Перов приехал от Липчевского в хорошем настроении. Наконец-то стало понятно, кто убивал вдов с их детьми. В логической цепочке рассуждений все становилось на свои места. Теперь необходимо найти, где производят этих клонов, и кто приказывает им убивать вдов. Сергей включил компьютер и смотрел базу данных преступлений, желая найти подобные убийства. В дверь постучали и, не дождавшись ответа, вошел Севрюков.

— Сергей Константинович, — возбуждённо произнес он, — Людмила передала первую запись прослушки кабинета главного врача онкологического диспансера Ланге.

Перов оторвался от компьютера и с удивлением посмотрел на Севрюкова, который протянул ему флэшку.

— Я сам не слушал, — сказал он, — но Ольга Иванникова говорит, что это очень интересный разговор Ланге с одним из лечащих врачей.

Перов вставил флэшку в компьютер, и устало посмотрел на Севрюкова.

— Геннадий, — обратился к нему Перов, — послушай сначала, что я тебе расскажу, а после запись Людмилы.

Сергей в подробностях изложил разговор с профессором Липчевским. Севрюков внимательно слушал, и выражение его лица менялось в процессе рассказа. Сергей забывал терминологию, но интерпретировал ее по-своему, и Севрюкову было понятно, о чем идет речь. Когда Перов закончил, Геннадий молчал несколько минут, впечатленный выводами Липчевского.

— А теперь давай послушаем вместе запись! — наконец предложил Перов и включил воспроизведение, щелкая клавиатурой.

Послышалось легкое шуршание, затем звук закрывшейся двери, шагов и передвижения стула, когда его двигают, не отрывая от пола. Дальше следовал разговор, и по первому голосу было понятно, что он принадлежит Игнатову. Значит второй — Ланге.

— О чем Вы хотели поговорить со мной, Эрих Хельмутович? — спросил Игнатов.

— Саша, мне пришло сообщение от заказчика, — послышался второй голос, — он не получал наших двух результатов. Ни первого, ни второго…. Прилетел только лишь третий!

Наступила пауза, после которой прозвучал легкий кашель Игнатова.

— Я не хотел тебя тревожить, — говорил Игнатов, — но мне бандюки Распоясанного доложили, что второй не приехал в аэропорт. Ребята нашли его в городишке Ременьково мертвым.

— А первый? — спросил голос Ланге.

- Они проконтролировали, в самолет он сел, — отвечал голос Игнатова.

— Заказчик не хочет платить ни за первый результат, ни за второй! — по голосу Ланге было понятно, что он нервничает, — и еще! …Нужно снизить риск внезапной смерти….

— Давай работать над этим, кто возражает? — прозвучал голос Игнатова.

— Если мы не отправим через неделю следующий жизнеспособный результат, — звучал голос Ланге, — то они настаивают на твоем приезде с препаратом и белком туда, чтобы провести лечение их пациента.

— Это исключено! — звучал голос Игнатова, — во-первых, мы об этом не договаривались с заказчиком. Во-вторых, вывозить за пределы страны препарат очень опасно, за ним могут охотиться наши возможные конкуренты. И тогда наша с тобой десятилетняя работа может пойти насмарку.

— Вряд ли у нас с тобой есть конкуренты! — прозвучал голос Ланге.

Наступила короткая пауза, после которой разговор продолжился.

— Сам заказчик может завладеть препаратом, — послышался голос Игнатова, — и когда их спецы раскроют его секрет, мы будем не нужны. Мне кажется, за заказчиком стоит кто-то очень серьезный и если наш секрет раскроют, то мы с тобой будем ликвидированы. Пока препарат и белок у нас, их тайна есть наша гарантия и управляем ситуацией мы!

— Гарантия и большие деньги! — слышится голос Ланге.

— Следующим результатом будет Хакаров, — звучит голос Игнатова, — нужно постараться, чтобы он был жизнеспособным.

— Напомни, когда он будет готов? — слышался вопрос Ланге.

— Ровно через месяц после его смерти, а он умер три дня назад. Значит через двадцать семь дней.

На этом разговор закончился, на записи было слышно, как Игнатов поднялся и вышел. Перов выключил воспроизведение.

