Судя по выражению лиц присутствующих, такого поворота событий они не ожидали.

— Но… — робко попытался возразить премьер.

— Сэр, простите, что прерываю, — Селл вновь возникла перед присутствующими, на этот раз военной форме связиста, слишком вызывающе подчеркивающей плавные изгибы совершенного тела. — Но система зафиксировала входящий вызов из министерства иностранных дел одному из присутствующих.

— Транслируй, — от Эдварда не укрылось, что премьер-министр нервно сглотнул.

— Леонард, где тебя носит! — слегка картавый голос не узнать было невозможно: министр иностранных дел. — У нас тут черт знает что: министерство завалено нотами протеста, Альянс требует вернуть девочку, а Межмировая Ассамблея планирует внеочередное заседание по поводу прав детей. Если это дойдет до императора…

— Селл, видео… — хищно улыбнулся Эдвард.

На стене возникло изображение. Высокий седовласый мужчина, министр иностранных дел несколько минут с ужасом созерцал своего сюзерена, затем механически ослабил узел вдруг начавшего душить галстука.

— Ваше величество…

— И вы, граф Маккилан… — задумчиво произнес Эдвард. — Как я понимаю, вы собирались скрыть от меня истинное положение дел…

— Ва… ваше величество! — хор нестройных голосов. — Мы просто..

— Мы не хотели тревожить вас…

Эдвард холодно посмотрел на них:

— И потому пытались держать в неведении?

— Мы просто должны были посоветоваться между собой.

— А вот это больше всего напоминает заговор, — император злорадно усмехнулся. — Вам напомнить, как по закону караются те, кто осмелился выступить против императора?

Все присутствующие опустили головы, больше всего напоминая провинившихся школьников. Эдварду вдруг стало противно. Предъяви им всем обвинения в измене, посади в тюрьму — ничего не изменится. Рыба гнила с головы давно и теперь окончательно протухла. Следовало подготовить достойную замену лорду Стенхоупу, и только после этого отправлять в отставку. Но с единственным человеком, который бы мог занять кресло премьер-министра Эдвард вчера не успел поговорить. Действовать же без четкого плана означало ввергнуть империю в хаос. Поэтому император сделал вид, что сменил гнев на милость:

— Что ж, идите и совещайтесь! Не смею больше вас задерживать, милорды…

Подавленные и ошеломленные они вышли. Все, кроме Тоби. Эдвард перевел мрачный взгляд на секретаря.

— Ваше величество, если вы позволите, — начал тот своим самым самоуверенным тоном, от которого у Эдварда начинало сводить зубы, точно он объелся кислых яблок. Понимая, что или сейчас, или уже никогда, император холодно поинтересовался:

— А если не позволю?

— Простите? — от удивления секретарь заморгал.

За десять лет он привык, что монарх всегда прислушивается пусть не к мнению, но хотя бы к словам.

— Если я не позволю вам говорить, лорд Норрак? Что тогда?

— Но…

— Сэр Тоби, или вы сейчас молча выходите из дверей этого кабинета, или же можете высказаться и выйти из дворца. Навсегда, — слишком вкрадчиво предупредил Эдвард.

Показалось, или секретарь скрипнул зубами, бесцветные глаза сверкнули, впрочем их обладатель сразу же достаточно низко поклонился и вышел. Дверь закрылась почти бесшумно.

— Дорогой, — голограмма вновь ожила. — согласно данным системы наблюдения, ко дворцу приближается флаер твоей сестры. Вероятность ошибки…

— К черту вероятность! — Эдвард понял, что если сегодня ему придется выслушать еще и Фелицию, он просто вернет смертную казнь, обезглавит всех министров… Император представил, как по эшафоту катиться очередная отрубленная голова, а лица зрителей в первых рядах забрызганы кровью…

— Сел, вызови с полковника Уайта! — затребовал Эдвард. — Спецканал!

— Ваше величество? — в голосе друга слышалась легкая насмешка. — рад слышать! Ты в курсе, что ты у нас — самый цитируемый политик?

Полковник Джон Уайт был один из тех, кому Эдвард мог доверять. Вместе они учились сперва в колледже, затем в военной академии, и по праву считались друзьями. Даже после коронации Эдварда Джон остался одним из тех немногих, кто мог себе позволить в приватной беседе не церемониться с императором. И это Эдвард очень ценил.

