— Хорошо, тогда продолжим, — сказал Перов и обратился к подозреваемому, — ответьте, Гришин, а билет на самолет до Вашингтона, зачем у тебя?

— Я должен был утром, после того, как Надьку грохну, вылетать в США, — спокойно пояснил Гришин, — там меня встретили бы….

Перов с Севрюковым обменялись взглядами.

— А зачем тебе убивать Надежду Хакарову? — спросил Перов.

Гришин напряженно что-то вспоминает.

— А-а-а! Так ведь она была когда-то моей женой, — сказал он, — если она когда-либо меня узнает, то мне конец!

— Тебе приказали ее убить? — спросил Перов.

— Нет, я сам хотел грохнуть ее! — ответил Гришин.

Перов щелкает на клавиатуре, разворачивает монитор экраном к Гришину.

— Смотри, на оперативной записи директор хосписа Струйкин приказывает тебе убить Надежду Хакарову, — прокомментировал воспроизведение оперативной записи Перов, — ты будешь это отрицать?

Гришин внимательно посмотрел на экран монитора, отвернулся и замолчал.

— Чего молчишь? — спросил Перов, — нам все известно, тебе срок корячится не малый….

Гришин повернулся к Перову и посмотрел ему в глаза мутным, одурманенным взглядом.

— Да, это он мне приказал! — согласился он, — Струйкин говорил, что если я не убью ее, то братки Распоясанного сами меня грохнут. А если убью, то через три часа сяду в самолет и улечу в штаты….

— А откуда ты знаешь Распоясанного и его братков? — спросил Перов.

— Так ведь они каждый день приезжают в хоспис за бомжами, — ответил Гришин.

— Зачем им бомжи? — спросил Перов.

— Их развозят по стройкам работать, а к вечеру назад, — ответил Гришин, — это всем известно!

Севрюков с интересом посмотрел на Гришина.

— Тебе говорили, что ты должен делать в Вашингтоне? — спросил Севрюков.

Да! — утвердительно кивнул Гришин, — мне Струйкин говорил, что я получу там сеансы терапии какого-то профессора и должен принять участие в операции.

— В какой операции? — спросил Перов.

— Струйкин сам не знает, в какой, — ответил Гришин, — но говорил, что мне заплатят хорошо за это!

Перов нажал кнопку вызова конвоира, расположенную снизу столешницы. Через некоторое время вошел конвоир.

— Уводите арестованного, к нему больше нет вопросов! — подвел итог Перов.

Конвоир защелкнул на запястьях Гришина наручники и увел его из кабинета. Перов многозначительно посмотрел на Севрюкова.

— Мне во время допроса дошло кое-что, — сказал он Геннадию, — я понял, зачем для убийств Струйкин привлекает клонов.

— Зачем? — переспросил Севрюков.

— Понимаешь, Гена, они разработали безопасную схему ликвидации близких родственников, — сказал Перов, — вот этот Гришин, например, будет признан невменяемым, и мы не только обвинить, но и использовать его показания не можем против Струйкина.

— Привлечь Ланге с Игнатовым тоже не получится, хотя клонирование запрещено, — рассуждал Севрюков, — практически это доказать невозможно! …А Вы уверены, что Гришина признают невменяемым?

— Да, конечно! — заявил Перов, — ты же видишь, что у него в памяти все перемешалось. Я допускаю, что это произошло вследствие процесса клонирования, Липчевский говорил, что возможны даже расстройства психики в результате мутации генов….

Лицо Севрюкова прояснилось, и он покачал головой.

— Отлично придумано! — сказал Севрюков, — «товар» едет к заказчику своим ходом, все близкие, что могут опознать его в случае сбоя, произошедшего с Кирсановым, убиты. Как сейчас процедурно можно опознать этого Веслуцкого? Лицо Хакарова, документы на Гришина, сам он вразумительно не помнит, кто он….

— Да, уж! — соглашается Перов, — и что теперь со всем этим дерьмом делать?

Неожиданно зазвонил стационарный телефон. Перов посмотрел на дисплей и включил громкую связь.

— Я Вас слушаю, Виктор Иванович! — ответил на вызов Перов.

— Сергей Константинович, — сказал Шлыгин, — объединенное дело по убийствам Плотниковой, Тарасовой и Волковой забирает ФСБ.

