Можно было говорить об избирательной работе артефактов, если бы каменные плиты под монстром не плавились, не текли, будто восковые; в них не появились отверстия, когда острые колья, превращающие все в пыль, рванули откуда-то из глубин.

В магическом зрении монстр оставался нейтральным, его не окружала незримая броня, а искажения вокруг тела слабые-слабые, не соответствующие поглощенной и остановленной мощи. Их пульсирующий центр находился в глубинах огромного организма, а может и биологического механизма. И располагался между широченными плечами, каждое из которых венчал костяной наплечник, на полукруглые выросты которого смотреть было страшно — настолько казались они острыми.

Все это произошло в несколько секунд.

Я пока даже не смещался.

Наблюдал. Оценивал. Обдумывал.

И еще отметил, что панические волны никуда не делись, они продолжали мутить разум безволием. Особенно сильная прошла атака, когда не сработали средства поражения.

Сука… Вот от такой хрени тоже нужна защита.

И ведь не происходило пока ничего, а волосы даже чуть шевелились на затылке, как при неожиданной встрече со скрайсом. Импульсами заслоняло другие желания только одно — исчезнуть отсюда, уйти, убежать, и как можно скорее. Да, имелся экстренный вариант — портал в Демморунг. Но я не знал сработает он или нет под куполом. Точнее, с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента — второе.

— Отставить, мрок! — это уже себе и про себя. И помогло, конечно вместе с привычкой давить любые мешающие двигаться к цели чувства

Ящер отряхнулся, будто пес от воды, осмотрелся. Остановил на мне взгляд раскосых глаз, в которых горело черное пламя, наподобие знакомых заклинаний из школы некромантов. Два темных солнца.

Вот он рыкнул не зло, а всего лишь недовольно.

Я наблюдал, сжимая в правой руке «Коготь».

А задние лапы монстра чуть напряглись, и тут же последовал скоростной прыжок, сродни телепортации, однако одновременно с ним я бросился навстречу, мгновенно оценив высоту полета врага и падая на колени, немного проехал на них, пропуская минимум полуторатонную тушу над собой. Но не для простого адреналина использовал такой опасный трюк, а для атаки.

Укол, укол…

Рез, рез, рез…

Успел, пока доисторическое животное проносилось надо мной, уложить в один миг не меньше полутора десятков ударов. Однако практически до предела улучшенный «Коготь» оставлял лишь царапины и высекал искры. И это из брюха, которое должно было быть наименее защищено.

Не останавливаясь, ушел в сторону — про хвост я не забывал, и разминулся с наконечником в считаных сантиметрах, рванул с пояса уже алхимическую гранату левой рукой.

Амбидекстрия — это не просто блажь, это возможности!

Все вновь произошло в долю мгновения.

Противник приземлился, развернулся. Недовольно рыкнул, когда поделка гоблинов разродилась пламенем на его спине. Стекла, как вода. И опять без всякого результата.

Предварительные выводы не радовали.

К магии и алхимии инертен, отлично бронирован, невероятно быстр и силен, а еще когти явно из адамантита — камень ими резал, как бумагу. Но пока еще не освоился до конца в этом теле Куница или некто — хвостом работал неуклюже, тот же скрайс с пяток ударов бы за это время нанес, пока он один.

Нормально.

Замерли друг напротив друга метрах в трех.

— Человек из другого мира, встань на колени и прими неизбежное! Склонись! Прими покорно свою участь! — гортанно, но вполне понятно зазвучал голос ублюдка. Ах, ты ж сука! Склонись. Сейчас, все брошу, — Твои жалкие кинжалы не в силах даже поцарапать меня. Но даже если тебе улыбнется Азалия, и ты меня ранишь… Что само по себе невероятно… Того потока силы, что вливается, хватит на излечение любых ран. Да, что ран! Я могу отрастить даже новую голову! И Кронос тебе не поможет! Никто не поможет! Склонись, подчинись, и может быть…

— Отлично, — перебил я урода, план действий созрел. Болтун находка для шпиона, впрочем, так бы и действовал согласно логике, без всяких подсказок. Или он специально «оговаривался» в надежде спрогнозировать действия? Поймать? Нет. Враг же не знал, что я видел искажения… Да, именно так. Иначе бы не бравировал.

