"Всё из-за наличия у тебя чувства юмора", — прокэпил Хью.

Хмыкнула, думая о том, что, судя по видео, с чувством юмора в нашей стране дела обстоят неплохо, это уровень воспитания подкачал.

Видео закончилось, а у меня в голове поселились вопросы, например, о том, что если саму Марусю из-за малых лет не посадили, то, что случилось с ребятами постарше, там же только двое были в кепках, остальные полностью засветили свои шкодные физиономии.

Спросила, и Хмелькова подтвердила, суд был, назначили штраф и условные наказания, но да, что вели они себя как наивные идиоты, она признает и после того случая по настоянию мамы из Гринписа вышла (а ведь не всё потеряно, чтобы повлиять на Марусю достаточно одного судебного разбирательства и долгого разговора с её мамой… Хотя, как-то слишком уж сложно выполнимо).

Потом мы пообсуждали подругино звездное прошлое и, наконец, я в нескольких фразах описала увиденное в библиотеке, и, подсоединив мой мобильник, мы скинули фотки на флешку, чтобы рассмотреть. Предварительные подсчёты обманули. Снимков оказалось всего 147. Решили смотреть вместе, так как газета датировалась годом, когда Мила ещё училась с Марусей и чисто теоретически подруга могла понять, что могло заставить плакать Ивашкину.

И мы смотрели и смотрели, и смотрели, и смотрели. Один раз, потом во второй раз, проклиная свою невнимательности и вот, наконец, я, а не Маруся разглядела на одном из снимков девочку в школьном пиджачке, подозрительно похожую на Ивашкину в прошлом, которая разглядывала какого-то мальчугана, играющего в шахматы с кем-то отвернувшимся от кадра к доске. Заголовок гласил "Прошла 4 ежегодная городская олимпиада по шахматам среди школьников. Интервью с финалистами".

— Марусь, смотри, — толкнула в плечо, начавшую клевать носом подругу: Это Мила, да?!

— А…что?! Да, она! О, точно, это ж наш спортзал, — опознала Хмелькова.

— А мальчик? Он кто? — на кадре было ясно заметно, что Ивашкина смотрела прямо на него, а значит, он вполне мог оказаться тем, к кому она обращалась, когда болтала с газетами.

— Не знаю… не помню, — Маруся почесала голову и растеряно пожала плечами, а потом неожиданно ожила, загоревшись очередной безумной идеей:

— Но знаю, где мы можем это узнать!

— И где?! — спросила, осознавая, что впереди какое-то очередное приключение, от которого ну никак нельзя отказаться.

— В моей старой школе. Они просто повернуты на всяких наградах, медалях бывших учеников, там, наверняка, его быстро опознают, да и, вполне может быть, он висит на стене почета, в общем, поехали туда завтра, всё выясним на месте.

Желания ехать и выяснять, кто этот загадочный он на снимке, было на нуле, но ведь миссия же, да?! Поэтому, согласилась, что идея хорошая, вернула свою тетрадь, попрощалась с Марусей и поехала домой, чтобы лечь спать, быстро выполнив все свои домашние задания. Эх, не думала я, что снова окажусь в школе так скоро.

Утро в университете прошло быстро, для Хмельковой оно было наполнено радостным предвкушением встречи со старыми преподавателями, для меня тихими молитвами о том, чтобы там было не слишком шумно, людно и не пришлось со многими людьми беседовать, короче, безнадежными молитвами, у которых не было шанса на исполнение… А ещё пугал и не подумавший уменьшиться энтузиазм подруги. Потому что случаи, когда что-то, вызывавшее огромный восторг у Маруси, хоть немного меня радовало, стремились к нулю… А может, даже ему и равнялись, стремились — это корректная форма, да и вдруг я о чем-то приятном запамятовала?! Очень маловероятное вдруг, правда.

"Поменьше скепсиса, побольше энтузиазма, ты же в школу идёшь. — Как-то странно позитивно начал Хью, потом, правда, всё прояснилось. — Где ещё увидишь столько малолетних спиногрызов в естественной среде обитания? Это же всеобщее чистилище, место, где пытки знаниями являются узаконенными, а всякие садисты и извращенцы-мазохисты бродят на свободе".

Хым, интересный взгляд на школу, но ты её с чем-то другим не перепутал?

"Это место сложно перепутать с любым другим, столько тёмной энергии" — воображаемый друг, допил кофе, поставил чашку на стол и, изображая медиума, стал водить над пустой посудой руками, готовясь читать судьбу по кофейной гуще.

