Лютый коротко кивнул и мгновенно растворился среди зарослей папоротника. Дождавшись, пока группа отойдет на значительное расстояние, я достал из аптечки свое заветное средство – пузырек с зеленкой – и уронил пару капель в воду. Если этого покажется борову мало, тогда я уж и не знаю, чем его еще подманить. Не знаю, почему, но зеленка действовала на толстяков, как валерьянка на котов.
«Может быть, здесь и нет никакого толстяка?» – внезапно засомневался я.
В полусотне метров от берега из цветущей водорослями тухлой воды медленно всплыла со дна чудовищно раздутая туша в гноящихся язвах и стала медленно дрейфовать к топкому берегу. Наверное, до того, как стать некроморфом, этот несчастный был моряком. Рваный ворот с кусками тельняшки до сих пор болтался у него на шее, а на плече отчетливо чернела проступающая на синюшной коже татуировка русалки, делавшей минет матросу.
– Ах, вот ты где, шалун! – Я медленно пятился от топкого берега. – Давай за мной.
Мутные глаза впились в меня злобным взглядом, пытаясь загипнотизировать, но такие штучки со мной не проходили. Теперь необходимо увести толстяка за собой, подальше в чащу леса, а потом где-нибудь оторваться от него, а еще лучше по-тихому прикончить. Некроморфы этого типа быстро бегать на своих пухлых ножках не могли, зато толстяк мог ревом поднять на уши половину округи и плюнуть с убийственной меткостью парализующую слюну на добрый десяток метров. Если подобная гадость попадет на одежду и просочится сквозь ткань – тогда крышка. Именно таким образом эти жирные твари пополняли свою популяцию, а проверять на собственной шкуре силу их яда я не собирался. Бородавчатая туша с трудом выползла из грязи. Шатаясь, словно пьяный, толстяк встал на четвереньки, и, жадно причмокивая черными губами, стал принюхиваться обрубком носа к траве, где минуту назад находился я. Он, с невероятно глумливой гримасой, расплылся в подобии злой улыбки, вывалив из слюнявого рта опухший раздвоенный язык.
– Чего ждешь, морячок? – громко позвал я из кустарника. – Особого приглашения?
Огромная туша задрожала и шустро побежала в мою сторону, забавно семеня пухлыми ножками. Теперь уже я убегал от него, продираясь сквозь кусты, уводя некроморфа к старым рудникам. Геологи в свое время знатно поработали в этих холмах, изрыли всю землю норами. Не знаю, нашли они то, что искали, или нет, а вот шахт и шурфов оставили свыше трех десятков. Хорошо бы заманить жирдяя в одну из них и завалить выход направленным взрывом, пускай там бродит и орет хоть до скончания времен. Радостно предвкушая дальнейшую судьбу толстяка, я не сразу заметил, как из заброшенного дома староверов выползли четверо мычащих зомби, увязавшихся следом за мной. Эти были большими живчиками, учитывая скорость, с которой они меня преследовали. Когда к ним за компанию присоединился ночной зодчий – очень странная мутация медведя – я понял, что все идет не совсем по плану. Если так пойдет и дальше, я увлеку за собой половину нежити округи, а вот хватит ли у меня потом сил от них отбиться, я был не уверен.
Накрутив на автомат глушитель, быстро оглянулся. Упрямые спринтеры косолапили, словно пьяные матросы, уже в каких-то двадцати метрах от меня. Я, не целясь, дал по ним пробную очередь разрывными пулями. Твари не обратили на это внимания, даже когда одному из них оторвало руку по самое плечо, а вот ночной зодчий споткнулся и уткнулся безухой башкой в траву. Псевдомедведь с отстреленной нижней челюстью с ревом встал на задние лапы, но тут вторая автоматная очередь практически перерубила его поперек туловища. Яростно извиваясь на земле, он с глухим треском рвущихся сухожилий и переламывающихся позвонков старался отделиться от безвольно болтающихся задних лап.
«Один готов!» – Но радость моя была преждевременной.
Верхняя часть зодчего выпустила длинные, как у паука, белесые лапы и быстро поволокла хозяина за обидчиком. Зеленые кишки упрямо тянулись следом за ним, извиваясь, словно змеи. Чем глубже в лес, тем толще некроморфы – пришла на ум дурацкая мысль.
