– Меня потерял? – напарник с кряхтеньем подтянулся по снастям и ловко перемахнул через поручни противоположного борта. С волнением посмотрев на мое лицо, неодобрительно покачал головой. – Это охотник тебя так отделал? Стареешь.
– Да нет, расшиб о стекло, когда сели на мель.
Я невозмутимо извлек из кармана непромокаемый пакет с одноразовым шприцом и демонстративно сделал укол сыворотки себе в шею.
Антон удовлетворенно кивнул и участливо протянул мне индивидуальный пакет первой помощи. Я с благодарностью стал заклеивать разрезы медицинским пластырем. Боль была такой, словно на раны плеснули кислотой.
– В этот раз нам крупно повезло, но впредь будем тихо сидеть на берегу до подхода подкрепления. Соваться на судно было храбро, но глупо. Здесь всюду смерть. Потерю корабля люди как-нибудь переживут, а вот потерю двух лучших на острове оперативников нет, тем более нам еще придется давать объяснения, как мы тут оказались, вдали от базы. Идея была твоя, а отдуваться, как обычно, мне.
– Зато у нас полный трюм краба, а у Гнезда не будет повода обвинить нас в отсутствии результатов патрулирования. Еще пара дней безделья на базе – и у меня закипели бы мозги.
– У тебя их нет. Ладно, позову Ваньку. Эй, выходи, трус несчастный, все уже позади!
Напоследок окинув подозрительным взглядом завалившееся на бок рыболовецкое судно, выброшенное на песок, на всякий случай отошел подальше от воды. Украдкой сплюнув сгусток крови, я уже собрался окликнуть напарника, когда гневный возглас Антона заставил меня побежать к грузовику. Потеснив Антона плечом, я встретился взглядом с остекленевшими глазами Ивана, уже подернутыми пеленой смерти. У него было разорвано горло и огромная рваная рана на груди, будто убийца пытался добраться до сердца. Прислонившись спиной к колесу грузовика, тело было неподвижно, как восковая фигура.
Чтобы оно таким и осталось, придется провести последний обряд упокоения.
– Бери за ноги, а я за руки, только поглядывай по сторонам. Мы здесь не одни… поспеши, а то ведь, если тело оживет, замучаемся гоняться за ним.
– Большая земля передает нам привет. – Антон стал помогать мне с телом, стараясь не измазаться в крови. – Чертов глупый пацан. Навязался на нашу голову, дуралей. Надо было захватить с собой более толковых ребят. Даже выстрелить в ответ не успел, бедолага. Да как вообще можно было прозевать и не заметить охотника? Эта хрень двухметрового роста.
– Сам сделаешь грязнуху или опять мне? – решил уточнить я.
– Давай ты, у тебя это получается лучше. Да и опыта больше…
Я, с немым укором посмотрев на напарника, быстро прочитал про себя молитву упокоения плоти. После чего одним молниеносным движением катаны отсек трупу голову. Очистив лезвие от липкой крови, нежно вложил катану в ножны, укрепленные у меня за спиной. Бережно завернув отсеченную голову в черный пластиковый пакет, положил в свой рюкзак. Дождь к тому времени закончился. Обезглавленный труп Антон оттащил поближе к воде, после чего щедро облил горючим из канистры, закидал кусками топляка и поджег. Тело вспыхнуло как спичка и долго горело в вечерних сумерках, пока Антон подбрасывал в костер куски дерна. Я тем временем зорко следил за морем и кромкой кустов, чтобы не прозевать охотника, если он решит вернуться. Вот теперь можно не опасаться рождения нового некроморфа. К смерти мы оба давно привыкли и любые ее проявления не вызывали у нас никаких сложных чувств, став ежедневной реальностью. Но отчего-то в этот раз такая быстрая и бессмысленная смерть произвела на нас удручающее и гнетущее впечатление.
Корабль крепко зарылся носом в песок, но, на всякий случай, мы его привязали швартовочным концом к огромной скале, так что прилив ему теперь ничем не угрожал. Вскоре хлынул настоящий ливень, и мы оба были вынуждены забраться в кабину грузовика, чтобы хоть немного согреться и высохнуть. Сделав из фляги глоток разведенного водой спирта, протянул Антону, но тот отрицательно мотнул головой. Его взгляд блуждал в прострации, как бывало после жаркого боя.
– В этом нет нашей вины, – тихо сказал я, отводя взгляд. – Мы честно предупреждали о риске напороться на некроморфа, но дурак не послушал. Увязался следом, демонстрируя неуместную браваду. Давай поскорее вернем его голову родным, чтобы смогли похоронить, не опасаясь оживления, и уберемся из этих гиблых краев. Меня уже мутит от вида воды и болота. Бессмысленные потери на войне случались и раньше, так что здесь ничего нового. А между тем этот гад, пришивший паренька, сейчас наблюдает за нами из прибрежных скал в море, я нутром чую взгляд шакала. Еще надеется застать нас врасплох, но знаешь что, хрен ему за щеку! Может, устроим небольшую охоту и прикончим эту падлу? Отомстим.