Все с тобой Хью ясно, не буду отвлекать, и я переключилась на реальность, где мы уже подъезжали к нужной остановке.

— Молодой человек, остановите тут! — попросила водителя какая-то бабулька, указывая рукой на ларёк, Маруся же пихнула меня в бок, мол, полная боевая готовность, если остановит, побежим за пенсионеркой. Подавила внутренний тяжкий вздох, думая о том, что это же нарушение ПДД, впрочем, шофёр на просьбу отреагировал не так, как этого ожидали две незнающие правила пассажирки, а именно речью:

— Бабушка, остановка совсем рядом, подождите. Вы же штраф за меня оплачивать не будете, так зачем просите?

Достаточно миролюбиво и даже без криков, но "бабушке" так не показалось:

— Да вы, что старость не уважаете? Как вы так можете?! Да я же тебе в… — что именно бабулька имела в виду осталось тайной, так как мы, наконец-то, приехали и водитель поспешил открыть дверь и сообщить вербально, что мы на месте, тем самым перебив начало чужой речи к вящей всеобщей радости, стоит признать.

Мы выбрались из маршрутки и бабулька прицепилась уже к нам, обсуждая только что произошедшее, с её слов, полнейшее хамство и неуважение. Покивали (даже Маруся не отважилась вставить несколько слов и переключить внимание на себя) и разошлись, свернув на окружной путь, но лишь бы разминуться с общительной женщиной.

— М-да, — хором выдали мы с Хмельковой, но нашего единодушия хватило ненадолго, так как подруга вспомнила доставучего персонажа из новой дорамы, которую она совсем недавно начала смотреть. Интересно, когда-нибудь Маруся осознает, что рассказы о доставучих людях тоже могут достать? Тем не менее, терпеливо послушала первые 5, возможно 10 секунд чужого трёпа, прежде чем, текст слился в бубнение, а я не призвала на помощь воображаемого друга.

Так что ты говорил про школу, кто садисты, кто мазохисты?

"А это смотря по ситуации, садистами могут быть и учителя, и ученики, по себе же помнишь. Так же и мазохисты. Разве не мазохизм, заниматься чем-то мало оплачиваемым целыми днями, тратя своё бесценное время, ещё и выслушивая жалобы на свою работу, терпя глупые шутки малолетних острословов… По мне так, вот он — мазохизм в чистом виде".

Или садизм, ты забыл про злых учителей, которые как будто мстят миру своей работой.

"Или садизм… Но мазохизм чаще, слишком уж мизерный стимул и власть".

Ну вот, а хорошие учителя?

"Миф… шучу, они слишком редкое явление, да и те ещё мазохисты, в сущности, готовы пожертвовать всей своей жизнью во имя работы. Неслучайно у хороших классных руководителей обычно нет своих детей".

Грустно это как-то.

"Но ты же хотела знать, что думаю".

— Лика, не отставай, — меня хлопнули по плечу и, схватив за руку, дотащили до невысокого школьного порожка.

Школа выглядела типично, старое советское здание, покрашенное местами облупившейся жёлтой краской, только окна новые — пластиковые. А так по конструкции один в один моя школа, только номер на табличке другой. Даже забор такой же, простенький состоящий из нескольких железных звеньев, выкрашенных темной краской. В общем, ностальгия полнейшая, вся надежда на то, что внутри все обыграно по-другому, иначе этот поход станет еще неприятнее, окончательно взворошив мою память.

Как же мне не хочется снова попадать в школу, прав Хью, это плохое место, где обитают одни извращенцы…

— Лика, что с тобой, ты чего застыла, — перед моим лицом обеспокоенная Маруся водила рукой, а я почему-то глубоко дышала, словно рыба, выпрыгнувшая на берег. Дурость, прошлое — это прошлое, почему нервничаю? Улыбнулась как можно безмятежнее и первая толкнула дверь и вошла в здание, понимая мозгами, что мои эмоции были странными, что они неуместны, бессмысленны, что это ненормально, да и глупо… Но, что поделать, если вдруг на месте взрослой девушки очутилась школьница, которая очень не хотела идти в свой класс, которая не смотря на внешнее спокойствие и равнодушие, внутри бушевала, думая о смеющихся лицах одноклассников, о псевдоподруге, о… Нет уж… прошлое — это прошлое!