— Присаживайся Олег Васильевич! — попросил Гуров.

Фудков проходит и садится в кресло напротив Гурова.

— Мне нужна более подробная информация от Апостола, — сказал Гуров.

Фудков с сожалением смотрит на Гурова.

— К сожалению, пока ничего конкретного, товарищ генерал армии, — отчеканил Фудков, — Апостол работает напряженно по операции «Субституция», но она настолько строго засекречена, что ему пока не удается узнать большего.

— Плохо, генерал-полковник! — сказал Гуров, — как думаешь, что они готовят, исходя из названия операции?

— Трудно сказать, товарищ генерал армии, — отвечал Фудков, — слово «субституция» означает замену или подмену, но название операции иногда дают, чтобы сбить контрразведку с толку. То есть нас с Вами!

Гуров поднялся и подошел к окну и некоторое время стоял молча и думал. Затем резко повернулся всем корпусом к Фудкову.

— Вы уверены, что Апостол не ведет двойной игры? — неожиданно спросил Гуров, — мне не совсем понятно его молчание. Сообщил, что готовится операция «Субституция», дополнил, что о ней стало известно, как только это название промелькнуло в докладе директору ЦРУ генерала Ричардсона. И что дальше?

— Апостол не может вести двойной игры, товарищ генерал армии, — ручался Фудков, — это проверено неоднократно! Я думаю, Апостолу эта информация пока недоступна!

— Тогда подумайте, — приказал генерал армии, — как спровоцировать осиное гнездо, пусть оно зашевелится. Забросьте соответствующую дезинформацию, чтобы к ее проверке были подключены как можно больше служб ЦРУ. Это пока все!

Фудков поднялся и вытянулся по стойке смирно.

— Слушаюсь, товарищ генерал армии! — отчеканил Фудков.

Развернувшись, он направился к выходу.

…Эрих Ланге был одиноким мужчиной. Его семейная жизнь как-то не заоадилась, с первой женой развелся давно, еще в молодости, детей у него не было, второй брак тоже не удался, жена настаивала на его уходе из онкологии. Она очень боялась заразиться раком, несмотря на то, что Эрих старался ей объяснить, — эта болезнь не передается в том смысле, как она себе представляет.

С тех пор он жил один в большой квартире, направлял всю свою энергию на достижение одной цели — поиска способа эффективного лечения онкологических болезней. Он искал лекарство от рака и в этом ему помогал Игнатов, ставший к тому времени его правой рукой. Затем Ланге, как прорвало, он не пропускал ни единой молодой медсестры и принимал на работу исключительно «через постель».

Коллеги шушукались за его спиной и осуждали за «седину в бороду» и «беса в ребро» доктора, но те, что прошли через постель главного врача, выступали как его защитники на людском суде — все мужики таковы! И вот вчера позвонили из департамента здравоохранения и «убедительно попросили» принять молодую студентку для прохождения практики в качестве его помощника. Отказать департаменту, равносильно вылить себе на голову ведро помоев.

С утра Ланге ждал появления этой студентки Людмилы Иванниковой и представлял встречу с молодой девушкой в своих фантазиях. Он не имел в виду ничего конкретного, но ему казалось, что если он намекнет ей на встречу накоротке, то она согласится, хотя с протеже департамента, нужно держать ухо востро. Людмила вошла в кабинет, когда Ланге просматривал истории болезни некоторых пациентов. Он не знаком был с ней, но сразу понял, что это она. Ее красивое молодое личико, грудь, стройные ноги, тонкая талия, округлые бедра излучали элексир молодости и жизни.

— Вы ко мне? — спросил Ланге.

— Моя фамилия Иванникова, зовут Людмилой! — представилась девушка, — я насчет прохождения преддипломной практики….

Ланге не сводил с девушки глаз, нагло рассматривает ее грудь и ноги.

— Мне звонили уже по этому вопросу, — ответил Ланге, — присаживайтесь!

Людмила устроилась на кушетке, стоящей у стены, подчеркнуто положив ногу за ногу, и это не давало покоя Ланге.

