лишает тебя всех наших привилегий, вот Лавиния и завидует, что ты оказалась впереди нее.

Алекс озадаченно нахмурилась, а потом отмахнулась, решив чуть позже разобраться со всеми этими аристократическими премудростями. К тому же среди похитителей портрета разгорался спор. Племянник первого секретаря настаивал, что идет с друзьями.

— Зачем? — возмутился Боллинброк.

— Отключить сигнализацию. Я знаю код. Дядя как то при мне вводил его.

Друзья переглянулись, Стенхоуп кивнул:

— Заметано.

Они пожали друг другу руки.

— Дети, дети! — почти сразу же раздалось противное кудахтанье за спинами. — Пора ложиться спать.

Мальчишки закатили глаза, а Лавиния с подругой хихикнули. Мэттью виновато посмотрел на Алекс:

— Зато она действительно любит детей.

— Не оправдывайся, — отмахнулась девочка, вдруг вспомнив госпожу Львофф.

Та тоже якобы любила Алекс. И мамин виски, которым лечила нервы. А мама в последний раз решила, что это сама Алекс. Ну вот теперь поживет сама и поймет, кто на самом деле использует свое положение и для чего.

Их отвели в наспех приготовленные спальни, распределив по двое, кроме самой Алекс и Мэтта. Им досталось по личной комнате, что вызвало очередное злобное шипение со стороны Лавинии.

Не обращая на это внимания, Алекс зашла внутрь. Комната больше всего напоминала гостиничный номер: крашеные светлой краской стены, безликая кровать, окно, сейчас закрытое тяжелыми шторами, туалетный столик и шкаф для одежды, рядом с которым стоял розовый рюкзак, вместе с содержимым купленный отцом накануне этого нескончаемого дня.

Вспомнив общение с бароном, Алекс нахмурилась, это не укрылось от сопровождающей.

— Я сожалею за эту обстановку, — все кудахтала она. — Но вы же понимаете, во дворце не ожидали, что будут принимать вас.

— Все в порядке, я просто устала, — уверила ее Алекс, оттесняя к выходу. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Если что — я рядом!

— Да, конечно.

Наконец, дверь за ней закрылась и в комнате наступила блаженная тишина. Алекс подошла к кровати и рухнула на нее, раскинув руки. События, еще недавно выглядевшие забавным приключением теперь не казались такими, и больше всего на свете ей хотелось обратно, к маме.

Сидеть на кухне и пить чай с госпожой Львофф, внимательно следя за новостями, порадоваться очередной победе адвоката Эмбер Дарры, а потом закрыться в комнате и читать про звезды. Звезды…

Алекс тряхнула головой. Не для того она долго готовилась, выстраивая свой план, чтобы сразу отступить. Нет, она доведет задуманное до конца и может быть однажды…

Стук в дверь прервал мечты о будущем. Девочка рывком распахнула дверь и едва не налетела на Мэттью.

— Ой!

— Тише, иначе разбудишь миссис Клавдию! — предупредил он. — Все собираются. Идешь?

— Да!

Крадучись, они направились обратно, в зал, где сидели вечером. Алекс почти дошла до дверей, когда раскатистый рык заставил ее подпрыгнуть на месте. Ощущение было такое, словно за спиной оказался тигр.

— Это миссис Клавдия, — прошептал ей на ухо Мэттью. — Её комната.

— Ничего себе! Откуда ты все знаешь?

— Ну… я умный! — хмыкнул парень, открывая дверь и пропуская Алекс вперед.

Они вошли последними. Все остальные уже были в сборе. Стенхоуп, Боллинброк и племянник первого секретаря, одетые во все черное спорили, не стоит ли намазать лица сажей.

— Камины есть только в парадных залах дворца и личных покоях императора, — осадил их Мэттью. — Их редко растапливают. Вы полночи будете искать сажу.

— Ладно, пошли!

Оба выскользнули из зала. Алекс невольно затаила дыхание. Сердце тревожно билось, а где-то в глубине души затаился стыд, что она, воспользовавшись своим правом, вынудила ребят красть картину.

— Эй, ты чего? — Мэттью подошел и присел на край подоконника.

— Думаю, не зря ли я все это затеяла.

— Конечно не зря. Джозеф Боллинброк — сноб, какого поискать, а Энтони — порядочная скотина. Думаешь, они пожалели бы тебя, если бы ты проиграла?

— Не знаю. В любом случае, кукареканьем под столом дело бы не ограничилось.

— Верно.

Алекс улыбнулась. Это не осталось незамеченной Лавинией.

— О,Мэттью, ты нашел себе пару? — протянула она, насмешливо морща хорошенький носик. — Думаешь, дядя обрадуется?

— Думаю, что не твое дело с кем я разговариваю, — оборвал ее парень. — Или ты все еще лелеешь надежду встречаться со мной?

— Я? — та наигранно рассмеялась, хотя глаза зло сверкнули. — Вот еще!

Она отвернулась к подруге.

Алекс задумчиво смотрела на нее. Больше всего ее поражало, как ее новые соученики разговаривают друг с другом. Словно герцоги на великосветском приеме. Впрочем, они все и были дети графов и герцогов, наверняка подобное обращение друг к другу у них уже давно на генетическом уровне.

Внезапно раздавшийся вой сирены заставил подпрыгнуть на месте.

— Что это? — охнула Алекс.

— Сигнализацйия. Видимо, Энтони знал не все, — хмыкнул Мэттью. — Интересно, они успеют смыться, или их повяжут?

— Ты так спокойно говоришь об этом.

— Угу. Да ладно, розги отменили, пожурят и отпустят!

— Р-розги? — икнула Алекс.

— Ага. Еще лет десять назад в школах пороли, — сообщил Мэттью. — не девчонок, конечно, а вот парням доставалось по полной, отец и дядя рассказывали.