— Все понятно! Гена, — четким тоном сказал Перов, — телефоны обоих эскулапов на прослушку! …Нужно залезть в их компьютеры…. Узнай, сможет ли Людмила скачать с них информацию и сунуть радиомаячок, чтобы отследить перемещения по городу Ланге и Игнатова?

Кирсанов проснулся утром в комнате, куда его поселил Тони. Вечером, как было обещано, ему надели специальную шапочку с датчиками и излучателями и подключили к ноутбуку, который стоял поодаль от кровати. Он сразу же уснул и ему всю ночь снились странные сны, в которых он разговаривал с англичанами на их языке. Вспоминая эти сны, Кирсанов понял, что программа обучения английскому языку работала «на сновидения».

— Не пойму, мне снилось это, или я действительно разговариваю на английском? — спросил он у самого себя и тут же услышал из своих же уст английскую речь.

Раздался стук в дверь и на пороге появился лаборант, который вечером надевал ему шапочку и подключал ее к ноутбуку.

— Доброе утро, мистер Кирсанов! — произнес он на английском языке, — как спалось?

— Спасибо, нормально! — ответил Кирсанов на английском языке, удивляясь легкости своего произношения.

— У Вас отличное произношение, — похвалил его лаборант с улыбкой на всю физиономию, — Вы способный человек. Снимайте шапочку с головы, я выключу компьютер. Я протестирую блиц-обучение вопросами, и если Вы ответите на них, то будем считать, что вы владеете языком в совершенстве.

— Не возражаю! — согласился Кирсанов.

Лаборант снял с него шапочку, отключил USB-разъем от компьютера.

— Что Вы знаете об англосаксонском поселении? — задал вопрос лаборант.

— Германские захватчики, — не задумываясь, отвечал Кирсанов, — приехали и обосновались в Великобритании на северо-западном побережье Европы в пятом и шестом веках. Они говорили на германском праязыке (родственном появившимся позже нидерландскому Фриз, немецкому и скандинавским языкам), но, вероятно, мы никогда не узнаем, насколько отличалась их речь от перечисленных. Стоит заметить, что, может быть, поселенцы говорили на одном и том же языке.

— Отлично! — похвалил лаборант, — следующие вопросы: кто был президентом США в период Первой мировой войны? Участвовали ли США в Первой Мировой?

— Президентом в период Первой мировой войны, — ответил Кирсанов экспромтом, — был Вильсон. США вступили в войну 6-го апреля 1917 года!

Лаборант с улыбкой посмотрел на Кирсанова.

— Отлично! — снова похвалил он, — что Вы знаете о контркультурной революции?

— Контркультурная революция, — отвечал Кирсанов, — охватила всю Америку и большую часть западного мира в конце 1960-х годов, сильнее разделяя не имеющее единого мнения общество, но также принесла более либеральные общественные взгляды.

Лаборант не прекращает улыбаться Кирсанову.

— Достаточно, пожалуй! — сказал он, — Вы прекрасно понимаете, о чем я спрашивал, и отлично ответили на вопросы. Значит, обучение закончено…. Вам сейчас принесут завтрак, а затем Вы встретитесь с моим шефом профессором Лео Джонсоном.

Лаборант сложил ноутбук и вышел из комнаты. Кирсанов поднялся с постели и направился в туалет. Завершив утренние гигиенические процедуры, он обнаружил, что ему принесли завтрак, когда он был в ванной. Он почувствовал голод и торопливо съел все до крошки. А еще через пятнадцать минут он вошел в кабинет доктора Джонсона, который располагался рядом с его комнатой.

Войдя в кабинет, он увидел седого мужчину лет шестидесяти от роду, сидящего за огромным столом. Перед профессором монитор компьютера и клавиатура. Рядом кресло, как у зубного врача.

— Доброе утро, мистер Джонсон! — поздоровался Кирсанов.

— Доброе утро, мистер Кирсанов! — ответил Джонсон, — я посмотрел копии документов Волкова, которые Вы привезли, у меня нет вопросов! …Проходите, устраивайтесь!

Кирсанов направился к стульям, стоящим у стола Джонсона.

— О-о, нет! — возразил профессор, указывая на специальное кресло, — присаживайтесь сразу сюда!