— Вы на каком факультете учитесь? — спросил он, не спуская глаз с колен Людмилы, которая кокетничала, строила доктору глазки и это очень ему понравилось.

— На лечебно-профилактическом, — ответила Людмила.

— Терапевтом хотите стать? — улыбаясь, спросил Ланге.

— Вообще-то мне хотелось бы специализироваться на организации лечебно-профилактической помощи населению, — как на экзамене ответила Людмила.

— Людочка! — неожиданно он перешел на ласкательные, — это просто замечательно! Мне нужен такой помощник, хотя бы на время Вашей практики.

— Мне это начинает нравиться! — кокетливо засмущалась Людмила.

— Только у меня в штате нет такой должности, — с горечью произнес Ланге, — поэтому придется работать без зарплаты. Вы согласны?

Людмила сделала наиграно обиженный вид и весело засмеялась.

— Согласна, конечно! — пропела она своим нежным голосом, — тем более ничего не потеряю, зарплата врача сегодня такая, что на косметику не хватит….

Ланге не спускал глаз с Людмилы и если бы его воля, то он готов был схватить ее в охапку, поднять на руки и прижать к себе.

— В таком случае давайте свои документы и пишите заявление, — выдавил из себя Ланге, одолевая прилив похоти.

…Профессор Липчевский не был онкологом, в прямом смысле этой профессии, хотя и имел к ней прямое отношение, занимаясь генетической инженерией. Он достиг на этом поприще видных успехов, написал десятки книг, защитил докторскую диссертацию и был членом корреспондентом РАН. Липчевский искал методы лечения опухолей на основе генной инженерии. Его знакомый академик РАН, онколог Беспалов часто консультировал Липчевского и тоже искал лекарство от рака, с тем отличием, что подходы к проблеме у них были разные.

Академик Беспалов предлагал свое видение этой глобальной проблемы, исходя из того, что в ранней стадии болезнь излечима существующими уже методами и главное в его концепции было повышение иммунитета для предотвращения образования метастазов на позднем этапе развития болезни. Он разрабатывал препарат, который бы вместо химиотерапии убивал бы раковые клетки в начале метастазирования, когда они через кровоток и лимфу «атакуют» другие органы человека.

Профессор Липчевский исходил из концепции болезней нуклеиновых кислот и считал причинами возникновения онкологических заболеваний, генные мутации, которые служат предпосылкой для развития неопластического процесса, и часто обнаруживаются в опухолевых тканях больных и в многочисленных культивируемых раковых линиях клеток. Эти гены делятся на два класса, как по характеру своего действия, так и по типам кодируемых белков. Первый класс — это протоонкогены. Их продукты, как правило, участвуют в позитивном контроле клеточного роста. Второй класс — супрессоры опухолей, называемые также антионкогенами. Кодируемые ими белки часто являются негативными регуляторами клеточного роста и в норме обладают противоопухолевым эффектом.

То, что он обнаружил при исследованиях проб из гроба Плотникова и трупа Долгого, шокировало профессора. Он повторил исследования и пришел к такому же результату. Теоретически он мог объяснить свою находку, но не имел представления, как этого могли достигнуть те, кто смог стимулировать невероятные процессы в организме человека. Липчевский не спал две ночи, мысль о том, что кто-то продвинулся по пути лечения рака далеко вперед, не давала ему покоя. Но как ни старался он вспомнить хотя бы одно научное открытие или практическую работу, озвученную на международных научно-практических конференциях, не мог.

На вечер Липчевский пригласил Перова, чтобы рассказать ему о своей находке и объяснить ее теоретически. Ожидая следователя, он нервно ходил по кабинету, заложив руки назад. Когда в дверь постучали, он отвлекся от своих мыслей и произнес банальное «Войдите». Как он и ожидал, это был Перов.

— Добрый вечер, профессор! — приветствовал Сергей, — прибыл по Вашему звонку….

— Добрый вечер, …простите, забыл Ваше имя, отчество! — рассеянно ответил Липчевский.

— Сергей Константинович я! — напомнил Перов.