— Да неужели? И что на этот раз мне приписывают репортеры?

— О, они просто показывают кадры сегодняшней церемонии. Скажи, ты специально ждал абсолютной тишины, чтобы выругаться?

— Да иди ты… — лениво протянул Эдвард.

— Вижу, ты вошел во вкус… расскажешь все, так сказать из первых уст?

— Через полчаса. Готовь аппараты к вылету! Те, новые.

— Ты уверен? — в голосе друга послышалось беспокойство. — Они не прошли все испытания.

— Вот и пройдут!

— Нед…

— Прогревай реакторы! — перебил он и отключился.

Регламент строжайше запрещал участие императора в подобных испытаниях, но сейчас это было неважно. Все было неважно.

Уже предвкушая гонку, император буквально вскочил:

— Селл, расчетное время прибытия флаера Фелиции! — скомандовал он.

— Флаер её королевского высочества прибыл.

Эдвард ругнулся и взъерошил волосы. Благо, во дворце есть огромное количество боковых лестниц, и с сестрой можно просто разминутся. Император поспешил выйти из кабинета.

— Ваше величество… — все еще держа галафон в руках, секретарь вскочил со своего места. — Её королевское высочество…

— Скажи, что я занят, — отмахнулся Эдвард, даже не заботясь о том, слышит ли его собеседник, а вернее, в этом сомнений не было, собеседница сэра Тоби.

— Но…

— Лорд Норрак, мне кажется, я уже дал вам понять, что не нуждаюсь в советах, — одернул император секретаря. — Меня нет. Ни для кого. Я ясно выразился?

— Да, ваше величество! — секретарь снова поклонился.

— Селл, записывать все вызовы! — Эдвард быстрым шагом направился по огромному холлу к одной из лестниц, которыми обычно пользовались слуги.

За спиной хлопнула дверь. Судя по всему, сэр Тобиас помчался к Фелиции, срочно обсудить положение дел. Наверное, действительно стоит начать с замены секретаря… но вот на кого…

Эдвард задумался, остановившись на верхней ступени. Подходящих кандидатур попросту не было. Мда, десять лет правления и вот: он даже секретаря не может найти.

Оглушительный грохот и последовавший за ним вскрик прервал невеселые мысли. Похоже, на центральной лестнице что-то уронили, а кричала Фелиция. Слегка обеспокоенный, Эдвард развернулся и быстрым шагом направился обратно. Длинный холл, позолота стен, сверкающая на солнце, ажурная мраморная резьба, напоминающая кружево, два алых полукруга — лестничные пролеты, застеленные коврами…

Эдвард перегнулся через перила и встретился глазами с ошеломленным взглядом Фелиции. Бледная и явно напуганная сестра растерянно смотрела на императора, а у ее ног лежал лорд Норрак.

Судя по шуму, по лестнице с первого этажа уже бежали слуги.

— Что произошло? — Эдвард спросил скорее по привычке, чем из желания узнать.

— Милорд спешил к ее высочеству и поскользнулся на верхней ступени, — торопливо пояснил гвардеец, стоявший на карауле. Бедняга выглядел совершенно растерянным.

Эдвард кивнул и еще раз посмотрел на площадку внизу. Слуги обступили растерянную принцессу, кто-то склонился над секретарем. В этот момент тот пошевелился и застонал. Значит, жив. Уже хорошо.

Фелиция вновь подняла взгляд на брата.

— Ваше величество… — спохватившись, она сделала положенный реверанс. Слуги поспешили поклониться.

Эдвард прищурился.

— Займитесь моим секретарем, — холодно приказал он. — Селл!

— Да, да милый? — рядом с императором возникла медсестра в очень коротком халатике.

— Вызови флаер скорой помощи и предупреди центральную больницу. Отправьте лорда Норрака туда.

— Как вам будет угодно.

Убедившись, что слуги оказывают первую помощь пострадавшему, император повернулся, чтобы уйти, но был остановлен недовольным возгласом сестры:

— Ваше величество! Мне кажется, вам следует проявить больше внимания к нашему верному слуге!