— Что отлично? — вроде даже непонимающие нотки появились в голосе визави.

— Скажи-ка мне, карнозийский ты эрмант, — не став отвечать на вопрос, начал заходить с козырей. Мне требовалось понять, кого представляла эта тварюга. И именно так ругался Оринус, когда проходился по Раоносу, — Кто ты? Не подлое ли члимское отродье, имеющее приставку к имени Кровавый? И объявивший меня личным врагом?

Глаза ящера полыхнули черным огнем. Рык-рев едва не оглушил, несмотря на шлем и управляемые органы чувств. Вот теперь прошла мощнейшая ментальная атака, которая смела все преграды, кроме «Щита Ихора». Тот по закону больших чисел, наконец-то сработал как нужно — отправил ее обратно. Судил по искажениям.

Впрочем, судя по всему, твари такие финты — слону дробины.

По реакции на непонятные ругательства понял — я угадал, божок, забрел каким-то чудом ко мне на огонек. И опять наведенный страх смешал мысли.

На помощь пришел еще земной опыт борьбы с такими воздействиями. Смог вновь задавить все эмоции: от страха и неверия в собственные силы до ярости и лютой злобы, настроился на одно — убивать. Безжалостно. Беспощадно. Разум холоден, впереди лишь цель. Остальное — неважно. План действий практически выработал.

— Раонос, откуда ты вылез? Силы некуда девать? Молодец! Правильно! Хвалю! Мне энергия потребуется для свершений. И ты вовремя, как и твой дешевый аватар, который не тянет даже на мизинец того же Оринуса, — для наглядности продемонстрировал левый палец, — Их я тоже убил парочку. Чего молчишь? Язык проглотил? — от такой беспредельной наглости ящера переклинило, у него даже нижняя челюсть чуть набок свернулась, а из пасти закапала слюна. Я же плескал и плескал керосин в огонь нашей дружбы, — Или Ситрус тебе на меня пожаловался? А то он, как баба, бегает и бегает, ноет и ноет, вокруг кружит и кружит, сам проявиться трусит. Мрок. Кстати, от Однорогого тебе привет большой-пребольшой, — и это вверну, когда потребуется, — Сейчас эту гадину — плоть от плоти твоей, — указал кинжалом на него, подразумевая собственную неразумность ящера, — задавлю, как слизня, потом с Оринусом мы посмеемся над дерзким Кровавым из Дыры. Это он мне рассказал про твои гнусные прозвища карнозийский ты эрмант, как и про твои дела паскудные.

Призвал копье Призрачного жнеца, на которое визави не обратил внимания. Ящера занимало другое. Он ругался, ревел настолько яростно и дико, что казалось начал вибрировать купол. Сыпал разными обидными кличками оппонента-божка, которые я старательно запоминал, Предметом злобы выступал конкурент, ведь именно он рассказал смертному то, чего не должен был.

Да, боги… Все нервные, как девки, обидчивые, как суки, если только не играли со мной, заставляя поверить в такую излишнюю эмоциональность.

— Дитя Эйдена! Ты ответишь за такую наглость! Будешь молить о смерти или просто покое! Гратис для тебя покажется столом Кроноса! Все отдашь… А Однорогий жалок, как и его слабосильные…

— Теперь это мой официальный статус? Я могу его использовать? Или ты ради красного словца ввернул? — перебил, зля чудовище еще сильнее.

— Что? Да! Официальный! Нарекаю тебя дитем Эйдена! Ты… — неважно каким был бы ответ, главное — снова открытая пасть.

Все.

Игры закончились.

Врага я прощупал.

Настало время работы.

Запредельное ускорение от ятаганов, к нему дополнительно медвежье умение, собственные показатели превышающие любые пределы обычных людей, и бросок копья в цель. Конечно, не позабыл ускорить втрое и его.

И сразу же не останавливаясь прыжок вперед и вверх, использовал «Повелитель пространства», успел бросить под подавившегося на полуслове копьеглотателя светошумовую гранату. Затем в полете призвал булаву.

Все это произошло даже не в секунду, в ее миг.