– Нет, только не сегодня. У тебя еще будет шанс. Хватит на сегодня смертей. Уже темнеет и у некроморфа серьезное преимущество, а если подтянутся его дружки – нам точно кранты. Поехали лучше отсюда, мне не по себе от всего происходящего.
– На тебя это не похоже, – усмехнулся я, подначивая напарника. – С каких это пор нас пугают темнота и некроморфы? Говорю тебе, эта сука где-то рядом, и я легко выслежу.
– Нет, и закончим на этом.
Антон молниеносным движением вложил нож в ножны и уверенно завел двигатель. Грузовик отчаянно трясся на ухабах, направляясь в сторону железнодорожного переезда по старой асфальтной дороге. Если ночь застанет нас вдали от людского поселения, придется рыть нору, да поглубже, и в ней отсиживаться до утра, молясь о том, чтобы на нас никто не наткнулся. Один раз я ночевал таким образом в чистом поле, и ничего хорошего из этого не вышло – у некроморфов великолепное обоняние или то, что его заменяет.
Задумчиво наблюдая в свете фар за проносящимся за окном кустарником и зловещими силуэтами кривых деревьев, я ощутил, как постепенно начинаю поддаваться обманчивому чувству спокойствия. Именно в такую минуту ОНИ приходят за тобой, когда ты этого совсем не ждешь. Когда думаешь, что в полной безопасности. Положив автомат себе на колени, стволом в сторону двери, я взял с приборной панели старый радио-сканер. Покрутив настройку частот, вышел на аварийную волну и стал запрашивать транспорт на сороковой переезд. Гроза постепенно затихала, смещаясь южнее. Антон хмуро крутил руль на крутых поворотах, сердито цедя сквозь зубы проклятия. Ему не меньше моего хотелось убраться отсюда, и потому он выжимал из грузовика максимум, на что тот был способен. Неожиданно Антон резко ударил по тормозам и включил дальний свет. Я напрягся, готовый вступить в бой. На нас уставились два алых глаза, но это оказалась невероятно облезлая и худая бродячая собака, чуть не угодившая под колеса. Она с жалобным визгом что есть духу припустилась бежать, скрывшись в кустах.
Антон многозначительно перевел взгляд на меня, а я облегченно выдохнул, давая понять, что и у меня нервы не железные.
– С тобой такое когда-нибудь было?
Я молча покачал головой.
– На связи Гнездо… докладывайте, Птенцы, – внезапно захрипела рация. – Прием…
– Гнездо, я Птенец-один! Движемся на грузовике к поселку Северный, но осталось мало топлива. Судно с уловом краба пришвартовано к берегу, можете поутру его подлатать и отбуксировать в Северный. Есть потери. Один гражданский. Прием.
– Как Птенец-два поживает?
Взяв микрофон из моих рук, Антон нехотя ответил:
– Птенец-два в порядке. Можете выслать за нами вертушку?
– Птенцы, вертушку сегодня не вышлем. Оставьте грузовик на переезде и пересаживайтесь на Утюг, идущий в Северный. О вас предупредили комендатуру. Утром вышлем воздушный транспорт. Раньше никак не получится – над аэродромом бушует электрошторм. Как поняли? Прием…
– Четко и ясно. Ждем утра. Отбой.
Доехав до сорокового переезда, мы загнали грузовик под навес полуразрушенной железнодорожной платформы, после чего, захватив из кузова свои ранцы с продовольствием и боеприпасами, зашагали по шпалам в сторону видневшегося вдали в туманной дымке большого пятна света. Внимательно наблюдая за кустами по обеим сторонам насыпи, старались не ослаблять бдительность ни на миг. Так, в полной тишине, нарушаемой далеким вибрирующим воем бродячего некроморфа да шумом гравия под подошвами, мы прошагали почти километр, никого не встретив по дороге. Я сделал знак рукой остановиться. Положив ладонь на рельс, ощутил вибрацию. Через какое-то время далеко впереди раздался приближающийся лязг и короткие гудки. К нам медленно полз архаичный с виду бронепоезд, обшитый листовым металлом и ощетинившийся пулеметами. Неспешно таща за собой две платформы и два бронированных вагона с узкими амбразурами, постепенно замедлил ход. Когда-то это был двухсекционный старый тепловоз, пока его не превратили в бронированного монстра, вооруженного тяжелым оружием. Мы замахали включенными фонарями. Бронепоезд с жутким скрипом и скрежетом стал экстренно тормозить, по ходу нацелив на нас прожектора. Только убедившись, что мы люди, а не нежить, машинист дал три коротких гудка, чтобы мы приблизились. Ловко запрыгнув на подножку вагона, я и Антон без суеты протиснулись в узкий коридор мимо двух автоматчиков в промасленных оранжевых комбинезонах и бронежилетах. Позади бронированная перегородка с глухим стуком встала на свое место. Бронепоезд дернулся, болезненно задрожал и, стуча колесами на стыках рельсов, медленно стал набирать скорость. В вагоне раздавался хрип работающих радиостанций, громкий мат и смех людей. Кто-то играл на гитаре, неумело перебирая струны. Нам перегородил дорогу худой силуэт, без устали смолящий самокрутку.
