— Нет, мы разговаривали с твоим дядей, который представляет главу Дома…

Лэрг расхохотался. Весело, заливисто. И громко.

Молодой Волк же неожиданно припустил со всех ног вдоль улицы, позабыв про тирков. Вызывая еще большие громогласные раскаты. Специфическое чувство юмора у сотника.

С другой стороны, действительно, картина жуткая, если эти придурки к такому не были готовы. Однако оскорбляли, имели тотемы, и я почувствовал, что имелись у них умения. Только за каким Эйденом притащил их сюда староста? Родовые клинки у каждого…

Сука мутная.

— Завтра жду список. Сегодня, повторюсь, я устал. Со всеми вытекающими. И запомни, я глава не только Рода, но и Дома, и дядей, как тетей, мам, пап, братьев и сестер, у меня нет. А завтра к тебе придет какая-нибудь старушка из Охлана, и скажет она моя бабушка, и попросит в долг у тебя несколько сотен золотых под меня. Ты ей их дашь?

Тот молчал. В дело вступил сотник:

— И да, Кром, будешь воду мутить… Надоел ты мне, — подвел итог лэрг, — Поехали, будешь своих успокаивать. А я посмотрю. И пояснишь мне, о чем вы там с «дядей» договорились.

«Свяжусь, расскажу», — прилетело сообщение, когда они отъезжали, а я взлетел в седло единорога.

Меня занимало другое, у зверья или людской ресурс бесконечный, а за последние пару декад я им нанес ущерб сопоставимый с потерями в локальной войне, сами обсуждали. Или они, как лемминги — прыгнул один, за ним второй, и так до полного дезинтеграции стаи. Или староста добивался каких-то непонятных, но стоящих целей. Иначе я не понимал, почему раз за разом последующие Люди дохли с неменьшим энтузиазмом, чем первые.

А почему бы сегодня попутно не узнать?

…Эх, не зря всегда дед говорил, баня — мать вторая: кости распарит, тело поправит. Все так. Сейчас сидел за грубым столом под навесом с литровой кружкой кваса. И млел от полноты ощущений. Даже вид не приходилось делать разморенный и усталый. Ко мне с проблемами никто не лез, а значит, все шло, как нужно. Лишь Лаена успела отчитаться в двух словах, что съездили нормально, без приключений, соль привезли, все себя показали на пять с плюсом.

Я выслушивал отчет, обернувшись полотенцем вокруг пояса, а она не сводила глаз с татуировок. Если на груди вроде бы в рисунках ничего не поменялось, то спину смог разглядеть только после бани. От поясницы до плеч красовалось практически трехмерное изображение классической, пусть и широкоплечей фигуры смерти в балахоне. Узкую талию перехватывала толстая цепь, с которой слева свешивался толстый фолиант. Очень походивший на жреческий атрибут. Из левого рукава торчали концы щупалец, каждое из которых заканчивалось острым когтем. В них чудовище демонстрировало человеческую голову. Ее лицо слишком походило на Руга Темное Солнце, чтобы говорить о совпадении.

Левая ладонь, закованная в боевую перчатку, сжимала изогнутое косовище. На переднем плане с острого конца косы падали капли крови.

Над плечами потусторонней сущности парили два дракона — имперский и хаоса. А на заднем фоне проявлялись шесть привидений вокруг двух столбов пламени.

Разглядывал себя после процедур в сотворенное Амелией ростовое зеркало (оказалось можно было приобрести простенькое непривязываемое колечко за десять серебра, попросил купить) и вновь слал и слал лучей добра в адрес Скупого Звездочета.

Становилось понятно, что по мере уничтожения всякой нечисти, разумных и неразумных чудовищ, рисунок менялся. Иначе бы Рэнг не стал задавать вопрос относительно родственника.

Наскальная живопись… Обещал себе не материться.

Чего не ожидал, это появления шрамов — все наследие таноса, которые демонстрировали, что меня протыкали насквозь. Выходило, следы после ранений от клинков духа не могли убрать лечебные амулеты и эликсиры.

Впрочем, общее развитие тела скрасило негатив от художественных «шедевров» на нем.

Не зря жрал и не давал себе ни секунды покоя.