Сверившись по наручному коммуникатору спутникового позиционирования, я понял, что могу не успеть добежать до шахты с такой толпой за спиной. Скоро начнется густой подлесок, и вот тогда мое преимущество в скорости будет сведено практически к нулю.
С разбега ухватившись за толстую ветку, я принялся взбираться вверх, когда зомби стали бесноваться вокруг дерева. Дрожащими руками, достав из подсумок одну из двух тщательно оберегаемых термитных гранат, я выдернул чеку и швырнул ее под ноги некроморфам. Короткая ослепительная вспышка – и объятые пламенем фигуры забегали по поляне.
Я помрачнел, встретившись с мутным взором хмурого толстяка. Он как раз, с трубным воплем проломив кусты, выскочил на поляну, бешено озираясь по сторонам. Подо мной разгоралось жаркое пламя, пока некроморфы очумело бегали по поляне, пытаясь сбить огонь. Интуитивно почувствовав, что через секунду толстяк плюнет своей ядовитой слюной, я без раздумий спрыгнул с дерева – чуть не вывихнув по ходу щиколотку – и резко перекатился в сторону. И вовремя. Плевок густо заляпал ствол несчастного дерева зеленой гадостью и душем выплеснулся на то место, где я только что находился.
«Пора заканчивать с этим!» – решил я и в последнем усилии пробежал стометровку до черного зева шахты, увитой ядовитым плющом. Достав на бегу бутылек с зеленкой, поспешно швырнул его в сырую могильную тьму шахты, после чего поспешно заминировал взрывчаткой свод входа, то и дело оглядываясь через плечо.
Я едва успел найти себе укрытие, как на поляну вывалился жирный некроморф и с трубным ревом ринулся в тоннель. Подождав, пока он зайдет внутрь, я с величайшим облегчением активировал радиодетонатор. Переждав грохот камнепада и клубы пыли, я невольно улыбнулся, представив, как толстяк внутри горы пытается орать.
Настроение сразу улучшилось, но потом я сообразил, что шум привлек новых тварей. На меня набросились две гнилые половины зодчего, прямо с места совершивших прыжок в стихийном порыве покарать прыткую жертву. Хвататься за автомат и стрелять в четверть тонны мертвечины, способной инерцией перевернуть легковой автомобиль, было как минимум глупо. Ловко уклонившись и отбежав на несколько шагов в сторону, я выхватил из-за спины катану Мацумото. Бритвенной остроты металл стал шинковать беснующуюся тушу зодчего на отдельные фрагменты, отсекая от нее одну часть за другой. Катана, не прерывая своей смертоносной мелодии, пригвоздила голову нежити к дереву. Одним движением высвободив ее, я рассек череп зодчего, словно дыню, на две равные половины. Швырнув в смердящую кучу подергивающихся останков вторую термитную гранату, поспешно отошел от разгоревшегося пламени.
Очистив лезвие от крови пучками травы, прислушался. Лес как лес, вот и птица где-то зачирикала. Привычно зажужжали комары и мошки, словно ничего противоестественного и не произошло. Если бы не дергающиеся в огне куски плоти, можно было подумать, что все это мне просто померещилось. Вот так же считали и люди, когда первые случаи вспышек «радости жизни» начали распространяться, начав свою деятельность с сельской местности, а потом перекинулись на большие города. Поднявшуюся панику не передать словами, когда тысячи, а затем и сотни тысяч некроморфов кидались на еще нормальных людей, чтобы за их счет пополнять свои ряды. Это не зараза и не инфекция. Это намного хуже. Неведомые силы, выпустившие на свободу эту мерзость, наверное, долго все обдумывали, прежде чем решиться на этот дьявольский шаг. Мертвые убивают живых, ну разве не бред? Против нас не выставляли чужеземных армий, а просто изводили одного за другим, используя для этого твоего павшего соплеменника. Все некроморфы, когда-то были людьми. Обыкновенными гражданами со своими маленькими горестями и радостями. Они, как и все, ходили на работу, законопослушно платили налоги, любили, предавались веселью. Миллиарды живых особей копошились на задыхающейся планете, пораженной недугом под названием «человечество». Мы очень быстро развивались, изучая такие запретные и могучие тайны вселенной, как синтез трансурановых элементов, квантовые технологии и гравитационные поля. Вероятно, все это кого-то жутко раздражало и нервировало, раз он нанес удар первым.