— А что «контора» объясняет по этому поводу? — весело спросил Перов.

— Как всегда без объяснений! — сказал Шлыгин.

— Я понял, Виктор Иванович! — с улыбкой сказал Перов, — спасибо за хорошую новость, баба с возу, кобыле легче, как говориться….

Перов указывает Севрюкову на телефон и делает глупое выражение лица, затем поднимается, открывает сейф, достает бутылку коньяка, две рюмки и плитку шоколада.

За два дня до ареста Гришина Фудков пригласил к себе в кабинет полковника Звягина с докладом. Когда тот вошел в кабинет, Фудков сидел за своим огромным столом и пригласил полковника присесть, напротив, в кресло для посетителей.

— Докладывайте, полковник! — приказал Фудков.

— Следователь СК Перов преуспевает в деле, — начал Звягин, — они своевременно вышли на Ланге, Игнатова, Струйкина. Установили связь последнего с вором в законе Распоясанным….

Фудков морщится и останавливает Звягина жестом руки.

— Давай без этой ерунды, — прервал Звягина Фудков, — меня интересует оперативная информация для нашей службы….

Звягин прокашлялся с обиженным выражением и мельком взглянул на недовольное лицо генерала.

— Я хотел в подробностях, товарищ генерал-полковник! — оправдывался Звягин.

— Лучше если ты просто ответишь на мои вопросы, — предложил Фудков, — мы контролируем переписку Ланге с профессором Джонсоном?

— Так точно, товарищ генерал! — громко отрапортовал Звягин.

— С каких пор? — задал вопрос Фудков.

— С того дня, как айтишник СК Тимофеев установил программу следователю Перову, — ответил Звягин, — вернее сказать, сначала мы получили эту программу, а затем Перов. Вы знаете, что Тимофеев работает на нас уже пятый год.

Фудков с улыбкой посмотрел на Звягина.

— Это хорошо! — произнес Фудков, — о чем Ланге писал Джонсону за это время?

— Джонсон торопил Ланге со следующим результатом, — информировал Звягин, — так они называют клона, который сам должен прилететь в Вашингтон. Ланге отвечал Джонсону, что следующий человек прибудет 28-го числа.

Фудков посмотрел на циферблат своих швейцарских часов.

— Получается, через два дня, — уточнил он.

— Так точно, товарищ генерал! — подтвердил Звягин.

— Мы контролируем процесс клонирования в хосписе? — задал следующий вопрос Фудков.

— Так точно, товарищ генерал-полковник! — отрапортовал Звягин.

— Каким образом? — уточнил Фудков.

— Наш агент на пенсии Олег Семенович напросился к Севрюкову в «кроты», — информировал Звягин, — и мы ежедневно пишем на видео все, что происходит в лаборатории Ланге и палате, где бомж Веслуцкий превращается в Хакарова….

Фудков вопросительно посмотрел на Звягина.

— И как, впечатляет? — спросил он с интересом.

— Это просто невероятно, товарищ генерал-полковник, — эмоционально воскликнул Звягин, — я смотрел записи, меня не покидал сомнения, но это так….

— Сбросьте мне записи на мой компьютер, хочу посмотреть на досуге, — попросил Фудков.

— Будет исполнено! — отрапортовал Звягин.

— Что намерен предпринять Перов? — спросил генерал.

— Он готовит арест Веслуцкого-Хакарова, — докладывал полковник, — Струйкин подготовил для клона фальшивые паспорта на имя Гришина Всеволода Тимофеевича и приобрел билет до Вашингтона….

— А у нас все готово? — спросил Фудков.

— Так точно, товарищ генерал-полковник! — отрапортовал Звягин.

— Конкретно? — спросил генерал.

— На нашего «клона» подготовлены документы и авиабилет, — информировал Звягин, — кроме этого, весь пакет, которым Ланге доказывает Джонсону результат своей работы. Это фотография Хакарова, нотариально заверенные копии его истории болезни, свидетельства о смерти и паспорта.

— Чем мы рискуем? — спросил Фудков.

— Степень риска минимальна! — ответил Звягин, — наш «клон», майор Чисков имеет только внешнее сходство с Хакаровым, но все документы с его фото.

Фудков задумался на некоторое время, поднялся с кресла и подошел к окну. Постояв с минуту, он вернулся в кресло и пристально посмотрел в глаза Звягину.