Сейчас на меня с неким высокомерием и превосходством пялился заметно ставшими ярче зелеными глазами юноша около семнадцати-восемнадцати лет от роду. Лицо немного стало заостряться и приобретать треугольные черты. И взгляд становился плохим для работы, слишком хищным и холодным. Улыбнулся для проверки. Эдакий юный скаут на прогулке, если ни на кого пристально не смотреть. Нормально.

Итак, в достижения можно записать, рост приблизительно метр восемьдесят, широкие плечи, узкую талию, рельефную мускулатуру, но не избыточную. Как нужно для баланса силы, ловкости, гибкости, скорости и невероятной выносливости. Все направленно на безумные выматывающие и постоянные испытания.

Осталось взвеситься.

Вновь подумал, а не отпустить ли бороду. Однако ее цвет… Почти седина получалась. В результате вид должен был быть скорее забавный, нежели дающий сверху лет пять.

Хотя посмотрим, буду в Демморунге сделаю, не понравится — обратно все в ноль. С одной стороны с имиджем определился, с другой, чрезмерная юность начинала мешать в выбранной стезе. И дело не в бабах, а в популизме.

Посидеть в одиночестве и поразмышлять о добром и вечном у меня не получилось. Сначала насели Лаена с Амелией, если первая держалась довольно скованно и подобострастно, то вторая щебетала без умолку, рассказала и про «родственника», который везде уже нос сунул, и получил от ворот поворот. Без моих санкций ни на одну из территорий его не пустила охрана, приставленная везде и всюду эрином Хорном. Молодец.

— Лаена, ты так на татуировки посмотрела, будто знаешь, что они несут? Не расскажешь?

— Встань, ингор-тар.

Выполнил.

Это было поучительно.

За исключением мелочей она при знахарке рассказала полностью про всех, кого я убил. Конечно, без имен, фамилий и дат, но цифры и видовая принадлежность сходились практически один в один. С первого, мать его, дня! Упомянула и жрецов…

— То, что вы здесь услышали — никому. Это приказ, — в лице я никак не поменялся, и истерить, конечно, не стал, принял новые вводные, согласно им начал действовать, — Ты, Амелия, прямо сейчас приносишь мне клятву молчания на крови. Много знаний, много печали. И это важно.

Поклялась без всяких лишних пререкательств, что для нее нехарактерно. И неожиданно упала на одно колено, склонила голову, заговорила:

— Прости меня, глэрд Райс, за непочтительность. До конца не понимала, с кем говорю.

— Все в порядке.

Она подняла голову, и взгляд мне совершенно не понравился. В нем, как и у Лаены, теперь разгорался фанатичный огонь. Пока еще не мог просчитывать реакции местных, в целом, не ошибался, но вот в таких «мелочах»… Озвучь кто-нибудь на Земле мой послужной список, так из супермаркета, в который я зашел бы за хлебом, людей начинали бы эвакуировать.

Пробрало не только целительницу, но и меня, пусть и по другому поводу. Выходило, сегодня простой путь закрыт. Астроном местный — падла. Теперь нужно думать, как все обставить. И ведь было просто… Нет. Не так. Отлично, просто, отлично, что рядом оказалась Лаена и указала на важнейший аспект. Некромант так читать татуировки не мог.

Молодец, девочка.

О чем ей и сообщил.

Пришлось натянуть на всякий случай вновь термобелье, не успело тело насладиться контактом с холодным и влажным воздухом. Однако посчитал важнее прикрыться, чем потом сетовать на неудачи, когда неожиданно появится кто-нибудь еще из знающих. Как всегда говорил Папаша: «Если вы пропускаете вводные мимо ушей, неважно откуда они поступают, не действуйте здесь и сейчас согласно оперативным данным, не вносите коррективы, то вы дебилы, и лучше сдохните тихо, не ноя, как сучки, что вам не везет».

— Зря ты на Звездочета злишься, ингор-тар, — еще одна неожиданность.

— Ты мысли читаешь? — спросил напрямую.

— Ингор-тар, я чувствую твои эмоции, даже те, которые ты очень хорошо умеешь скрывать. И иначе быть не может. Ведь нас соединила клятва. Вот! — вновь продемонстрировала она свой родовой медальон.

— Хорошо, — решил разбираться с этим аспектом позже, пока времени в обрез, — Почему зря?